Annotation

Роман пишется в плотном соавторстве с Саша Перовой. Амстердам. Недалекое будущее. Роботы - привычная реальность, как и радикальные исламисты, новые необычные наркотики, виртуальные бои насмерть и повальная бедность. Два напарника-детектива расследуют убийство в борделе для садистов. Казалось бы, убийца мертв и дело можно закрыть, но все только начинается.

Широкий Эмиль

Глава 1.

Глава 2

Широкий Эмиль

Красный бог

Глава 1.

Отвратительный писк выскреб меня из мутного сна. Мелодии на сетевике - бесполезная приблуда. Только такой мерзкий звук способен вернуть к осточертелой действительности, в серую хмарь очередного утра, но это не надолго. Я хочу спать. Вместо глаз ощущаю черные провалы, а голова неумолимо падает обратно на подушку. Недосып меня доконает вконец.

Снова сетевик пищит, как истеричная кошка. Хочется разбить девайс. Я нахожу его под кроватью и, с трудом разлепив глаза, нажимаю на невозмутимую аватарку Коэна.

- Опять дрыхнешь? Вижу по твоей мятой роже, дружище, - голос моего напарника бодр и убедителен.

- Что ты видишь, если камера выключена?

- Мне и не надо. Я тебя знаю лет сто.

- Ближе к делу. Башка раскалывается от тебя. Я рассчитывал выспаться в субботу, толстяк! До четырех утра подбивал материалы в вирте. Что там опять?

- Суббота отменяется, Жэдо. Киберниндзя поставил нас на дело. Тройное в Де Валене. Я уже еду туда, так что добирайся своим ходом. Все. Жду на месте.

Я с ненавистью посмотрел на погасший экран. Надо было вставать. Приняв душ и наскоро перекусив сэндвичем со вкусом синтетического картона, я втиснулся в ту одежду, что побросал с вечера на стул, и хлопнул дверью. Голова раскалывалась.

Еще один день в проклятом городе, неумолимо скатывающемся в ад. Тусклые улицы, провонявшие плесенью и горьким дымом специй, смуглые жители, снующие, словно крысы, среди покосившихся пряничных домиков. Наступит момент, и какой-нибудь бедолага вроде меня взорвет к чертям плотину, и холодные воды затопят то, что осталось. Прекратят это долгое надругательство над кладбищем надежд идиотов и романтиков. Мультикультурализм. Ха! Свалка, где извращенцы соседствуют с шариатом. В заброшенном соборе - притон наркоманов, а в картинной галерее организуют вирт-поединки, сжигающие участникам мозги. Самое идиотское, что можно придумать в жизни - разгребать дерьмо с этих улиц после Великой рецессии. Только накануне закончили дело чапов, торгующих органами, но отоспаться на свезло.

Шел дождь. В воздухе стояла вода, пропитанная перегаром уличной жизни, и я накинул капюшон старого плаща. Прекрасный выходной! Снова из той дыры, откуда положено светить солнцу, сочится и сочится без продыху какая-то плесневелая жижа.

Снова этот район с проститутками, не обещающий приятные подарки даже на Рождество. Тем более на Рождество.

Я представил себе торчка в кафтане Санта Клауса, накинутом на военный камуфляж, с парой стволов в руках и носом, красным от кокаина. "Дорогие детективы, не хотите ли конфет и печенек? А нет! Простите! В нашем аду не подают!" Де Вален богат другими подарками.

У местных здесь вооруженный нейтралитет с многочисленными этническими и религиозными группировками. Дома сохранили приличный вид лишь с фасада. За красными витринами царит великий король всех блудов, реализующий самые грязные фантазии человеческой природы. Мерзкие дела там творятся, отвратительные тайны, и уж если там вспоминают про полицию, значит случилось нечто действительно серьезное.

Спустя полчаса я добрался до места. Пешеходная улица с каналом посередине. Первая линия. Криминалисты умудрились загнать оперпункт и труповозку, едва ли не срываясь колесами в темную воду. Теперь тут стало совсем тесно.

Толстяк Коен уже на месте. Его унылый военный дождевик маячил у труповозки. Отслужив в армии, напарник так и застрял где-то между плацем и посттравматическим синдромом. Так что он - скала, если не бесить.

Внутрь пока не пускали - работали криминалисты.

- Три жертвы, - сообщил напарник и оглушительно закашлялся. У Коэна давно хронический бронхит. - Одна из них - убийца.

- Слушай, у тебя таблетки нет? Голова раскалывается.

- Спроси у кримов в оперпункте. Дадут и таблетку и одеялко.

Я пошел в оперпункт. За откатной дверью у компьютера орудовал хмурый крим в белом комбинезоне и спецшлеме, скрывающем полголовы. Недовольный тем, что отвлекаю, он выдал мне аспирин и стаканчик кофе из дежурного термоса опергруппы.

- Чего там? - спросил я, сделав первый глоток.

- Обычный с виду бордель, - нехотя ответил спец. - На самом деле - притон садистов. Наши закончат и пустим. Закрой дверь уже! Здесь не кафе на Амстел.

Я пошел к витрине и осторожно, чтобы не бесить нервных криминалистов, заглянул с улицы внутрь. Обжегся дрянным кофе. Черт подери! Точно садисты!

Все помещение в белых брызгах. Словно расплескали ведро краски. "Краска" светилась. В лучах "черного" ультрафиолета так светится кровь.

На высоком барном стуле лежит отрубленная голова пожилой женщины. Она пялится прямо на меня своими белками закатившихся глаз. Ее зеленые волосы горят белыми каплями в призрачно-красной бордельной витрине. Мне даже кажется, что капли катятся с волос, по крайней мере, они двигалась, отчего голова шевелилась тоже. Оскал зубов в провале черного рта, опущенного от старости, грузный подбородок и изящный модельный стул вместо туловища.

- Рот закрой, - засмеялся Коэн.

Я поймал себя на том, что невольно повторяю выражение лица убитой. Наклонился прямо к стеклу, забрызганному каплями дождя, и стою с открытым ртом, как какой-нибудь торчок нойснарк.

Отрубленные головы я видал и раньше: этнические ублюдки любят оставлять подарки. Но такой сюрреалистичной картины, достойной Босха, встречать еще не приходилось.

Криминалисты закончили. Мимо провели красивую девушку. Дешевый полупрозрачный плащик, босые пятки, ступающие прямо в лужу на мостовой. Сказали, что она единственная выжившая.

- Кто такая? - спросил я, придержав за рукав знакомого спеца.

- Робот. Представляешь? Красотка!

- Да она как живая!

- Новая модель. Синт.

- Как игрушки чтоли? Драконы, собачки.

- Эта игрушка для взрослых, детектив. - Вот. Держите очки. И не забудьте бахилы. Там полно кровищи.

Криминалист передал специальные очки. Дополненная реальность к реальности страшной.

- Мы пока отрисуем картинку. Так что не торопитесь.

Натянув одноразовые перчатки и бахилы, я поймал себя на мысли, что идти внутрь жутковато. Вошел в здание первым и остановился на пороге. Коэн закашлялся где-то сзади.

Внутри все выглядело отвратительно, точно долбаная артхаузная постановка чокнутых театралов. Кофе запросился назад.

В борделе воняло смертью и повсюду была кровь. Следы волочения. Сверху на реальность накладывалась картинка от криминалистов. В витрине кровь светилась белым. Сейчас в полумраке очки подрисовывали ее ярко розовым. Труп пожилой женщины лежал в крошечной бытовке. Убийца просто запихнул его туда к ведрам и швабрам. В темноте, вымазанной розовым конуры, вырисовывался контур тела с пометками от кримов. Группа крови, характер ран, отпечатки ладоней преступника, обведенные ярким голубым. В бытовке оказалось две группы крови. Видимо это кровь другой жертвы. Я нащупал выключатель. Синяя лампа - черная кровь.

- Твою мать, - выругался Коэн, - у них здесь есть нормальные лампочки?