Как и сейчас: сильный ветер треплет ветки деревьев, кусты и это создание, не имеющее защиты, брошенное на произвол судьбы.

Я, не одолеваемая ни каплей сомнения, встала из-за стола и направилась к двери, ведущей на кухню; два коротких стука, и мне открывают.

— Лин? Ты хочешь купить что-то ещё, дорогуша? — милая женщина лет сорока смотрела на меня добрыми глазами и улыбалась, показывая свои белые зубы и славную ямочку, которая придавала ей особенный шарм.

— Хана, у Вас не осталось немного еды с обеда?

— Ой, милый мой ребёнок, надо было сразу же сказать, что ты проголодалась! — она вскинула руки и сделала удивленное лицо, выражающее материнскую заботу.

Хана очень хорошая и красивая женщина. Тяжёлая работа хорошенько потрепала её, и, думаю, причины могут быть не только в ней (кто знает, что творится в жизни каждого), но мне это не помешало разглядеть в ней остатки былой красоты. Она всегда рада видеть здесь меня с Мин и Чимином, никогда не выгонит ребят, пришедших из института — лишь покормит и подарит нежную улыбку. Учитывая любовь Минхи ко всему съедобному, Хана и того больше, наверняка, любит её как дочь — девушка никогда не откажется от предложенного, ещё и добавки попросит. Безусловно, эта женщина попадает в список людей, которые мне приятны.

— Нет-нет, спасибо, не сегодня, — я мягко улыбнулась ей и показала на окно. — Кто-то снова оставил у нас во дворе щенка, хочу отнести ему еды.

Хана выглянула в окно и прикрыла губы, охая:

— Ай-яй, бедный зверёк, там же так холодно! — она мелкими шажками засеменила внутрь кухни, увлекая меня за собой и причитая: — Какие-то сплошные нелюди развелись у нас в стране. Сегодня утром его там не было, хватило же совести выкинуть малыша в такую погоду!

— Другого и не стоило ожидать, Хана, люди жестоки, — лукаво произнесла я.

— Я бы и рада забрать малыша себе, только вот муженёк мой третьего не примет, — она запорхала по кухне, накладывая в пакет остатки еды: кости, хлеб, немного мяса. — Да и здесь от холода не спрячешь, санитария ведь, прознают — не видать мне работы.

— Конечно, не все так добры, как ты, но должен же найтись тот, кто приютит его, — я облокотилась о стену, наблюдая за женщиной. — Это же не первая потеряшка тут, однако куда-то же они все деваются.

— Ох, милая Лин, как же я надеюсь, что ты права, и их постигла хорошая участь, — она произнесла это с горечью в голосе, а я кивнула, прекрасно понимая, к чему она ведёт: не всегда они попадают в хорошие руки.

Она ещё минут пять повозилась с едой и повернулась ко мне, произнося:

— Зонтик у тебя есть?

— Нет.

— Лин! Как можно было не взять с собой зонт, видя такую погоду утром?

— Утром было немного пасмурно — не более, — я сложила руки на груди и вызывающе глянула на Хану, разумеется, шутя.

— Ой-ой, со мной не пройдёт этот номер, девочка, даже не пытайся спорить, — она махнула на меня рукой, улыбаясь, и пошла к полкам, где лежал дождевик. — Вот, возьми это и выйди через наш чёрный ход, чтобы не обходить весь университет — вымокнешь даже с этим, — она глазами указала на вещь у себя в руках.

— Хорошо, я быстро, лишь оставлю еду и назад, — успокоила я женщину и быстро накинула дождевик, забирая пакет с едой.

— Пакет потом натянешь на коробку, чтобы укрыть его от дождя, — крикнула Хана, когда я уже выходила за дверь.

Резкий порыв ветра с дождём врезался мне в лицо, заставляя немного отступить назад. «Ну и зима в этом году, однако», — сильнее укутавшись, я двинулась к навесу, щуря глаза и отворачивая лицо от капель. Ветер завывал, как стая волков, от чего я вздрогнула, отгоняя ненужные сейчас мысли в сторону.

Кое-как добравшись к навесу, я быстро забежала под него и стянула капюшон, открывая взору вид на местность.

«Нет, ну это сейчас серьёзно?», — безусловно, на мне лежит какое-то проклятие, мало мать меня по гадалкам водила − толку от них, как сейчас от меня здесь.

Пропало несчастное существо, а встретила меня лишь пустая коробка, подпёртая с двух сторон камнями — видимо, чтобы не улетела.

— Всё как обычно, Ким Ту Лин, чему ты вообще удивляешься? — разговор с собой не такая уж плохая идея, намекающая на проблемы с головой, конечно, но это ничего. — Сам Бог — или кто там сидит и управляет нашими жизнями свыше — не хочет, чтобы ты успокоила свою душеньку немного, сделав что-то хорошее и искреннее.

На звук захлопывающейся двери пришла Хана, вручая мне полотенце.

— Чего это ты назад с пакетом вернулась?

— Нет там больше никого: забрали или убежал бедняга, — я скинула с себя дождевик и взяла полотенце, недовольно вытирая им волосы.

— Ну вот и славно, не хмурься ты. Наверняка приютили кроху, теперь ему хорошо заживется, — её улыбка такая нежная, просто восхищаюсь её доброй душой.

— Хорошо бы так, — в ответ я тоже улыбнулась и, закончив с сушкой, взяла сумку. — В общем, раз уж так, мне пора — надо ещё как-то домой добраться.

— Иди, милая, иди, — она погладила меня по голове.

Будь это кто-то другой — убила бы на месте; я, окончательно попрощавшись с Ханой, вышла в кафе и достала телефон, чтобы набрать номер такси.

***

Из-за того, что на улице пасмурно, складывается ощущение, будто сейчас где-то семь вечера, но на самом деле на часах не показано и пяти.

Пока я ехала домой, разглядывая улицы города, в моих ушах звенела любимая музыка, передаваемая наушниками и заползающая в самые далекие уголки сознания. Восхищаюсь способностью некоторых песен доводить меня до полного успокоения или, наоборот, будить во мне энергию, спящую ранее. Безусловно, музыка – великолепное человеческое творение. Не углубляясь в историю формирования данного вида искусства, скажу одно: меня привлекает каждый жанр. Например, классика вдохновляет, поднимает мне настроение, рок воспламеняет во мне яркое и горячее пламя, хип-хоп пробуждает во мне энергию. В общем, каждому отведено своё индивидуальное место в моём сердце.

Я, как известно, не учусь в нашем художественном институте, как мечтала, потому что для родителей очень важно, чтобы я получила экономическое образование и продолжила их работу. Но душа стремится не к этому. Совсем нет. Я нахожу отраду в другом: танцах, музыке, книгах. Прежде чем согласиться поступить на факультет экономиста, я попросила семью, пожалуй, даже настояла на том, что обязательно буду заниматься тем, чем желаю. Учёбе это не навредит — то, как я распределяю время, лишь моя забота. Может, и не до конца смирившись, однако родители дали своё согласие. Такому раскладу тяжело не радоваться, да и, в принципе, с чего бы себя сдерживать? Продолжу дело семьи, потому что надо; добьюсь хороших успехов в танцах, потому что хочу — всем пока хорошо. На самом деле, это «пока» немного скребёт меня внутри. Я привыкла слушать разум, никак не сердце, душу и чем там ещё руководствуются люди, совершающие легкомысленные и глупые поступки, — только вот, теперь я на грани того, чтобы стать одной из них. Желание копаться в бумажках всё меньше, а погрязнуть в творчестве с головой, жить музыкой заседает во мне всё глубже.

Поникнув в свои мысли, я и не заметила, как довольно быстро доехала домой, так как таксист попался прорывной, даже со всеми городскими пробками доставил меня за двадцать минут (учитывая дистанцию между университетом и моим домом — это хороший результат).

Оплатив проезд и поблагодарив мужчину, я вылезла из машины и быстро засеменила к воротам, расположенным в бетонной арке чёрного цвета, которая может немного скрыть от дождя, пока ты пытаешься попасть внутрь двора. Не имея ни малейшего желания рыться в сумке, я решила воспользоваться домофоном с паролем, который установила мама для удобства — порой она бывает жутко несносной и слишком щепетильной к некоторым вещам, но за эту вещицу стоит её поблагодарить.

Проскочив внутрь двора, я автоматически окинула его беглым взглядом и направилась к дому.

Над входной дверью никакого навеса или крыши не имелось, она больше смахивала на ворота какого-то дворца, только в уменьшенном виде. В общем, пока я буду стоять на пороге, от дождя меня ничего не укроет. В окнах горел свет, а это свидетельствует о том, что странный парень дома.