***

Неделю спустя.

С первым проблеском света он поднялся и, оставив Эффи досыпать, вышел, сильно хромая и шатаясь, на заснеженную дорогу, сел на корточки, и стал изучать местность к югу от них. Ни души, ни звука, ни следа. Нужно было срочно двигаться на юг. Зиму здесь не пережить. Оставалось только пересечь океан. Встал, и пошел к воде, покрытой разбившимися, кучкующимися льдинами, дрейфующими у берега. Стоял увязая ботинками в песке, наблюдая, как мутные волны прибоя разливаются по берегу, разбиваются о лёд и уходят назад в темноту. Вернувшись в комнату, наклонился и погладил спящую по волосам, подумал, что, будь он Богом, создал бы мир только с ней, и ничего другого.

- Нужно уходить, - с трудом проговорил мужчина, открывшей глаза жене - паралич не хотел отпускать его на совсем, поэтому ему было всё ещё сложно разговаривать. - На юг.

- На чём поплывём? - улыбнулась она, сладко потягиваясь.

- Мы нашли судно, вчера, - он кивнул в сторону спавших Китнисс и Пита. - Парусник. Завалился набок на отмели, но всё ещё в рабочем состоянии.

Она не ответила, только покорно кивнула и стала собирать необходимые вещи.

Через час все вместе вышли на пляж, укрылись от ветра за дюнами и сели рассматривать карту. Долго спорили, куда именно нужно плыть. Труднее всего было уговорить Брана, который наотрез отказывался отправляться в морское путешествие. Сидели, закутавшись от ветра в одеяла. Эбернети всё глаз не сводил с яхты, пришвартованной у берега. Потрепанные бурями и непогодой шпангоуты, старые крепежные болты, изъеденная ржавчиной оснастка из железа глубокого серого цвета, способная и три столетия противостоять морской стихии… Он смотрел на судно и думал о том, как им повезло. А затем, тихо прошептал самому себе, как напутствие на всю оставшуюся жизнь: “Ты должен быть всегда рядом. Тогда с ними не расстанешься. Держи её покрепче. Даже в последний день”.