– Только, через мой труп!

Намекая на магазин напротив, и что-нибудь к шоколадке…Пока не разозлила Марину. Мы поняли, что Марину лучше не злить. Ничего криминального, просто вахтёрша, во вред своим меркантильным интересам, стала действовать строго по уставу – по правилам общежития. Марина и Вика предоставили паспорта, для регистрации посетителей, и подтверждения своего совершеннолетия, и до двадцати трёх часов. мы могли спокойно работать, без вмешательства администрации. Ага, размечтались! Три раза комендант общежития к нам заглядывал, в надежде, что нальют, но увидев молодёжь, сидящую с ноутбуками, в окружении бумаг, вздыхал, и в сожалении, аккуратно прикрывал дверь. Неправильная молодёжь пошла, – думал комендант, вспоминая свою молодость. На следующий день на девчонок, и вообще на нас, не реагировал никто – не вахтёр, не комендант, отнеся нас в группу (не знаю, как помягче сказать, как про себя называл нас комендант) инфантильных, что ли. Вий, действительно был занят, и ему было некогда, потому, что документы, которые он выгреб из сейфа лемура, ковыряющегося в носу длинным кривым когтем, были с грифом – «Совершенно секретно.», и носили характер оперативных сведений. Мы поделили папки для индивидуального ознакомления, и по мере изучения полученного материала, менялись папками. В первый день нашей работы, мы только поняли о направлении, месте и характере наших исследований. И только к третьему дню нашей работы, можно было представить общую картину происшедшего, и опираясь на полученную нами информацию, можно было приступить к построению аналитической модели событий, отражённых в документах. Фактически, это был отчёт о проведённых экспедициях в которых принимали участие сотрудники конторы, за длительный период времени, в разных уголках нашей планеты. Экспедиции были разные, с разными целями, с разными задачами, управляемые разными существами. Экспедиции были удачными, и не совсем…некоторые экспедиции заканчивали свою деятельность, не начавшись, просто пропадали, растворялись во времени. Более десяти последних экспедиций были неудачны для Исков. Организация потеряла людей, оборудование, не смогла предоставить документальное подтверждение гибели экспедиций. Компании, финансирующие этот коммерческий проект, мало того, что не выплатили компенсацию, а ещё подали в международный суд на Иски, с требованием, возвратить потраченные на экспедиции деньги. Единственно, что спасало нашу фирму, это то, что спонсоры очень были заинтересованы в этом проекте, создали свои экспедиции, которые тоже пропали. Теперь их юристы не вылезают из судов. Большая часть документов была обнаружена и изъята из специальных контейнеров, но вопросов возникало больше, при изучении этих документов, чем ответов. Мы решили уравнять эти противоречия. Группа начала работать над тем, что нам дали эти документы, мы начали работать над общими ответами, для всех экспедиций. И после совместных консультаций, споров, компромиссов, к концу недели мы пришли к единому мнению и выработали документ, который был первым в деле аналитического анализирования работы экспедиций. Нормальным языком, без протокола, мы пришли к истокам: кому и зачем это нужно? Сами же себе и ответили – бизнесу. Нужны были новые плацдармы для развития бизнеса. Не верилось, что дикари и природа, смогли противостоять против такой силы, против которой даже религия бессильна. Перед глазами стояла история с дубом. Мы продолжали работать.

***

Не прав был прораб строителей, напечатавший книгу об Исках, не была я тогда ещё королевой, и двадцать лет жизни не пропали из дневника, да и сам дневник, не попал бы ему в руки, не будь на то воля королевы Исков. Я прилетела специально, чтобы откорректировать дневник, забрать то, что могло, в дальнейшем, стать компроматом, и положить дневник в старый тайник. Энергоноиды проследили, чтобы он попал в нужные руки. Попробуйте найти прораба строителя, с журналистским образованием, чтобы вам понятно было, чего это мне стоило. Королева сказала, что пришло время Искам выходить из подполья. Вышедшая книга, это был один из шагов к легализации Исков. Для многих, эта история, с появлением новой силы на арене большой политики, стала шоком. Королева всё чаще стала появляться в свете, давать интервью для СМИ, её весь мир признал публичным человеком и самой влиятельной женщиной на планете. Сразу же появился противовес Искам, он и раньше был, его присутствие чувствовалось всегда, мы знали всё о нём, особенно при расследовании обстоятельств последней войны, в которой мне пришлось участвовать. Искам, за весь период своего существования, приходилось, одновременно, сотрудничать и противоборствовать с миром бизнеса – с создателями иллюзии жизни. У нас появился незримый союзник, который сливает интересы бизнеса, появлением чёрной энергии, в зонах его влияния. Юлька, из племени шуабо, которая является моей напарницей в охране её величества, говорит, что бизнес, похож на животное, которое метит свою территорию чёрной энергией. Наверное, она права, бизнес бывает разный, и энергия отличается по цвету. Муж вышел на пенсию и устав от постоянного спонсирования недовольных и жадных родственников, осуществил мечту детства, купил яхту, и отдал дань кругосветным путешествиям. В команду набрал себе, таких же, одержимых морем, время от времени звонил мне, то с языка огненного дракона, то с материка чёрных истуканов. Он находил места, не исследованные человеком и давал им такие названия, что не вписывались в географический атлас. Он в свои шестьдесят лет, так и остался, в душе, ребёнком, не верящим в сказки, про домовых, и мечтающем о встрече с русалкой, потому, что Вторка ему надоела. Он, в его возрасте ещё, довольно шустро, уклонялся от тряпки, летевшей в его сторону. Я поддерживала его детские капризы, догадываясь об опасности его путешествий. Пара малозаметных спиритян, из службы спасения, сопровождали его яхту, на всём отрезке его пути. А наземные знали его в лицо. Я оберегала своё чудо, как могла. Он и умер с улыбкой, перебирая фотографии на диване, от рака мозга. Никто не в силах был ему помочь. Я почувствовала, что осталась одна, даже имея детей и внуков. Только работа и друзья спасли меня от помешательства. Борман приехал ко мне со своим многочисленным семейством, притащив Вия, даже дети Русала, устроили целое представление, при моём появлении на набережной Тибра. Когда Борман с Вием уезжали, вдоль перрона спиритяне, по- русски, цветами выложили надпись:

– Втора, мы тебя любим!

И командовал спиритянами, тот самый домовёнок, выловленный мной в туалете, одной из гостиниц Рима. Только, как давно это было! Королевы ездят на бал не танцевать, королевы ездят на бал работать. Благотворительный бал, спонсируемый итальянскими промышленниками, был назначен на двадцать первое мая в Вероне. Сопровождая королеву, мне часто приходилось быть в этом городе, в тайной резиденции её величества, которая располагалась на берегу реки Адидже, недалеко от Кафедрального собора Святой Марии. В этом городе каждый год, летом, проводится конкурс оперной музыки, в знаменитом амфитеатре Арена ди Верона, который расположен на площади Пьяцца Бра. Каждый камень мне был знаком, все дороги, спуски, я по-своему любила этот город. Казалось, что это единственное место в мире, где королеве ничто не угрожает. Сегодня был день города. Вся Верона утопала в бижутерии, цветах, на солнце сверкали отмытые и отчищенные памятники. Мы подъехали к собору, водитель остановил машину, по приказу королевы, Юлька, согласно инструкции, открыла дверцу машины, и вышла наружу, осматриваясь окрест, зазвонил колокол, мой мозг ещё зафиксировал взрыв…Дальше я ничего не помню. Очнулась в госпитале, под капельницей, сильно болела голова, всё тело болело, но было немое, подташнивало и хотелось пить. Надо мной кружились энергоноиды, которые по одному ныряли в меня, отдавая энергию, старались вылечить меня, только им известным способом. Рядом с моей больничной койкой, сидел священник-католик, читал молитву на латыни. Отпевал наверно. Энергоноиды первыми заметили, что я открыла глаза и начала самостоятельно дышать, потом сработала сигнализация и появились врачи. Отключили от аппарата вентиляции лёгких, начали задавать вопросы, но я их не слышала. Ментал пропал, как и множество моих способностей, что я развивала. Я, как тупая кукла, слепленная из бинтов и боли, лежала на кровати, не реагируя даже на Юлькин ментал, который тоже отдавался чудовищной болью в моей голове. Я не знала того, что уже больше месяца лежу в госпитале, куда меня привезли куском мяса, в организме было переломано всё, что можно было переломать, на удивление врачей, остались целыми глаза и неповреждённым зрительный нерв. Энергоноиды продолжали неустанно работать. Врачи накололи меня обезболивающим, и я заснула. Когда проснулась, на месте священника сидел Конторский и плакал. Я вспомнила, что домовым не нужны пропуска. Я узнала его, говорят, что домовые не стареют. Конторский был седой, с пролысинами, он не пользовался менталом, но я его слышала, по каким-то болелкиным каналам. Он рассказывал про Элю, про то, что третью внучку замуж выдал, про то, что, из молодых домовых, никто не верит, что ты на моей свадьбе была, и Мирилку с добрым Шубиным танцевала. Привет мне от Лиха передал, приезжала из Киева в гости, там у них целая птицефабрика, Птиц не успевает яйца, с Лихом распространять, ещё пару лет и в Европу перебираться будут, заелись буржуи, для них уже Украины мало, размах говорят не тот. Европу им подавай: Хау ду ю ду, хеллоу, тьфу! Я попыталась улыбнуться, хоть мысленно. Домовой видимо услышал чьи-то шаги, растворился. Зашла королева с аппаратом Илизарова в голени ноги. Слава богу, жива. Постояла у изголовья кровати, заплакала. Я пожалела, что не могу говорить и не вижу себя со стороны. Энергоноиды переглянулись. Охрана позвала королеву. И только королева вышла, энергоноиды из блестящих мелких бляшек создали зеркало, в котором я с любой стороны, выглядела, как фотомодель пятьдесят, девяносто, на пятьдесят. Скоро я научусь улыбаться внутри себя, мне понравился их бесхитростный обман, я вспомнила, как они спасли меня в последней войне, не только меня – планету. Меня выписали спустя два года. Я стала инвалидом первой группы, старая, дряхлая, сварливая старушенция, с горем пополам освоившая управление мотоколяской, сделанной по заказу, под мой горб. Я абсолютно ничего не слышала, разговаривала с трудом. Врачи запретили все виды трудовой деятельности. Многие уже вычеркнули меня, вытерев грязные ноги о мои былые заслуги. Кроме инвалидной пенсии, королева назначила персональную Исковскую пенсию, мне выдали страховку и компенсацию за потерю трудоспособности. Это были не деньги, это были огромные деньги! Только мне они не были нужны. Я увидела себя в зеркале. Спасибо конечно энергоноидам, за мягкий юмор. Они так и не оставили меня, накачивая дряблое, почти беспомощное тело, энергией. Спасибо им за то, что я на миг забывала о своём парализованном лице, и улыбалась, внутренне улыбалась. В моём доме больше никогда не было зеркал. Я улыбалась, а значит я жила. Я училась жить по-новому, в образе Квазимодо. У меня даже свисток был, ультразвуковой. Которым я нанятую сиделку, из спиритян, вызывала. На королеву было совершено ещё два покушения, но слава богу, она выжила. А когда почувствовала, что смерть сидит у её изголовья, позвала меня, выгнала всех и попросила у меня прощения, я два часа проплакала у её постели. Закрыла глаза умершей монархине, и не отвечая, ни на чьи вопросы, уехала домой. Королева-это было последнее, что меня связывало со дворцом. Траур по королеве длился месяц. Через месяц собрались руководители всех ИСКов. Две недели было отведено для выбора королевы. Две недели споров и интриг, это тот короткий срок, за который собираются и рассыпаются коалиции, яд сменяет кинжал, а трон становится прокрустовым ложем. И если королева не будет выбрана за это время, то вступает в силу закон русской рулетки, где претендентки на престол уступают своё место, в угоду кому-то. Но претенденток должно быть столько же, сколько пуль в барабане револьвера. Отказ любой претендентки в дальнейшем равносилен проигрышу в борьбе за престол. Ко мне пришла подруга, рождённая в племени шуабо. Не знаю, по каким каналам, но Юлька узнала, что её кандидатуру выдвинули на претендентки в королевы. Сообщила кулуарные дворцовые новости, что ни один сегмент, не хочет уступать другому, пахнет рулеткой. Юля пришла предупредить меня, что не даст самоотвод, а уступит мне место претендентки по праву. Мне никогда не нравились интриги, но энергоноиды собрались в фигуру, стоящую на коленях, в позе просящего. Юлька засмеялась, я не думала, что она тоже может их видеть. Мне нечего было терять, я согласилась.