— Сними трусики. В поездке они ни к чему, — сказал он, надевая белую майку, ярко контрастирующую с его синими джинсами.

— Тед… это же экскурсия…

У меня слова не вязались с мыслями. Собрав волю в кулак, я продолжала красить губы алой помадой: точь-в-точь оттенок вишен на моём белом сарафане. Тео, на удивление, ничего не ответил. Он просто подошёл ко мне сзади, быстро присел на корточки и спустил мои трусики по ногам. От неожиданности я вздрогнула, но так и стояла, не в силах сделать хоть шаг, сжимая в руке помаду. И приоткрывая от шока рот.

— Выберись из них, — шепнул он мне на ухо, встав. Я послушно перешагнула через них, перед тем, как обернуться к этому красивому и сексуальному наглецу.

— Что ты задумал? — тихо спросила я.

— Ты не узнаешь на словах, — криво улыбнулся он.

Я больше его не пытала. Но я помню, что вздрагивала всякий раз, ощущая тёплые потоки ветра между бёдер, или тогда, когда он клал руку на мою талию, или на рёбра, или на попку… Грей выбрал самую забитую маршрутку. Там было тесно, но оставалось одно коронное место за перегородкой, на которой были наклеены рекламные объявления. Одно узкое кресло, полузакрытое от посторонних глаз, которые и без того были направлены то в окна, то на лысого потного грека, читающего на плохом английском, точно рэп, свою гид-программу.

— Ты сядешь мне на колени. Как маленькая и послушная девочка, — прошептал он, и, чмокнув меня в щёку, сел на кресло.

Я развернулась, чтобы сделать сказанное, но Теодор остановил меня, взяв одной рукой за запястье. Довольно крепко. Всё внутри меня приятно и горячо сжалось. Послышался визг молнии, а в унисон с ним — тронулся автомобиль и репер-гид начал своё приветствие. Положив руки мне на талию, Теодор подтянул меня к себе и усадил на себя сверху.

Мой пах коснулся упругого, горячего бархата. Каждая тряска маршрутки вызывала новое трение. Это было сладким, диким, адским раем. Температура моего тела раскалялась до солнечной. Я чувствовала, что теку. И сгорала от желания, удовольствия и стыда. Дружок Теда поднимался всё выше, острея давя на мои интимные точки. Я впивалась ногтями в свои колени, а зубы своевольно вжимались в губы. Уткнувшись влажным лбом в сидение напротив, я тяжело дышала и мои бёдра непроизвольно задвигались на его бёдрах. Его руки плотно сжали кости таза, а мои накрыли его, царапая кожу. Мне стоило только лишь шепнуть его имя, как он быстро приподнял меня над своим членом и насадил на него. Чтобы сдержать стон, мне пришлось прикусить кожу обивки сидения напротив. Он начал двигаться во мне медленно, но точно доводя до точки высшего удовольствия. А толчки земли, по которой мчал общественный транспорт, создавал новые трения, новые касания, новый пожар… я кончила раз пять вместе с ним за эту увлекательную поездку.

Пусть мало мы приметили красоту Афин, зато мы слишком замечательно провели время в предельной близости друг к другу. Едва мы приехали и кое-как выбрались из маршрутки, я поняла, что фактически не могу стоять и Тео, как принцессу, донёс меня в номер люкс-класса роскошного отеля в центре столицы Греции.

Тогда шёл четвёртый день нашего пребывания там. И нам хотелось ловить больше и больше счастья.

Вечером, после отдыха в джакузи от увлекательной экскурсии, мы отправились гулять по городу, пробовали местное мягкое мороженое, катались на лодке по побережью Средиземного моря. На пляже мы с вечность смотрели на звёзды, вспоминали наш поход в греческий кинотеатр, (где вместо кресел кровати king-size) и очень долго смеялись. Мы лежали на той, что находится в крайнем углу последнего ряда. Я умоляла Тео дать мне посмотреть фильм, но его рука в моих трусиках была намного настойчивее. Это и вызывало мой неловкий смех. А этот самый смех вызывал смех наглеца Теодора, без которого я уже не видела смысл своей жизни.

Мы посетили Парфенон, после чего посетили один из самых знаменитых ресторанчиков в Неос Космос. Мы были счастливы. И эту безоблачность, порой, нарушали лишь мои воспоминания об СМС Даниэль.

— Тед, — произнесла я, сделав глоток вина, — Вы говорили с Даной после того, как она выставила тебя за дверь с чемоданами? Ну, или, попыталась это сделать…

— Нет, не говорили. Зато мне звонил отец. И сказал, что у них был разговор с Даниэль.

Я тяжело сглотнула.

— Вот как… и?

— И он прямым текстом сказал ей, что я с тобой счастлив. И что больше он в мою личную жизнь вмешиваться не будет.

— Она просила вмешаться?

— Она думала, что контракт существует. Просила его о подписи. Чтобы у нас была закрытая церемония и прочный брак.

Я опустила взгляд в стол.

— Он отказал…

— Конечно, Айрин. Иначе бы он потерял меня второй раз.

— Твой отец… прекрасный человек, Теодор.

— Я знаю, — улыбнулся он искренне, — Он сказал мне, что… Даниэль ему поведала, что ждёт ребёнка от меня.

Сердце пропустило удар. Я подняла взгляд с губ в глаза Теодора и тяжко сглотнула ком, подступивший к горлу. Кровь во мне перестала циркулировать на несколько секунд.

— Я… должна была первая тебе об этом сказать.

— Что? — Теодор непонимающе нахмурился.

— Дана написала мне сообщение, в котором основной мыслью было, что она ждёт ребёнка от тебя. И с этой мыслью путалось, что… ты не должен был об этом знать. Она сказала, чтобы я отпустила тебя. И только тогда ты будешь знать своего сына… видимо, это её основное желание, чтобы был мальчик.

— И… ты не сказала? — Теодор смотрел мне прямо в глаза. Я чувствовала скребущий душу стыд и до боли сжимала руки в кулаки под столом.

— Элена убедила меня в том, что Даниэль врёт, чтобы заставить меня снова отказаться от тебя. Не знаю, почему, но… я впервые сделала выбор в пользу нас, — слёзы подступили к моим векам, и я часто заморгала, чтобы не выпустить их на поверхность щёк, — Тед, я… я люблю тебя. И если… если ты хочешь уйти, я…

— Замолчи, Уизли, — злобно прорычал он и, схватив меня за влажные щёки, прямо в центре ресторана, притянул моё лицо к себе, крепко и горячо целуя в губы. Я забыла, как дышать. Моё сердце бешено билось после продолжительного замирания.

— Я люблю тебя и не хочу уходить. Мой отец того же мнения, что и твоя мать. Он сказал, что Дане больше нечего придумать, чтобы удержать меня, вот и она начала придумывать… я не верю ей, как и мой отец. Он не спасовал перед этой трудностью. И я. И ты, ты тоже…

— Я?..— дыхание в груди замерло.

— Да, ты. Ты не бросила меня. Ты не бросила меня. Не бросила.

— Ты мой большой дурак, Тед Грей! Я не могла тебя бросить,

я люблю, люблю тебя, — выкрикнула я, сквозь слёзы и больно закусила его нижнюю губу, когда наши губы вновь сплелись в продолжительном поцелуе.

— Ты не бросила меня.

— Я бы больше не смогла.

— Ты не бросила меня, — повторил он снова и схватив меня на руки, закружил по залу ресторана.

Я визжала: «нет, не бросила», а в самом центре презентабельного заведения зазвучала моя любимая, душещипательная песня Ланы Дель Рей «Million Dollar Man». Теодор Грей повёл меня в танце. Моё платье из синего бархата облегало тело, а руки Теодора владели мной. Мы танцевали, кажется, вечность. Каждая минута казалась божественной мелодией, разливающей по венам первозданную любовь и счастье.

— Прости, что не рассказала, — прошептала я, когда музыка остановилась и мы стояли друг напротив друга.