Дэвид едва дышал от шока. Я медленно отпустил руль, который чуть не оторвал, убрал ногу с педали. Мы молчали. Но я, всё же, сказал:
— Дай-ка я поведу. — поборов шок и адреналин, подступивший к глотке, сказал я.
— Грей… — выдохнул вдруг Дэвид и протянул для рукопожатия руку, я взял её, — спасибо. Это было… нереально.
Я лишь кивнул. Мы поменялись местами. И только сейчас я понял, что Дэвид был не пристёгнут. Прежде чем начать движение, я сказал ему:
— Ремень безопасности.
Клайд понял, что я хочу и выполнил это. Я с предельной осторожностью влился в движение. Оказывается, это всё грёбанный полу-сломанный светофор, мигающий каждые пять секунд то красным, то зелёным. Дорога по которой мы движемся - широкий, не слишком продольный мост. Из-за светофора, “рено” резко остановилось - и чуть не было причиной аварии. К тому же, нам очень повезло, что за нами никого не было… Да и вообще, нам очень повезло.
— Господи… — выдохнул Дэвид, — Как ты так быстро сообразил?
— Человек способен на невозможное в критических ситуациях. — прямо ответил я.
Сейчас, мне вообще не хотелось говорить. Я хотел скорее добраться до дома…
До Сиэтла.
К Айрин.
Опять её лицо перед глазами…
Через пять минут долгого молчания, и, предельно возможной после такой ситуации быстрой езды, я остановил тачку у своего дома.
— Доедешь дальше сам? — спросил я.
— Да. Доеду. — ответил он.
Мы снова поменялись местами. Но на этот раз, я в машину не сел. Прежде чем занять своё водительское место, Дэвид сказал:
— Ещё раз спасибо, мистер Грей.
Я пожал плечами.
— Теперь, мы квиты, мистер Клайд. — ответил я, припоминая свой выход из тюрьмы без шума и пыли.
Он косо улыбнулся, сел в машину и уехал. Глубоко вдохнув, я подошёл к двери дома, попытался открыть. Она была закрыта… Свет горел только в гостиной.
Я постучал и почти сразу услышал за ней шорохи и шаги… Мне открыла сонная, кажется, обессиленная Дана. Она была нездорово бледна, глаза потухшие и грустные… Она отошла от двери, пропуская меня. Ничего не говоря, я прошёл внутрь дома и мягко улыбнулся ей. Тень улыбки коснулась её губ. Она закрыла дверь на ключ и почему-то остановилась рядом с ней, стоя ко мне спиной…
Детка, что с тобой?
Дана продолжала стоять ко мне спиной, а я не сдвигался с места. Я был, как столб, и не мог двигаться… Слишком многое мне пришлось испытать за сегодняшний день. И я знал, что должен был сказать Дане “спасибо”, но, чёрт, не мог… Я вообще ничего не мог. А она всё стояла спиной ко мне… И я опять почувствовал эту странную тягу к ней.
Я положил руки на её плечи и крепко сжал. Я почувствовал, как она задрожала.
— Дана… — шепнул я, еле слышно, а потом, опустился к самому её уху и прошептал, — Спасибо…
Она медленно обернулась ко мне и с невозможной печалью в голубых глазах, смотрела на меня снизу вверх… А потом, глубоко вдохнув, сказала:
— Ты… ты дурак, Тед. И ты просто сумасшедший придурок… Самовлюблённый осёл. Идиот.
Я усмехнулся.
— И это всё? — спросил я, выгнув бровь.
— И я ненавижу тебя. - ответила она.
Мне вдруг стало больно. Я уж точно не хотел, чтобы она ненавидела меня.
— За что? Почему? — спросил я.
— Потому, что люблю… — выдохнула она и вновь отвернулась от меня, закрыв лицо руками… Боже… Это всё не может быть так!
Я люблю Айрин, но что гложет меня, когда я вижу Дану? Что заставляет меня… тянуться к ней? И через секунду, я вдруг осознал, что я её…хочу…
Это не чувство. Это просто животное притяжение к ней. Чёрт! Вот и ответ на вопрос. Быть может, это и есть то, что и она называет любовью?! Такое же было у меня с Джеммой… И когда мы трахнулись с ней один раз - все мои заскоки и мучения при виде неё прошли. Но Дану я не трону, если она сама не попросит. Лучшим вариантом было для меня уйти… И перед этим, сказать “извини”.
— Прости, Дана. — выдохнул я тяжко и развернулся, чтобы уйти, но…
— Тед! — негромкий крик, полный мольбы и боли заставил меня обернуться…
Щёки Даны были в слезах, которые она постоянно утирала, и, пытаясь сказать что-то, всхлипывала.
— Тед, я не знаю, что мне делать… Я не могу больше так… Не могу… Прости меня, пожалуйста…
Ох, чёрт, детка… у тебя нервный срыв…
— Иди-ка сюда… — успокаивающе и нежно сказал я, а она не прекращала плакать и сотрясаться от судорожных всхлипов. Бедная моя крошка… Я взял её на руки, а она прижалась ко мне, продолжая рыдать… Она хотела остановиться, но не могла. Её тоже затрахала путаница между нами…
Я занёс её в ванную комнату и поставил в ванну. Скинув с себя куртку и шарф, чтобы не намочить хотя бы их, я засучил рукава рубашки и открыв холодный душ, направил на неё… Она дёрнулась от резко стрельнувших на неё сверху капель, и, вдруг, начала скатываться по стене… Нет, только её потери сознания мне не хватало! Она плакала, тяжело всхлипывала и я, быстро разувшись, сняв обувь с носками, залез к ней ванну… Я взял плечи Даны в свои руки, оттянул её от холодной стены из кафеля, встал у неё за спиной… Она опёрлась на моё плечо и посмотрела в мои глаза… Я почувствовал, как намокла моя одежда и прилипла к телу… Ночная рубашка Даниэль… она тоже намокла, обтягивая её чудесную грудь… Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Грей, прекрати!
Только холодная вода освежала меня и охлаждала мой бешеный пыл… Всхлипы Даны постепенно затихали, а она продолжала смотреть в мои глаза… Потом, она провела слабой рукой по моим мокрым волосам, по подбородку…
Ох, Дана, пожалуйста, остановись…
Я скатился по стене, придерживая к себе это хрупкое, глупое тело… Прижал её к себе.
— Тед… — шепнула она одними губами, — ты единственный человек, кого я люблю в этой жизни… Никто мне… тебя не заменит. Мои нервы на пределе - это из-за тебя! Мои эмоции изменяют мне - из-за тебя! Моя жизнь изменилась… И это тоже из-за тебя!… — она прижалась ко мне грудью и я мысленно издал стон. Дана положила руки мне на щёки. Её мокрые пальцы, на моих мокрых щеках… Эти губы кажутся такими мягкими от слёз. Глаза покраснели, а в них уязвимость…
— Тед… пожалуйста… Я хочу, чтобы ты был моим первым мужчиной… А дальше, я навсегда исчезну из твоей жизни… — она поцеловала меня в шею.
О, боги… Детка, ты просто сводишь с ума!
“Трахни меня первым, а дальше я буду трахаться с другими и смогу забыть о тебе” - вот как это переводится… И как бы это меня не ранило, это было единственным способом прервать наше животное притяжение.
