Нойберт внезапно потряс решетку, обнажив клыки в угрожающей гримасе.

– Вы с ним осторожнее, – напомнил Хендерсон. – Я же говорил, что он подвержен внезапным приступам агрессии. Если он перестанет себя контролировать, разговор будет окончен.

Но Нойберт совладал с собой и настучал ответ.

„Я – другое дело. У меня не было выхода“.

– Вы могли бы выбрать себе тело человека, – сказал Ник.

Тот опять растянул пасть в подобие улыбки и написал. „Кому сейчас нужен человек? Жалкий, дрожащий, вымирающий? Нет, я – нечто большее, чем просто человек. Всегда был и, смею надеяться, останусь дальше“.

– Да уж, – согласился Ник, – по меньшей мере, по размерам вы всех нас сейчас превосходите. Даже Януса.

Нойберт бросил быстрый взгляд на мутанта.

„Не сомневайтесь, что и по интеллекту тоже“.

– Мы отвлеклись, – напомнил Ник. – Как развивались события дальше?

„Со Шкипером? Любопытная получилась парочка, я любил за ними наблюдать. Я дал им новые имена – „доброго“ назвал „Стил“, а „злого“ – „Хаммером“. Вы должны понимать, что слова „добрый“ и „злой“ здесь применены весьма условно. По сути, это были звери, вот как я сейчас, только с небольшими различиями в поведении. Оба представляли собой хорошо управляемые машины для убийства. К сожалению, Стил недавно вышел из подчинения при неясных обстоятельствах, убил нескольких солдат наших спонсоров и был ими же застрелен, а Хаммер здравствует до сих пор. Не исключено, что у вас еще будет возможность с ним познакомиться“.

– Они мне часто снились. Только как-то странно.

„Не удивительно – у вас была ментальная связь с обоими. И они выполняли задание“.

– Какое?

„Я велел каждому заманить вас сюда. Но вы оказались твердым орешком – никак не шли. Да и Стил саботировал задание, а вот Хаммер выполнял его с удовольствием“.

– И что вы намеревались сделать со мной?

„То же, что и с ними“.

– Зачем?

„Чтобы воссоздать некое подобие семьи. Согласитесь, это было бы занятное зрелище – два отца и сын в виде монстров“.

Ника начало трясти.

– В прошлый раз пообещал вас убить, – напомнил он.

„Но я тебя опередил и убил себя сам, – напечатал Нойберт. – Сочувствую, что лишил этого удовольствия. Убивать зверя будет совсем не так приятно, как человека, уж я-то знаю“.

Ник понял, что тот его провоцирует, и ничего не ответил.

– В чем все-таки смысл вашей работы? – спросил он.

„Это резервный вариант переселения“.

– Переселения? – удивился Ник. – Что вы об этом знаете?

„Все, – напечатал Нойберт. – Вы ходили искать убежище, а он, – Нойберт кивком указал на Кукри, – увязался за вами. Насколько я понимаю, вернулись вы ни с чем, иначе не сблизились бы. Я предвидел это. Зато переселение, которое предлагаю я, не может закончиться неудачей“.

– В тела монстров? – догадался Ник.

„Когда методику обкатают, они уже не будут монстрами. Нравится вам это или нет, но они станут новыми хозяевами земли, которым радиация не страшна. Они будут радоваться полноценной жизни на поверхности, в то время как вы, люди, будете гнить и вымирать в своих подземельях“.

– Видел я эту полноценную жизнь, – скривился Ник, – кто кого сожрет первым и больше ничего. Как раз подходящее занятие для вашего интеллекта. А ведь дальше будет еще хуже – через год вы забудете человеческую речь, а через три превратитесь в тупую скотину, утоляющую два инстинкта – пожрать и совокупиться. Если, конечно, кто-нибудь более сильный не сожрет вас раньше.

Нойберт гулко и хрипло захохотал. Все поежились.

„Это и есть жизнь, дурачок! – напечатал он на клавиатуре. – Некоторые мои подопытные быстро эволюционировали. Мы станем подобными людям, но по-другому“.

– Однако освоить речь они, насколько мне известно, до сих пор не смогли? – заметил Ник.

„Это ничего не значит. Всего лишь не те голосовые связки, но они постепенно изменятся“.

– Пока они изменятся, вы забудете слова.

„Ничего, придумаем новые. Давайте встретимся через три года“.

– До того времени еще надо дожить, – сказал Ник. – И вам, и нам».

«Вам что-то угрожает?»

– Корни.

«Поясните».

– Деревьев над нами. Они прорастают до станции, пробивают бетон и занимают собой все пространство. Скоро нам станет негде жить.

Нойберт задумался.

«Как я понимаю, вы пришли убить меня?»

– Вы очень догадливы, – сухо ответил Ник.

«Тогда я предлагаю вам сделку».

Это стало неожиданностью для Ника.

– Боюсь, вам нечем меня заинтересовать.

«Не спешите отказываться. В обмен на жизнь, я могу решить вашу проблему».

– Сделаете деревьям операции? – засмеялся Ник.

«Не перебивайте. Однажды, проводя опыты, я смешал несколько реактивов и получил совсем не то вещество, которое было мне нужно. Не стал выливать раствор и ушел спать. А когда на следующий день вернулся, обнаружил, что одно такое дерево проросло несколькими корнями и в мою лабораторию. Я разозлился, стал обрубать их и случайно задел раствор. Он пролился на корни. Реакция была странной – они задымились и скрючились на глазах. Создалось впечатление, будто они испытывают боль. Потом я ушел по делам, а когда вернулся через несколько часов, обнаружил, что корни засохли и отвалились сами собой».

– Ну и что? – пренебрежительно скривился Ник. – Потом вырастают новые.

«В том-то и дело, что не выросли. Более того, через пару дней я послал людей наверх разыскать это дерево. Они нашли его тоже засохшим».

– Дерево было с лиловыми листьями?

Нойберт кивнул.

– Это могло быть просто совпадением.

«Со вторым деревом, которое проросло в операционную, произошло ровно то же самое».

– И на этом основании вы считаете…

«Остальные деревья мои люди полили этой жидкостью на поверхности. Вы должны были заметить, что с ними стало. Я уверен, что она действует против всех таких деревьев. Я изготовил еще некоторое количество „микстуры“ и записал ее формулу в нескольких местах. И теперь предлагаю ее к обмену».

– Но где я возьму химикаты?

«Того, что есть, вам хватит надолго: жидкость очень концентрирована – достаточно нескольких капель на одно растение. Настоящий цианистый калий для деревьев. А когда закончится, вы найдете химикаты на любом медицинском складе – они не дефицитны. Только не забывайте, что готовая жидкость очень токсична, работать нужно в перчатках».

– Все так просто? – усомнился Ник.

«Просто, как все гениальное. Помните, с кем имеете дело».

– А вы не страдаете лишней скромностью, – заметил Ник.

«Не считаю нужным скрывать очевидное. Ну что, по рукам?»

– Даже не знаю.

«Не сомневайтесь! Только подумайте, какой перед вами выбор – против одной моей жизни – возможность спасти несколько станций, а может, и все метро».

– Но вы еще можете натворить столько зла.

«Бросьте! Я уйду наверх, и больше вы обо мне не услышите. Ну же!»

– Соглашайся, командир, – зашептал ему на ухо Янус. – Мы сожжем это осиное гнездо дотла, и от клиники не будет больше вреда. А этот, – Янус кивнул на Нойберта, – пусть уходит. Встретим наверху – поквитаемся. Или, ты правильно говоришь, какая-нибудь более сильная тварь сожрет его раньше. Птеродонт, например.

– Ладно, – решил, наконец, Ник. – Сейчас я вас не трону. Но если наши пути пересекутся опять – живым не отпущу.

Нойберт внимательно посмотрел ему в глаза и кивнул. «Как и я тебя», – читалось в его взгляде.

– Где средство?

«Третий сектор, комната 25, в сейфе».

– Где это?

«Хендерсон покажет».

– Это все?

«Шифр сейфа Б432668Р»

– Ладно. Но если это обман, мы вернемся.

Поведение Нойберта вдруг начало меняться. По его телу пробежала судорога, он затрясся мелкой дрожью, и с клыков у него закапала пена. Он запрокинул голову назад и издал хриплый протяжный вой.

– Начинается, – пробормотал Хендерсон. – Никогда нельзя угадать, когда на него накатит. Пора уходить!

Ник медлил – ему хотелось посмотреть, что будет дальше. Нойберт смял клавиатуру в лапах, словно листок бумаги, переломил на две части и отбросил в сторону. Затем попытался передними лапами раздвинуть кованые прутья решетки. Под кожей у него заходили уродливые бугры мышц. Толстые прутья заскрежетали, но не поддались.