— Джей, не шуми! Может быть, бабушка и Айрин ещё спят! — прислушиваясь, мы ловим строгий голос миссис Уизли.

— Мам, а чьи это мужские туфли?

— Не знаю, милый.

Господи. А там ещё и мой пиджак, и…

— Айрин, что мы будем делать? — осторожно спрашиваю я.

В её глазах паника.

— Чёрт. Мама! — точно до неё только дошло, вскрикивает она и срывается с постели, чуть ли не столкнув меня на пол, собирая волосы в высокий хвост.

Я незамедлительно начинаю одеваться, чуть ли не начав истерично хохотать.

— Мама, а чьи это пиджак и галстук? — голос Джея снова доносится до нас.

Блядь, какой же я дурак, что бросил их там!

Айрин быстро натягивает на себя джинсовые шорты и майку, в растерянности смотря на меня. С сумасшедшей быстротой она заправляет кровать. Такая суматоха так и молит меня ржать.

— Айрин, что мы скажем твоей маме?

— Ты мужчина — придумай, что-нибудь, — бросает она и причёсывает резкими движениями, спутавшиеся волосы.

Охренеть, отлично!

— Великая женская логика. Думаю, твоя мама не поверит, что мы просто спали…

— Она вообще этого не поймёт! — шипит она, в её голосе такая дикая и судорожная паника, что я хочу её обнять и сказать, чтобы она успокоилась, — Она знает, что мы поссорились. И всё. Как ей объяснить, что мы помирились за один вечер?

Я провожу рукой сквозь волосы.

— Что мы ей скажем? — спрашивает Айрин, положив руку на лоб.

— Айрин! — мы слышим голос её мамы, вместе со звуком шагов. Она поднимается по лестнице.

— Ты только что пришёл. Я тебя ещё не простила, понял? — чуть слышно, резко спрашивает она, и я понимаю, что другого выхода искать времени нет. Я киваю.

Айрин открывает дверь и вылетает из комнаты. Я иду за ней.

— Уходи, Грей! — пытаясь сделать голос как можно более злым, говорит она.

На лестнице мы сталкиваемся с Хайден.

— Здравствуйте, миссис Уизли, — не пряча глаз, взволнованно говорю я.

Она с восхищённо открытым ртом смотрит на меня, но потом приходит в себя и улыбается.

— Теодор, как приятно вас видеть! — проговаривает она, дружелюбно сияя.

— А вот мне — неприятно. Пусть катится отсюда! — включает актёрские способности Айрин. И всё равно, хоть я знаю, что это лишь враньё во благо нас — эти слова меня задевают.

— Айрин, прекрати! — произносит миссис Уизли, бросив на меня сочувственный взгляд, — Дай Теодору высказаться.

— Он уже всё сказал. Пусть уходит. Я дала ему на разговор двадцать минут — он потратил их на сопли. Он всё утро, пока я сидела на первом этаже у открытого окна, кидал сюда свои вещи — свой галстук, пиджак, чтобы я его впустила и он забрал их. Вот, впустила. Потребовал разговор, но он ничего не дал кроме бреда. Поэтому, пусть забирает свои вещи и уходит отсюда!

Чёрт, почему это меня так больно задевает?

Она смотрит на меня, но не выдерживает моего взгляда, сбегает по ступеням вниз… Как я понял сразу, на кухню — там мы оставили чайные чашки. Она сталкивается с Джеем — и он, к счастью, не идёт за ней, а идёт к своей маме.

— Я помыл руки, — сообщает ей Джей.

— Погуляй, — не глядя на него бросает Хайден Уизли и он проходит мимо нас в свою комнату.

Я не знаю, что сказать. Но изо всех сил пытаюсь активировать мозг — и, наконец, это у меня получается.

— Я лишь хотел извиниться, миссис Уизли, — выдавливаю я.

Она, вдруг, светло улыбается.

— Хайден, — поправляет она меня.

Я с улыбкой киваю.

— Пошли вниз, я поговорю с ней и она тебя выслушает, — она кладёт руку мне на локоть и указывает рукой на ступени. Я отвечаю тем же кивком и, пока мы спускаемся, я придумываю, как помирить нас на глазах у её мамы. За какое-то мгновение, я вспоминаю одну важную деталь, которую она «подарила» мне ещё до нашей ссоры.

— Айрин, — мы входим в гостиную, и она зовёт свою доченьку, к которой я сейчас испытываю очень и очень противоречивые эмоции.

Через десять секунд, она выходит из кухни, скрестив руки на груди, нацепив маску фальшивого безразличия.

— Милая, выслушай Теодора спокойно, без эксцессов, — просит Хайден, измеряя пристальным, сердитым взглядом дочь, — Теодор, а ты говори то, что хотел сказать, я могу уйти, — она обращается ко мне, но Айрин вступает в разговор.

— Нет, мама. Можешь остаться.

— С позволения Теодора, — она снова переводит на меня взгляд, а я поражаюсь характеру и выдержке этой женщины.

— Конечно, вы должны остаться потому, что я хочу сказать действительно важную вещь и это требует вашего позволения, миссис Уизли, — при Айрин, я решил назвать её официально, надеясь, что она не обидится на то, что сейчас я пренебрёг ее просьбой. Она лишь кивнула, Айрин выгнула идеальную бровь.

— Айрин, прости меня. Я виноват перед тобой, но я готов искупить свою вину. Помнишь, до нашей ссоры, мы обменялись обещаниями? Если я первым нажму «отбой», то ты проведёшь со мной вместе целый день. Так вот. Час исполнять обещание настал. И чтобы ты знала, что я не имею никаких дурных намерений, я предлагаю взять с собой Джея, так как хочу съездить в зоопарк, а потом в парк аттракционов. Будет весело, вот увидишь… К тому же, у меня всё-таки есть разговор, — я дарю ей многообещающую улыбку. Она, явно забывшись, искренне улыбается мне в ответ, а кто-то налетает на меня со спины и крепко сжимает.

— Ура! Мы поедем в зоопарк! Тед такой классный! — визжит Джей и начинает прыгать вокруг меня.

Обстановка мгновенно разряжается — все мы смеёмся. А особенно искренно — смеётся Айрин. Она вдруг устремляется ко мне и вешается мне на шею, обнимая, а я не выдерживаю её порыва чувств и поддаюсь своему порыву — целую её. Я целую её сладко, нежно, закрыв глаза, не обращая ни на что внимания и она поддаётся. Точно мы действительно только что помирились… Я не вижу, не слышу, и не чувствую ничего, кроме Айрин, которая сейчас со мной, которую я до безумия люблю.

— А где все? — выдыхает она, озираясь в пустой комнате, когда мы прервались.

— Не знаю, — сексуально улыбаюсь я и целую её снова, горячо, отдаваясь на полную мощь.

Отстранившись, я пристально посмотрел в её глаза. Они сияли любовью. Я это чувствую.

— Я дам вам с Джеем время подготовиться, приеду за вами ровно через полтора часа, — прошептал я и оставил поцелуй на её губах.

— Хорошо, Тед. Я буду очень ждать, — тихо сказала она, а потом потянулась к моему уху и прошептала, — Я никогда не спала так хорошо, как этой ночью. Я никогда не была так счастлива, как этим утром.

Моя милая, дорогая девочка! Я страстно впился губами в её губы, и она не сдержала глухой стон. Мне потребовался весь самоконтроль, чтобы не наплевать на то, что мы не одни и трахнуть её за этот стон. Я еле оторвал себя от неё, и ринулся к пиджаку.