— Ты больна? — скосив под дурака, всё же осторожно поинтересовался я, намекая на её кашель. Как бы мне не хотелось ни с кем говорить сейчас, я знаю, что придётся. Во всяком случае — разговора с Эвой не избежать. Уже поздно что-то предпринимать. Поздно.

Она выгнула бровь и, прикрыв дверь в мою комнату, подошла ближе к кровати, на которой я сидел, как овощ, не способный ни думать, ни говорить, ни шевелиться.

— Видимо, ты болен, братец. — выговорила Эва, обводя губами каждое слово, — Я, как и все остальные, хочу получить ответ на один простой вопрос: «Где Дана?»

Я мысленно закатил глаза, меня раздражал её долбано-поучительный тон.

— Я не знаю, где она. — ответил я честно.

Эва посмотрела на меня, как на врага номер один… И молча, продолжала буравить взглядом.

— Что? — резко спросил я, не сдержавшись. Глаза Эвы зло загорелись.

— Не смей повышать голос на меня! — почти прорычала она.

Проклятье! Только этой скандалистки Эвы с её закидонами мне не хватало. Нет уж, эта маленькая стерва не выведет меня из себя.

Чёрта с два!

Я поднялся с постели и встал напротив неё в расстоянии одного локтя. Она, теперь, смотрела на меня снизу вверх и я почувствовал себя сильнее.

— Я не в духе сейчас разговаривать. — жёстко, но не грубо сказал я.

— А я тебе не рабыня, чтобы ждать-выжидать расположение твоего духа. — с ядовитой насмешкой прошипела она.

Я со всем возможным холодом и равнодушием посмотрел ей в глаза.

— Можешь не пытаться. Мне плевать, как ты на меня смотришь и что ты обо мне думаешь. Пугай этим кого-нибудь другого. — она прищурилась, — Повторяю вопрос: «Где Дана?»

Блять!

— Повторяю ответ: «Не знаю!» — парирую ей я. Она сдавленно, притворно улыбнулась.

— Ты должен знать, где она! Ведь ты можешь как-то объяснить, откуда ваши вещи вперемешку в стиральной машине? Там лишь её пижама и те шмотки, в которых ты был в клубе. Не парься, я всё постирала! Видно, вы были заняты чем-то другим, более важным, что даже забыли включить стиралку. — со злобной иронией проговорила Эва.

— Спасибо, что постирала! — сквозь зубы выдавил я, — Да, представь, у нас было дело «поважнее» стирки, — я был взбешён, — Знаешь что?! С твоим долбанным характером — дело «поважнее» стирки, может быть у тебя только с орангутангом!

В глазах Эвы вспыхнула злость, граничащая с ненавистью. С глухим рычанием и резким звоном ладони, она дала мне увесистую пощёчину. Моя голова, несмотря на зудящую боль, оставалась неподвижна, а она схватилась за руку, которой, таким образом, наградила меня за сказанное… Чёрт.

— Больно? — спросил я, с мгновенно пришедшим раскаянием. Она резко поправила золотую копну волос, сжала губы, борясь со слёзным блеском в глазах, и вновь схватилась за руку, не обращая на меня никакого внимания. Я потянулся рукой к её запястью, игнорируя боль в скуле и щеке, а она посмотрела на меня, как дикая кошка и прошипела, почти отворачиваясь от меня.

— Пошёл ты к чёрту, Тед Грей! Такого придурка как ты ещё поискать надо! — её голос немного дрогнул.

Она круто развернулась и вышла из моей комнаты, громко хлопнув дверью.

Блять. Беда не приходит одна.

Мой мобильник завибрировал. Я почти дёрнулся от этого… Сердце заколотилось. Кто это? А может быть… Айрин?!

Чёрт. Разочарованию нет предела. На дисплее светилось: «Макс».

Я выдохнул и нажал «принять».

— Тед, привет! Как дела? — спросил резво Родригес.

— Ну, бывало и лучше… — проговорил я, — А сам-то как?

— Очаровательно. Пахан и его «секен-хенд» уехали на экскурсию на джипах по горам. Я планирую пойти на пробежку. А ты что делать думаешь.

Пробежка?! Чёрт, гениально! Вот, что мне сейчас нужно, чтобы настроиться на то, что я смогу всё исправить и, самое главное, что я смогу придти в себя.

— Я тоже решил пойти на пробежку. Спасибо за идею. — говорю я.

Он засмеялся.

— Не за что, мой новый друган! Пока ты не убежал, скажи, когда ты уезжаешь из Аспена? — спросил Макс.

Чёрт. Сегодня… суббота?! Точно! Суббота.

Мы уезжаем сегодня вечером.

Почему Дана не могла дождаться вечера?

Ладно. Подумаю об этом позже.

— Сегодня, — с досадой сказал я, — В семь тридцать вечера самолёт.

— О, блин… — грустно сказал Макс, — Может, тогда, сегодня ещё увидимся?

— Давай… Давай-ка у меня через час. После пробежки. Адрес вышлю.

— Договорились. — сказал Родригес, и сказал, что ждёт смс. Мы попрощались коротким «до встречи», а потом я прислал ему адрес.

Переодевшись в спортивный костюм, я набрал полную грудь воздуха и спустился вниз. Там меня настигла Фиби. Она была одета в куртку, явно собиралась куда-то идти… Увидев меня, как только я спустился с лестницы, она сразу же бросилась мне на шею, обняла меня.

Это было неожиданным поворотом. Я думал, что Эва уже обо всём поведала ей… Но, видимо, то, что странно — нет.

— Тед, я так испугалась, когда полицейские поймали тебя, куда-то потащили… Я сразу поблагодарила Дану, когда она послала своего друга Дэвида… Но… Я не знаю, где она сейчас. Она уехала раньше, чем надо. — Фиби вдруг замолчала, а потом, глубоко вдохнув, произнесла:

— Хотя, я догадываюсь, что сделала она это из-за тебя… Вы поссорились?

Чёрт.

— Думаю, что это даже больше, чем ссора.

Фиби с досадой сжала губы и неодобрительно покачала головой.

— А я говорила ей: «Пошли спать, Дана… Тед, если что, войдёт через „чёрный“ ход…» А она мне: «Нет, я должна подождать его, мы должны поговорить…» И, вот, пожалуйста. Поговорили.

Да уж, «поговорили»… Очень серьёзно.

— Ну, я надеюсь, что она уже дома. — сразу же попыталась успокоить себя Фиби.

— Да, я тоже надеюсь… — неуверенно проговорил я, — Надо позвонить папе, сказать ему, чтобы он поговорил с Грейсоном, спросил, дома ли Дана…

— Я уже набирала папу. И маму… Но, кажется, у них дела… — сказала Фиби прикусив губу, скрывая улыбку.

Я усмехнулся, Фиби немного смутилась.

— У них очень важные дела. По другому и быть не может. Они, наверное, решили «поговорить»… — с иронией проговорил я, пряча глаза…

До моей сестрёнки дошло моментально.

— «Поговорить?» — переспросила она, нервно усмехнувшись, — Ты и Дана… Вы… — пыталась выговорить Фиби.

— Всё, — отмахнулся я, и начал идти дальше, но Фиби схватила меня за руку и стала удерживать.

— Тео, Тед! Стой, стой… Вы… Серьёзно? — пищала она.