В заключение этого эпизода можно с уверенностью добавить: не будь фамилия Уинстона – Спенсер Черчилль, не будь его дедушка потомком генерала Мальборо, а отец – в недавнем прошлом членом правительства, путь в Хэрроу был бы ему заказан. Взять, к примеру, будущего министра и впоследствии близкого друга Черчилля Фредерика Эдвина Смита (1872–1930). Этот человек не уступал отпрыску известного семейства в способностях, чего нельзя было сказать о его значительно более скромной родословной. За два года до описываемых событий он тоже пытался поступить в Хэрроу, но безрезультатно.

Что же представляло собой учебное заведение, которое через несколько десятилетий будет гордиться тем, что Черчилль учился в его стенах? Школа была основана в 1572 году на Хэрроуском холме богатым землевладельцем Джоном Лайоном (ок. 1514–1592), который проживал в расположенной неподалеку деревушке Престон. Известный своей методикой воспитания молодежи, Лайон получил личное одобрение королевы Елизаветы I на создание школы. Некоторые исследователи отмечают, что специальный акт Короны способствовал не столько основанию, сколько второму открытию Хэрроу-скул, функционировавшей на этом месте уже почти два с половиной века, начиная с 1324 года. Как бы там ни было, но после своего первого (или второго) открытия Хэрроу стала пользоваться большой популярностью.

Среди предметов в Хэрроу выделялось преподавание латыни, а среди спортивных занятий – стрельба из лука. На начальном этапе большинство учеников, среди которых преобладали местные жители, учились бесплатно. Ситуация изменилась в 1700 году с поступлением в Хэрроу молодых людей из других графств. К началу XIX века число учеников увеличилось в шесть с половиной раз, с 69 до 470. Существенным изменениям подверглась и учебная программа – стрельбу из лука вытеснил крикет, а список дисциплин пополнился математикой, французским и музыкой. Примерно на этот же период приходится и написание первых хэрроуских песен, которые стали популярными во всей Англии.

Какие вопросы беспокоили Черчилля на новом месте? Все те же: нехватка родительского тепла и денег. Причем «финансовая» тема занимала все больше места в его письмах домой. «Пожалуйста, пришли мне еще денег, – умолял он леди Рандольф на пятые сутки после начала учебы в Хэрроу. – Этим вечером я оформил подписку на крикет, которая оставила меня почти без средств»³⁴¹. Поясним, что, помимо стандартного общеобразовательного курса, который оплачивали родители, администрация школы предоставляла ученикам возможность оформлять подписки на дополнительные дисциплины. В принципе, они тоже оплачивались родителями, которые вынуждены были увеличивать карманные средства своим детям.

Уинстон денег на подписки не жалел, поэтому большую часть пребывания в Хэрроу отчаянно балансировал на грани полного безденежья. При этом он считал, что причина кроется не в его запросах, а в незначительном объеме поступлений. Примечательно, что со временем его точка зрения не изменится. Но если в Хэрроу объем поступлений зависел от родительской щедрости и он мог воздействовать на них, то в своей взрослой жизни ему приходилось рассчитывать только на себя. Более или менее, но ему удастся обеспечить свою семью достаточным заработком для ведения того образа жизни, к которому он привык и который считал для себя единственно приемлемым. Хотя, конечно, вопрос о деньгах возникал, и возникал довольно часто. Пока же Уинстон теребил родителей. И в первую очередь леди Рандольф, которая была более покладиста, чем ее супруг, не проявляющий внимания к воспитанию детей.

Юный Черчилль действовал методом убеждения. Он написал матери, что опросил по меньшей мере пять учеников, и все подтвердили, что родители дают им по три фунта на карманные расходы, но и этой суммы им недостаточно. «Я собираюсь оформить дополнительные подписки, – гнул он свою линию. – Не знаю, что и делать. Пожалуйста, пришли мне еще денег как можно скорее. Ты же обещала мне, что я не должен отличаться от остальных»³⁴². «Мне надо оформить еще одну подписку, но у меня не хватает средств для ее оплаты, – продолжал давить он. – Я едва смогу расплатиться за следующий семестр, в то время как в школе ужасно много» интересных курсов³⁴³. В одном из писем Уинстон признается своему «банкиру» (как он однажды назвал леди Рандольф)³⁴⁴, что «не хочет ни у кого занимать», но его финансовое положение не оставляет выхода. Если, конечно, не поступит новая наличность³⁴⁵.

Учитывая, что страсть к мотовству Черчилль унаследовал от матери, взывать к ней насчет дополнительных средств было, в общем-то, бесполезно, у нее самой их не было. Разумеется, порой она помогала, но гораздо чаще отчитывала сына за чрезмерные траты. «Мое дорогое дитя, твои письма всегда содержат один и тот же рефрен: „Пожалуйста, пришли мне денег“», – журила она сына³⁴⁶. «У тебя слишком много желаний, похоже, в отношении денег ты идеальное решето»³⁴⁷. Ругал его и отец: «Ты слишком экстравагантен. Даже если ты был бы миллионером, ты бы не смог быть более экстравагантным. Так больше продолжаться не может. Умерь свои желания и фантазии»³⁴⁸.

Однако умерять себя Уинстон и не собирался – слишком сложно это было для его натуры. И ему ничего не оставалось, как оправдываться. Он подробно перечислял, куда, на что и почему уходил каждый пенс³⁴⁹. «Так что, chere maman[18], не сердись без причины»³⁵⁰. Когда Черчилль узнает, что его мать ограбили в казино Монте-Карло, он посоветует ей больше не ходить в подобные заведения. «Лучше вкладывай деньги в меня, это безопаснее»³⁵¹.

Упреки лорда и леди Рандольф не были беспочвенны, и уж тем более не были несправедливы. Это признавала даже любящая Уинстона миссис Эверест. Она упрекала своего воспитанника за то, что он в неделю тратит больше средств, чем требуется на содержание семьи из шести-семи человек. «Чем больше тебе дают денег, тем больше ты в них нуждаешься и тем больше ты их тратишь. Тебе и в самом деле надо научиться тратить их с умом. Единственный способ научить тебя этому – лишить свободных средств, чтобы ты почувствовал, что значит их отсутствие»³⁵².

Деньги деньгами, но в первую очередь Хэрроу была школой, и основная цель пребывания в ней состояла в получении образования. Как изменился подход Черчилля к восприятию учебного процесса по сравнению с Сент-Джорджем и Брайтоном? Незначительно. Он по-прежнему отдавал предпочтение лишь тем предметам, которые ему нравились, которые его вдохновляли, изучение которых приносило ему удовольствие. В частности, за все годы учебы он так и не смог преодолеть своего негативного отношения к латинскому языку, который играл не последнюю роль в принятой в то время в Хэрроу системе обучения.

Впоследствии Черчилль изменит свое отношение не только к древним языкам, но и к методам их преподавания. «Тем, кто владеет латинским и греческим языками, доступно множество наслаждений в этой жизни, – скажет он своему брату Джеку. – В школе же мы сталкиваемся только с непривлекательной стороной классических языков: грамматикой и просодией – вместо нравов и образа жизни»³⁵³. Латинские цитаты станут неотъемлемой частью многих сочинений политика. Уже в своей первой работе, написанной спустя всего несколько лет после окончания Хэрроу – «Истории Малакандской действующей армии», он приводит четыре высказывания из произведений Тита Кара Лукреция (99–55 до н. э.) и Марона Публия Вергилия (70–19 до н. э.)³⁵⁴.

В зрелые годы Черчилль признавал, что латинский язык «выглядит и звучит выразительнее» английского. «В латинском предложении все подогнано, как в отлаженном механизме, – объясняет он. – Каждую фразу можно плотно наполнить смыслом. Это непростой труд даже для тех, кто не знал иного способа выражения, но именно через него римляне и греки легко и красиво утвердили свою посмертную славу. Они были первопроходцами в сфере идей и литературы. Открывая очевидные истины, касающиеся жизни и любви, войны, судьбы и образа жизни, они придавали им чеканную форму афоризмов и эпиграмм, получая, таким образом, на эти темы вечный патент»³⁵⁵.