В июне 2015 года российский «Газпром» и ведущие европейские ресурсные концерны – немецкий E.ON, англо-голландский Shell и австрийский OMV – подписали меморандум о намерениях, предусматривающий совместное строительство от побережья России через Балтийское море до побережья Германии двух веток газопровода «Северный поток-2» совокупной мощностью 55 млрд кубометров в год. В ходе Восточного экономического форума во Владивостоке 4 сентября 2015 года было подписано соглашение акционеров проектной компании по строительству третьей и четвертой ниток «Северного потока». В состав нового консорциума вошли шесть участников – «Газпром», E.ON, BASF/Wintershall, OMV, Engie и Shell. Доля «Газпрома» в консорциуме составила 51 %. На остальных участников пришлось по 10 %, а на присоединившуюся к проекту несколько позже французскую компанию Engie (бывшая Gaz de France) – 9 %.

Помимо непосредственного участия в проекте Германия усиливает свои позиции как страны – распределителя российского газа практически по всей Европе. Не случайно среди восточноевропейских стран ширится недовольство из-за перспективы оказаться в стороне от стратегических энергопотоков. Польша, Венгрия, Словакия и Украина всерьез обеспокоены тем, что уже в обозримом будущем они могут уступить Германии стратегически и финансово выгодную позицию транзитера российского газа. Именно в Германию из России по дну Балтийского моря должны до 2020 года пройти две новые ветки газопровода «Северный поток». Это удвоит его пропускную способность. Словакия и Украина, потери которых в случае реализации проекта могут оказаться самыми значительными, уже заявили о «предательстве» и назвали проект антиевропейским. Украина недосчитается в год более 1800, Словакия – более 400 млн евро.

Рассчитанный на долгосрочную перспективу проект такого масштаба и участие в нем «грандов» европейского энергетического рынка свидетельствуют о том, что серьезные игроки продолжают делать ставку на углеводородные энергоносители вообще и на российский газ в частности. При этом в Германии в последнее время сошла на нет эйфория прошлых лет по поводу явных и мнимых успехов альтернативной энергетики.

Аномально засушливое и солнечное лето 2015 года было отмечено резким ростом производства электричества немецкой гелиоэнергетикой. В недалеком прошлом этот факт был бы многократно растиражирован немецкими «системными» СМИ и преподнесен общественности как очередное доказательство того, насколько верен взятый правительством несколько лет назад курс на постепенное вытеснение импортных углеводородных энергоносителей за счет форсированного развития альтернативной энергетики. Но в 2015 году ситуация выглядела уже иначе. Сообщения о рекордных темпах генерации «зеленой» энергии стали всего лишь частью общего новостного ряда. Даже информация о новых успехах немецкой науки в деле совершенствования технологий превращения излишков электроэнергии в горючий газ и обратно не стала медийным событием.

Перечисленные факты свидетельствуют об одном: политические элиты ФРГ молчаливо признали, что альтернативная энергетика не способна в обозримом будущем вытеснить традиционные энергоносители. Обеспечение стабильных и крупномасштабных поставок углеводородного сырья на европейские рынки по-прежнему останется предметом заботы европейских политиков. И России здесь есть что предложить.

В настоящее время энергетика ФРГ почти полностью зависит от импорта, будучи своего рода заложником постоянно меняющихся внешних факторов, повлиять на которые страна практически не в состоянии.

Зависимость энергетики от поставок углеводородов из-за рубежа – один из главных факторов, формирующих внешнюю политику Германии. Борьба за обеспечение энергетической безопасности проходит через всю экономическую историю ФРГ.

Германия закупает за рубежом практически все потребляемые в стране углеводородные энергоносители. Страна ввозит 97 % нефти, 75 % природного газа и, возможно, в будущем окажется вынуждена импортировать значительную часть необходимой электроэнергии[1]. Пик собственной нефтедобычи в ФРГ был достигнут еще в 1968 году. В настоящее время Германия обеспечивает свои потребности в нефти за счет внутренней нефтедобычи (в федеральных землях Нижняя Саксония, Шлезвиг-Гольштейн и Рейнланд-Пфальц) лишь на 3 %[2]. Б 2013 году ФРГ закупала нефть в 33 государствах. Основными поставщиками являлись – Россия, Великобритания и Норвегия. Доля стран – членов ОПЕК в немецком нефтяном импорте составила лишь 23 %.

ФРГ сделала выводы из двух энергетических кризисов (1973 и 1979 годов), когда страны – члены ОПЕК искусственно сократили предложение на нефтяном рынке. Ответом на нефтяной кризис было образование в 1974 году Международного энергетического агентства (МЭА), одной из задач которого стало создание стратегических запасов нефти и газа на случай новых кризисных ситуаций. Тогдашняя Западная Германия была одним из инициаторов учреждения МЭА. Целью основания МЭА были стремление укрепить энергетическую безопасность государств-членов и способствовать большей прозрачности мировых рынков энергоносителей[3].

Первый энергетический кризис 1973 года, вызванный эмбарго нефтедобывающих монархий Персидского залива на поставку нефти в страны, которые поддержали Израиль в войне Судного дня, напрямую коснулся и тогдашней Западной Германии. Прекращение нефтяных поставок застало страну врасплох[4].

На момент, когда разразился кризис, западногерманское правительство вообще не располагало планом действий на случай подобных ситуаций. Энергетическая безопасность страны входила в компетенцию энергетических департаментов федерального и земельных министерств экономики. Обеспечение энергетической безопасности понималось как мониторинг производства электроэнергии и угледобычи в стране, а также импорта сырой нефти из-за рубежа. При этом западногерманские правительственные чиновники руководствовались составленными в неолиберальном духе должностными инструкциями. Согласно этим инструкциям торговля энергоресурсами и генерация всех видов энергии должны были подчиняться законам рыночной экономики. Соответственно, регулятивное вмешательство государства признавалось не только избыточным, но и вредным. Должностные инструкции, изданные в период западногерманского «экономического чуда» 1950-х годов, когда нефть и нефтепродукты гарантированно и бесперебойно поступали на постоянно растущие рынки, вмиг оказались неактуальны в условиях новой геополитической реальности.

Правительство вынуждено было оперативно решать три задачи. Первая задача заключалась в быстром снижении своей односторонней зависимости от импорта нефти, возраставшего на протяжении всех послевоенных лет. Второй задачей являлось упрочение энергетической безопасности посредством учреждения соответствующих международно-правовых механизмов и создания стратегических запасов топлива и сырья. Третьей задачей был поиск возможных альтернатив хотя бы части закупаемой за рубежом нефти. Именно западногерманскими правительственными чиновниками был сформулирован растиражированный впоследствии западной прессой броский лозунг «Прочь от нефти!»[5]. Нехватка нефтепродуктов вынудила правительство запретить эксплуатацию частного автотранспорта по воскресеньям, а в остальные дни автомобилисты были обязаны ездить на пониженных скоростях ради экономии топлива. Правительство ФРГ утвердило 26 сентября 1973 года первую энергетическую программу. Программа содержала два основных тезиса – снижение стоимости энергоресурсов и борьбу с загрязнением окружающей среды. Далее, 23 октября 1973 года правительство дополнило программу планом конкретных мероприятий, направленных на упрочение энергетической безопасности страны. В числе предложенных мер были: