Эта повесть была в своей основе написана в конце 2013 и январе 2014 года, однако потом я надолго отвлекся от нее. Сейчас Петридис выглядит как дурное повторение Ципраса, однако он и ``нейтральная'` Греция были мной описаны до того, как СИРИЗА пришла к власти и так быстро, полно и позорно капитулировала. Также я не ожидал, что коммунистическим активистам так скоро и так близко к нашей стране придется стать подпольщиками, повстанцами и солдатами -- хотя, конечно, не с такими успехами, какими добились Южный Конус и Пиренейская Федерация. Единственное, что было написано после -- история превращения друга Али (действительно, до 2014 года я поверить не мог, что такое возможно) и сцены, характеризующие психологию героев.

Светлой памяти Всеволода Петровского и всем, живым и мертвым, выполнившим свой долг, посвящается эта повесть.

Октябрь 2016 г.

1.

Будильник прозвенел в полшестого -- не самое приятное время, но Марсела проснулась за пару минут до него, как обычно перед важным днем. Включив ночник, она набросала на листке бумаги: ``Сынок! Уезжаю на три недели. Донье Валерии передай, что будешь в интернатском отделении до 24 числа. Матрас захвати с собой -- их школе не хватает, а мы не неимущие. Прости, что не сказала раньше -- нельзя'`. Одевшись и положив бумагу на столик у кровати мирно спавшего Хосе, Марсела погасила свет и пошла на кухню.

Перепланировка превратила некогда построенный по европейскому образцу многоквартирный дом для зажиточной публики в тесное скопление малосемеек, где были перемешаны студенты, республиканские служащие, приехавшие со всего континента на новые заводы рабочие, переселенцы из трущоб, беженцы из разрушенных войной деревень (первые из них приехали сюда, когда нынешняя федеральная столица была еще столицей небольшого государства с реформистским правительством, пытавшимся остаться в стороне от Континентальной войны) и, разумеется, уплотненные прежние хозяева квартир.

Пока Марсела, умывшись и достав из холодильника пакет с надписью ``Флорес Мартинич'`, разогревала еду, в соседней комнате еще кто-то проснулся -- зажегся свет, послышался заспанный голос, и наконец в дверях с телефоном в руках появилась соседка Марселы, студентка и активистка Революционной молодежи Антония.

- Красный привет РМ! Чего полуночничаешь, Тоньи?

- Али позвонил -- опять по району какие-то недобитки шастают, сейчас посмотрим. Ты-то сама так рано куда? Опять в новостях о твоей командировке прочитаем?

- Ага. Потише только, хорошо? Если Хосе проснется -- не успокоится же, пока не напросится с вами геройствовать. И пистолет не забудь, а то мало ли...

- Помню, не в первый раз.

- Ну, удачи, поосторожнее там.

- Спасибо!

Выпив кофе, Антония побежала в коридор - у дверей уже стоял их сосед и председатель ячейки РМ в квартале Али.

-----

У стены многоэтажки, рядом с большим плакатом, полукругом стояло около десятка юношей и девушек в шарфах РМ. К плакату, на котором поверх флагов Южного Конуса и Демократической Турции и надписи ``Дело турецких революционеров -- дело нашей федерации. Поможем ей!'` было баллончиком подписано ``Коммуняки, валите в Турцию сами!'` и ``Красным - Эскишехир!'`, прижались явно не ожидавшие такого поворота трое молодых людей в когда-то дорогой, а ныне изрядно истрепавшейся одежде. Между ними и активистами стояло трое полицейских - старший лейтенант и двое молодых сержантов. Фингал под глазом у одного из молодых людей возле стенки, что красноречиво свидетельствовало, что ревмолодежь добралась до него раньше полиции.

- Товарищ старший лейтенант, мы с ними сами сейчас разберемся, пропустите!

- Я вас прекрасно понимаю, но ваша позичия вам не дает право на самосуд! -- ответил лейтенант с сильным акцентом.

- Точно не отпустите? А то знаем иных ваших коллег -- днем ``сотрудник народной полиции'`, а ночью старорежимный ботон и друг всей контры.

- Это я ботон? Вы там совсем одурели? Я на фронче быу, когда вы пешком под стоу ходили! -- лейтенант приподнял штанину, под которой оказался протез.

- Простите, простите, но...

- Что за шум? -- из-за угла к спорящим подошла Марсела.

Лейтенант посмотрел на венок и звезду на кармане свитера Марселы с явным облегчением -- теперь старшим был не он.

- Товарищ бригадный генерау, старший лейчинант Алмейда. Докладываю: поймали троих вандалов, судя по внешности - буржуйчики. Когда приехали на вызов, эчи орлы уже начали им бить морды. Карлос, в базе посмотреу, кто такие?

Один из сержантов начал читать с планшета:

- Этот плюгавый - Энрике Наполитано Руис, 24 года, лишенный избирательных прав, бухгалтер строительного управления муниципалитета D, бывший активист ``Национальной молодежи'`, сын Луиса Наполитано Молины, подполковника контрреволюционеров, расстрелянного за военные преступления. Проживает: улица Мильтона Рейеса, дом 5, квартира 27, комната 3 (ранее занимал всю квартиру, уплотнен). Тот, что с фингалом -- Хуан Балагер Лопес, 22 года, студент медицинского факультета Республиканского университета, родители эмигрировали. Живет: улица Карлоса Маригеллы, дом 5, комната 4 (ранее семья занимала весь дом, уплотнен). И этот толстый -- Висенте Альварес Перейра, 27 лет, лишенный избирательных прав, выпускник юрфака Республиканского университета, безработный, ранее судимый за избиение народного милиционера во время контрреволюционных беспорядков, приговорен к трем годам, амнистирован, проживает с родителями: улица Интернационала, дом 6, комната 1 (ранее семья занимала весь дом, уплотнены).

- Нашли у них что-нибудь?

- Всё чисто, только баллончики с краской и разрешенный травмат у Балагера -- он прав не лишен.

- Али, отойдем на минуту? -- Тон Марселы стал ледяным.

- Пойдем, а что не так?

- Ты совсем сдурел? -- шепот дался Марселе нелегко - Ладно Тоньи -- она готова чихать, если ты простужен, ладно Рауль -- он школу еще не закончил, но ты? Ну посидят эти гаврики за вандализм пару дней, но морды им бить зачем? А еще и меня черт дернул не вовремя появиться! Ты понимаешь, что они, выйдя из обезьянника, раструбят на весь мир о страшных зверствах Ревмолодежи и о том, как лично я ими руководила? Ладно бы только лишенцы на своих форумах жаловались на судьбу, но ведь и троцкисты с френтеамплистами -- ты не забыл, что даже на твоем заводе есть их ячейки? - будут кричать о том, как ревмолодежь ``расправляется с инакомыслящими'`, и это за месяц до муниципальных и республиканских выборов! Ты с русской литературой позапрошлого века знаком? Ленин ее недаром любил.

- Немного.

- Салтыкова-Щедрина читал?

- Нет.

- Жаль, а то вспомнил бы про медведя, которого губернатором назначили -- а он первым делом чижика съел. И сам на него похож, и обо мне теперь так же писать будут. И не мальчик же -- передовик производства, секретарь ревмолкомитета цеха, координатор РМ квартала и ... кем там тебя должны назначить, когда из РМ по возрасту выйдешь?

- Командиром роты народной милиции.

- И с ротой то же самое творить будешь? Мне на мотоцикл-то твоего завода теперь страшно садиться, а тут сто лбов! Да еще инвалида войны оскорбил. Вернешься -- еще раз извинишься перед лейтенантом Алмейдой и распустишь своих ребят, ладно?!

- Да понял, дурак я. Вечером заходи, расскажу, как эти придурки нам попались.

- Не зайдешь, уезжаю на две недели. Ладно, надеюсь, что большого скандала не будет. Давай там без приключений, хорошо?