Я попыталась окончательно расслабиться перед сном, сыграв несколько пробных композиций на рояле, но сначала слишком долго и придирчиво выбирала ноты, а потом поняла, что вовсе не могу играть. Я хотела исполнить Ференца Листа по просьбе Эсме, хотела искренне улыбнуться и поблагодарить ее за мое любимое печенье, но рот будто сковывало судорогой, а непонятное, неутолимое желание свободы отказывалось исчезать.

Я никак не могла сосредоточиться. Я все время сбивалась с ритма, пальцы чересчур быстро соскальзывали с клавиш, и звуки получались отрывистыми и резкими. В конце концов я ретировалась, объяснив паузу плохим самочувствием. Мне было слишком стыдно терзать тонкий слух бессмертной женщины неумелой игрой. В полутьме зала мне снова стало одиноко без Тани, но звонить ей было слишком страшно. Вдруг вчерашнее письмо — лишь хорошая попытка внимательного Карлайла добиться моего душевного благополучия?.. Вдруг он его подделал, вдруг следит за каждым моим шагом? Тише, тише, Ли, не весь мир сосредоточен на том, чтобы загнать тебя в угол, пусть иногда тебе и кажется наоборот.

***

Доктор Каллен так и не вернулся домой в понедельник, так и не завел разговора о моем нездоровом поведении, не изъявил желания меня спасти. Я снова не смогла уснуть той ночью, слишком встревоженная возможным повторением кошмарного сна. Я лежала, уткнувшись щекой во влажную наволочку, глядя сначала в иссиня-черное, исколотое звездами небо, а потом и на светлеющий далеко на востоке горизонт.

Вежливые приветствия, горячий кофе, завтрак, ланч с собой — и я снова готова к школьным будням, будто ничего и не произошло. Но на душе был горестный осадок, а отражение в зеркале оказалось красноречивее любого диагноза.

— Прости, что мы так и не поговорили вчера, — доктор Каллен остановился подле меня, пока я заматывала на шее шарф, стараясь создать как можно более объемную занавесу от пронизывающего ветра, что со скрипом раскачивал деревья. — Как ты себя чувствуешь? Готова к школе?

— Ничего, — лаконично ответила я. Но потом глубоко вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза, испытывая противоречивую смесь паники и желания почувствовать себя защищенной. — Мне бы очень хотелось побыть дома. И сегодня, и завтра, и до самого Таниного приезда. Только вот стены давят.

Карлайл понимающе кивнул и подал мне висевшую на стуле сумку.

— Возвращайся сразу после уроков, и мы обязательно обо всем поговорим. — Карлайл поправил загнувшийся капюшон на моем пальто, и я до боли закусила губу от непосредственной, будничной, естественной заботы, выраженной в его жесте.

— Я больше не хочу никому навредить своими поступками, — шепотом произнесла я, разглядывая носки его брог из телячьей кожи. — Мне больно из-за слов Тани, мне страшно остаться одной, я не спала всю ночь, потому что…

Я оказалась в крепких ледяных объятиях раньше, чем успела договорить. С губ сорвался облегченный вздох. Я не одна, наконец-то я не одна. Мне не обязательно дожидаться встречи с Кейт. Карлайл хочет помочь мне так же сильно, как я хочу почувствовать себя хоть чуточку лучше.

— Ты больше не останешься одна, обещаю. — Ладонь доктора нежно коснулась моих лопаток, и я вздохнула, одновременно облегченно и горестно. — Таня была чрезмерно резка в своих вчерашних высказываниях, но в какой-то мере я даже этому рад. Хотя бы что-то мотивировало тебя наконец-то встать на путь выздоровления. Мы будем работать вместе и обязательно найдем способ пережить гибель твоих родных.

Я рассеянно кивнула и нехотя отстранилась, бормоча подобие благодарности. Мне было сложно мысленно оторваться от покрытых янтарной пленкой, нечитаемых глаз, но морозный воздух улицы вернул меня в чувство. И все-таки я сказала мысленное спасибо тому, кто пригнал машину ко входу, избавив меня от необходимости тащиться полторы сотни метров до гаража.

***

Странно, но этим утром в школе я уже не чувствовала себя не в своей тарелке. Ученики, как и всегда, дружелюбно здоровались. Уже лучше, чем воображаемый мной шепот в спину о том, как здорово мы с Мэнголдом развлекли всех в кинотеатре. Думаю, теперь между двумя партиями воцарится подобие перемирия — я не беспокою его, он меня.

За подобными мыслями меня и застала усевшаяся за парту Софи.

— Вы с Мэнголдом что, на пару прогуляли понедельник? — Она широко улыбнулась, всем своим видом показывая, что шутит. Вот уж интересное совпадение.

— Не имею ни малейшего понятия, что там приключилось с Алексом. Лично я слегла с простудой после выходных. Отцу пришлось отложить свой любимый скальпель и вспомнить о таблетках, сиропах и горячем курином супе. — Софи засмеялась в ответ на мою дружелюбную иронию, в ее ясных глазах блестели искорки.

— Рада, что тебе уже лучше. Извини, я не могу не спросить, — Софи свела брови на переносице и на секунду отвела взгляд. — В субботу в кино… Ты ведь в порядке?

Я и не заметила, как крепко задумалась над тем, насколько я не в порядке; как устала зацикливаться на этой мысли. Софи в ожидании так и не произнесла ни слова. Где-то, словно за толщей воды на дне бассейна, хлопнула дверь класса. Наконец я встрепенулась и попыталась вернуть на лицо подобие беспечности.

— Я случайно встретила его тем же вечером, и мы со всем разобрались. Мы квиты, — отрывисто произнесла я. Софи чересчур вдумчиво, словно не до конца веря мне, провела пятерней по волосам.

Я спросила о Стивене; предлога лучше, чем этот, было просто не найти. Подруга распустилась пионом прямо на моих глазах и принялась без умолку трещать о выходных, в особенности о вчерашнем ужине в кругу ее семьи, где все просто обожали бойфренда дочери. Я идеалистично представила себе их счастливое совместное будущее: беспечные годы в колледже, где она будет изучать искусство или английскую литературу, а парень получит стипендию и возможность участвовать в гонках, принося с каждым годом домой все больше кубков, и в конце концов пробьется в чемпионы. Они оставят образование на потом и вместе отправятся путешествовать от гран-при до гран-при. Софи будет его самой преданной болельщицей, а на ее безымянном пальце будет поблескивать кольцо.

Теперь я видела, как выглядит счастье. Из Софи била жизнь. Она была искренней. Она не задумывалась о том, что можно говорить, а чего не стоит, она планировала будущее, она могла запросто рвануть хоть на край света. Ее неведение и неопытность были тем самым ключиком от всех дверей…

***

Я чувствовала легкость и спокойствие после подробного и светлого рассказа Софи о радостных буднях со Стивеном. Пребывая в прострации, я шагала на историю, где меня небось уже поджидал похмелившийся Мэнголд. Теперь между нами должен появиться хотя бы намек на взаимопонимание, не до такой же степени он непостоянный.

За партой я обнаружила привычный сгорбленный силуэт. Мэнголд уложил тяжелую голову с шапкой спутанных светлых волос на рукава безразмерной толстовки, отвернувшись в противоположную сторону от двери. Неужели он напился до такой степени, что не успел оклематься за воскресенье?

— Привет, Алекс, — довольно бодро поздоровалась я и водрузила свою сумку на стол, чтобы отыскать внутри хотя бы тетрадь.

Дальнейшее происходило, как в режиме замедленной съемки. Алекс ощутимо, болезненно напрягся всем телом, прежде чем ухватиться длинными, бледными пальцами за края парты и медленно, угрожающе выпрямиться. Я ощутила, как пересохло в горле, когда он осмотрел меня с головы до ног с такой надменной злостью, словно Эмметт и правда лично явился в его дом прошлым воскресеньем и поколотил его за то, что мне влетело от Тани.

Я нервно отодвинула свой скрипучий стул как можно дальше от того места, где чадил и искрился Мэнголд. Его тонкие пересохшие губы сложились в жесткую линию, глаза будто потеряли весь свой искрящийся небесный свет и стали пресными, сухими и колючими.

— Нам надо поговорить, Каллен, — жестко начал он. Голос был хриплым, одичалым. Я так и стояла примороженная к месту, боясь даже предположить, как он поведет себя дальше, что решит рассказать о наших развлечениях в субботу. Опять чертова непредсказуемость! — Я-то после наших посиделок думал, что ты нормальная девчонка. Даже симпатичная. Какой же я легковерный осел, правда, Каллен?