— Моя мать узнала, не знаю откуда, но она обещала ничего не говорить отцу, — я сжал губы и тоже отвернулся к окну, так как видеть перед собой Хоа было просто невыносимо. — Только от этого не лучше, она дала мне срок, чтобы мы прекратили встречаться, а за ужином на выходных она подняла вопрос о помолвке, подготовка к которой теперь идёт полным ходом. Я понимаю, что виноват перед тобой, Хоа, серьёзно, я чувствую себя паршиво, говоря всё это, я полный кретин и тряпка, но они — моя семья, и я дал им обещание. Я могу дословно повторить то, что сказал: «Я и в этот раз сделаю так, как хочешь ты. Вы оба не посмеете сказать, что я плохой сын».

Я проговорил это тихо, вытягивая каждое слово, немного истерически посмеиваясь.

— На самом деле, я очень зависим от родителей. Всю жизнь меня воспитывали в строгости, и я всегда хотел быть хорошим сыном. Сыном, который никогда не нарушит слово, тем, кто будет делать всё во благо семьи в первую очередь, а уже потом будет думать о себе. Посмотри на меня, — я повернулся к Хоа, встречаясь с её взглядом, и развёл руками, жестом указывая на своё тело и наигранно улыбаясь, — я жалок. Я думал, что смогу стать настоящим мужчиной, парнем, которого ты будешь уважать и которым ты будешь гордиться, но я просто никто, лишь марионетка, не способная ничего из-за нитей обещания, которые её окутали. Чон Тиён говорила мне, что я должен был потушить огонёк до того, как расползётся пожар, но я и тогда не смог поступить так, как надо, понимая, что она права, ведь тогда и ты, и я знали, что рано или поздно родители вернуться к теме этой глупой помолвки. Я допустил ошибку, я уже по уши влюблён в тебя, и каждое слово, которое я говорю сейчас, приносит мне невероятную боль. Не потому, что я жалею себя, а потому, что вижу твоё лицо, твои дрожащие губы и глаза, полные слёз, которые ты боишься выпустить.

Я сжал ладони в кулаки и, схватив рюкзак и положив деньги за кофе на стол, поднялся на ноги, смотря на девушку сверху вниз.

— Думаю, будет лучше, если я больше ничего не буду говорить: от этого никому из нас не легче. Я правда надеюсь, что ты поймешь меня, простишь и обязательно забудешь. Если хочешь, можешь не прощать, возненавидь меня, может, тогда тебе будет немного легче, — Хоа с силой прикусила нижнюю губу и, сжимая дрожащие руки в кулаки по моему примеру, закрыла глаза, давая волю слезам, одиноко скатывающимся по её румяным щекам. Я нахмурил брови и отвернулся, до боли сцепляя зубы и проходя мимо, но, не выдержав, остановился за её спиной и прошептал так, чтобы было слышно, ведь кафе и без того было пустое: — Я правда люблю тебя и не жалею ни об одной секунде, проведённой с тобой.

Я поспешно выбежал на улицу и отошёл на приличное расстояние от места, где оставил самую прекрасную девушку, которую я только мог встретить в этом мире. Только тут, на почти безлюдной улочке, где было всего-то несколько цветочных магазинов и лавочек с едой, я позволил себе остановиться и поднять голову, предоставляя своё лицо каплям дождя, который уже почти насквозь намочил меня, а я лишь сейчас вспомнил про него. Прикрыв глаза, я расслабил тело, полностью отдаваясь стихии и чувствуя на лице солёные брызги, и лишь одному Богу известно: были это лишь капли дождя или горестные слёзы, я сам был не в состоянии понять.

***

POV MIN MINHEE

— Лин, нет, — я злобно сжала зубы и процедила эти слова сквозь них повелительным тоном, — если ты собираешься так легко отделаться от меня, даже не надейся. Или называй нормальную причину, или я жду вас с Тэхёном через час у себя.

Я дёрнула ногой и свалила с кровати своего розового медведя, которого я подняла с тягостным стоном, ведь пришлось пошевелиться, а я этого так не хотела.

— Мин, я потом тебе всё расскажу, это не телефонный разговор, — Лин слегка понизила голос, создавая впечатление, будто бы информация действительно не для чужих ушей.

— Я тебе не верю, ты вечно ищешь какие-то отговор… Ой, — я уже была готова разразиться злобной речью, но мой телефон начал пищать, извещая о звонке на второй линии. — Чонгук звонит, я отвечу, но не думай, что ты так просто отделаешься.

— Да, славно, Чонгуку привет, — не успела я ответить, как подруга уже бросила трубку, а я, закатив глаза, приняла второй звонок – что-то я сегодня прям всем так срочно понадобилась, одни звонки да посещения, я прям как царская особа сегодня.

— Алло? — я скривила лицо, чувствуя, как начинает зудеть моя нога, но желания шевелиться совсем не было, поэтому я просто потёрла ногой о кровать, чтобы слегка унять зуд (сегодня я и правда похожа на ленивца, мама не шутила).

— Эй, подруга, как там твоё существование? — весёлый и наполненный лёгкой надменностью голос Чонгука раздался в трубке, и я недовольно цокнула языком, лишь так реагируя на парня. — Ты там с кровати хотя бы поднимаешься? Тебе бы надо жир растрясти, а то совсем уж заплыла.

— Чон Чонгук, ты такой смелый, что ли? — преодолевая лень, я всё-таки перешла в сидячее положение и размяла шею, медленно вставая на ноги. — Я, между прочим, давно проснулась и сделала очень много важных дел.

Я вышла из комнаты и осмотрела квартиру, убеждаясь, что родители ушли, и я могу чувствовать себя свободной.

— Да хватит мне лапшу на уши вешать, я заходил к тебе час назад, и твоя мама сказала, что ты спишь, — я скривилась и с досадой прикусила нижнюю губу, понимая, что врать дальше смысла нет.

На самом деле, для меня очень странно просыпаться так поздно, скорее, такого вообще почти не бывает, но после того, как Юнги улетел два месяца назад, я не могу заставить себя нормально спать по ночам, ибо сон приходит только в часов так пять утра, когда пора бы уже, наверное, вставать и идти, не знаю, на пробежку или ещё куда-то. Мне очень легко продолжать улыбаться всем в лицо и строить из себя ни в чем незаинтересованную дурочку, но, пусть я и правда часто бываю глупой дурой, в душе мне действительно очень плохо, настолько, что приходится пить перед сном таблетки, которые унимают боль в сердце и позволяют заснуть, да вот только обычными таблеточками моё разбитое сердце не склеишь. Я считала, что быстро смирюсь с тем, что случилось, забуду Юнги и заживу беззаботной жизнью не старой и не доброй Мин Минхи, которая думает лишь о своей красоте и о еде в холодильнике. Но, увы, болезнь, которая носит противное, но родное название Мин Юнги, никак не лечится, а лекарство находится с трудом. За два месяца я ни разу не связалась с ним, а он со мной, и сейчас я не знаю, как вообще должна поступить. Если я продолжу вести такой образ жизни, как сейчас, я быстро откинусь, грубо говоря, и тогда уж он приедет на мои похороны, да вот только мне это уже и не надо будет. Мне бы хотелось всё забыть и отпустить, чтобы моя боль утихла и улетела как можно дальше, потому что я даже шутить на эту тему устала, ведь на самом деле это совершенно не смешно.

Наконец-то в моей жизни появился человек, который действительно так подходит мне, начиная с интересов и заканчивая созвучным именем. Мне было так хорошо проводить время с ним, смотреть фильмы, обнимать его, целовать. Пусть он и кажется и маленьким, и щуплым, я в его руках выгляжу ещё меньше и чувствую себя по-настоящему защищённой. То, как он шептал мне что-то на ухо своим хриплым и привлекательным голосом, обжигая дыханием. То, как он трогал мои волосы, пропуская кудрявые пряди через пальцы и искренне восхищаясь их красотой. То, как он мял мне плечи после тяжелой тренировки, хотя он не привык поступать так, и я уверена, что, если бы он не любил меня, никогда бы не согласился на такое. То, как он целует меня, как трогает, как говорит моё имя. То, как он готовит для меня, как смеётся, как мило морщит нос, когда недоволен. Со мной он всегда был искренним, я видела его таким, каким он был на самом деле, и я хочу видеть его снова, хочу забыть весь этот кошмар, Америку, Намджуна, которому приспичило приехать и испортить мою жизнь. Забыть и снова жить обыкновенной жизнью со своим обыкновенным парнем.