– Будь честен со мной хоть раз, Блейн. У меня никогда и не было настоящего шанса с тобой?
– Да, Джон, да, конечно, был. Ты... ты подходил мне. Но, как сказала мне однажды одна мудрая дама, не мы выбираем любовь. Это любовь выбирает нас, – сказал Блейн, и в его памяти отчётливо всплыл голос и светлая улыбка миссис Бингли. – Я не понял тогда, что она имела в виду, но теперь знаю... Отчасти, и благодаря тебе, хотя понимаю, что тебе не хочется этого слышать. Несмотря на всё, что с нами случилось, и, несмотря на то, что нам обоим пришлось выстрадать, я по-прежнему принадлежу Курту, а он мне, и так будет всегда. И я хочу дать нам шанс, я должен был сделать это сразу, оставшись в Нью-Йорке, чтобы бороться за него. И это единственное, о чём я сожалею. И мне жаль, что вместо этого я позволил себе иллюзию о нас с тобой, в надежде, что что-то изменится.
– Нет, нет... всё может измениться, Блейн. Выслушай меня. Всё может измениться и стать другим, у нас всё получится, если только мы оба постараемся, – прошептал Джон, опустился на колени и, положив руки на ноги Блейна, наклонился, чтобы поцеловать его, сначала лишь легко коснувшись губ, а затем попытавшись углубить поцелуй.
Но Блейн этого не позволил. У него разрывалось сердце, но он больше никогда не стал бы играть с чувствами другого, чтобы узнать, сумеет ли забыть Курта.
Он уже проходил это и прекрасно знал исход.
Всегда побеждало то, что связывало их с Куртом.
Джон попытался ещё немного, а потом просто отстранился и опустил голову, расплакавшись.
– Всё кончено, всё кончено… – повторял он сквозь слезы.
Блейн ничего не сказал, а лишь прижал его к себе, чтобы позволить выплакаться, в ожидании, что вернётся гнев. Тогда, возможно, придёт черёд обид и оскорблений, но Блейн готов был принять их безропотно. Он знал, что заслужил их.
А после они оба будут свободны, действительно свободны, от этой агонии. Свободны признать правду.
Всё было кончено, да.
Но, на самом деле, ничего никогда и не начиналось.
Сказать, что Эрика обожала куклу, которую Бас подарил ей, было бы преуменьшением.
С момента, когда они с Тэдом заехали в отель за ней и Фейт, чтобы повести их в ресторан, девочка ни на мгновение не выпустила её из рук и уже решила, какое имя ей дать.
Мадлен, имя мамы Бастиана, с которой он вскоре собирался познакомить дочь. Когда Фейт спросила, уверен ли Себастиан, что стоит это делать, он просто ответил, что хочет быть уверен в том, что кто-то из его семьи позаботится о дочери в случае, если с ним что-нибудь случится. И из Мадлен получится хорошая бабушка, как только она смирится с фактом, что и правда настолько стара, чтобы быть бабушкой, разумеется.
Та авария на мотоцикле, по крайней мере, научила его тому, что ничего в жизни не стоит принимать как должное. И, несмотря на то, что Блейн прекрасно позаботился об Эрике, Себастиан не собирался и дальше взваливать на его плечи все свои проблемы. Не из-за этого он дорожил его дружбой. В любом случае, Андерсон и так уже сделал для него столько, что хватило бы, как минимум, на две жизни.
Эрика была в порядке. За месяцы отсутствия Себастиана она здорово подросла и чувствовала себя хорошо. Благодаря Блейну.
Теперь Себастиан должен был выполнить свою часть и признать, что и он не является неуязвимым. В его случае это был уже огромный шаг вперёд.
Обед проходил довольно спокойно. Эрика не могла усидеть на месте, то забираясь на колени отца, то слезая снова, и как бы это ни утомляло Себастиана, он был рад. Даже если Тэд выглядел заметно расстроенным. С момента, когда Смайт рассказал ему о своей проблеме, он был словно не в себе.
Когда Себастиан проснулся тем утром, Тэда рядом с ним не оказалось, он сидел на диване в гостиной. Себастиан подошёл, чтобы поцеловать его, но тот оглушил его новостью, сказав, что приходила Сантана, чтобы сообщить, что миссис Бингли умерла этой ночью. И тогда Бас потерял сознание. Да, прямо как самая что ни на есть кисейная барышня. Когда он пришёл в чувства, Тэд попытался убедить его отменить всё и отвезти его в больницу, но Себастиан отказался наотрез, заявив, что такие обмороки в его состоянии вполне в порядке вещей и, кроме того, накануне вечером он не поужинал.
Конечно, он был огорчён из-за миссис Бингли, но ему во что бы то ни стало необходимо было увидеть свою дочь. Потому что, даже если Тэд не желал об этом слышать, это действительно могло оказаться его последним Рождеством с ней, и он не хотел пропустить его ни за что на свете. Даже из-за смерти женщины, которая обращалась с ним как с родным сыном. И помогала несчётное число раз. И выручала из беды, часто самыми причудливыми способами.
Нет, Бас не мог поддаться этой боли, не сейчас. И он не допустил бы этого. Замыкаться в себе, держать всё лишнее на расстоянии, этому он неплохо научился со временем.
Таким образом, он оделся, заставил Тэда влезть в один из своих старых костюмов, который был тому великоват, но всё равно красил его несказанно, и выволок его на улицу.
Он знал, что спокойствие не продлиться долго.
Тэд и глазом не моргнул, когда Эрика спросила, может ли он быть её вторым дядей, как дядя Бас, и Фейт сделалась крайне молчаливой с момента, когда Смайт вернулся за стол после того как сводил Эрику помыть руки. Из чего можно было сделать вывод, что Тэд всё ей рассказал, хоть и обещал не делать этого.
И Себастиан не мог даже рассердиться на него. Может быть, в какой-то мере он даже на это надеялся.
Но всё было тихо до их возвращения в отель, когда Эрику уложили спать. Тогда Фейт оставила её с Тэдом и утащила Себастиана за собой в холл отеля.
То, что Фейт ему сказала, было как раз тем, что Бас ожидал от неё услышать. Правильные слова, но не те, которые ему действительно были нужны.
– Ты должен подумать об Эрике, Бас. Она любит тебя. Она обожает тебя. Даже не зная, что ты её отец, она как будто чует это. За эти девять месяцев, пока ты был в коме, ты не представляешь, сколько раз она спрашивала, где ты и почему не приходишь больше навестить её. Она думала, что сделала что-то не так, и страдала из-за этого. Я не хочу больше видеть её такой, Бас. Ты должен бороться ради неё.
Она была права. Всё сказанное ей было правильно, разумеется, и Себастиан знал это.
Но и она не сделала единственного, что следовало. Не спросила о причине решения Себастиана.
Так что, он пообещал подумать, и в такси по дороге домой между ним и Тэдом царило молчание.
Он вспоминал волосы Эрики, так похожие на его собственные, и сказку, которую рассказал ей перед сном. Вспоминал, как, моя руки в ресторане, она сказала, что по ее мнению, ему следует получше ухаживать за дядей Тэдом, потому что он кажется ей слишком печальным и, возможно, это потому, что он тоже хочет подарок от дяди Бастиана.
Приятные воспоминания, одним словом.
Те, которые составят ему компанию, когда он ляжет в кровать, чтобы немного отдохнуть.
Но увы, его мучения ещё не закончились, потому что, открыв дверь своей квартиры, он увидел, что его ждёт продолжение.
Там был Курт.
– Как ты вошёл? – было первым, что спросил Бастиан, когда достаточно пришёл в себя от шока.
– Открыл своим ключом. Я так и не вернул его тебе.
– Что ж, теперь можешь это сделать. Или предпочитаешь сперва влепить мне ещё одну пощечину? – зло спросил Себастиан, выбрав тактику нападения.
– Нет, но я хочу знать, собираешься ли ты оперировать внутричерепную гематому, которая давит на твой мозг.
–Да какого ж, блять, хрена, Тэд?! – взбеленился Себастиан, поворачиваясь к Харвуду. – Ты что, сделал объявление в утренней газете?
Он был разочарован. Ужасно. Он доверился Тэду в надежде, что это останется чем-то, что разделят только они двое, а теперь выяснялось, что зря.
Кому ещё Тэд успел разболтать? Блейну? Сантане? Его матери? Следовало ожидать визита от всех соседей?
– Нет, я... – попытался оправдаться Тэд, действительно расстроенный тем, что Себастиану придётся выслушать увещевания Курта сразу после душеспасительной беседы с Фейт, когда было очевидно, как он устал и нуждается в отдыхе. – Я просто хочу, чтобы ты знал, что есть люди, которые дорожат тобой. Воспринимай их как стимул, чтобы понять, что... ты должен бороться.
