- Что это? - подозрительно нахмурилась Ника.
- Пирожки с изюмом, госпожа, - растерянно захлопала коровьими глазами подавальщица.
- Передай своему хозяину спасибо, - улыбнулась девушка. - Я не забуду его доброту и расскажу о нём своим родственникам.
Анний Мар тронул поводьями бока застоявшихся мулов. Те фыркнули, подаваясь вперёд, и деревянные колёса застучали по камням мостовой. Повинуясь неясному наитию, путешественница забралась в фургон, где после недолгой возни вытащила из связки дротик. Так, на всякий случай.
Поставив его рядом с собой, госпожа буркнула в ответ на слегка приподнятые в недоумении брови рабыни.
- Если что... Кричи так громко, как только сможешь.
- Слушаюсь, госпожа, - испуганно пролепетала Риата.
В воздухе уже стояла густая вонь красильных мастерских, когда из какой-то лавчонки бодро выскочила знакомая троица.
Очевидно, как заказчик, не желавший сам марать руки особенно грязной работой, Кикиро схватил под уздцы осла. Парнишечка в хитоне с кинжалом и верёвкой на поясе, как нормальный герой, устремился в обход повозки, дабы напасть с тыла. А с фронта, воздев над головой дубинку с матово-металлическим шариком, на Нику бросился угрюмый мордоворот.
Не потеряв ни секунды на раздумье, Ника встретила его ударом дротика. Несмотря на массивное телосложение, кажущуюся неуклюжесть и даже сейчас тупо-равнодушное выражение морды лица, громила оказался довольно ловок. Подавшись в сторону, он сумел вскользь отразить удар.
Однако девушка не выпустила из рук древка и повторила попытку. На сей раз здоровяк умудрился перехватить дротик, вцепившись в него сразу под наконечником.
Только сейчас рабыня опомнилась и закричала.
Да так, что перепуганный ослик отчаянно рванулся вперёд, заставив Кикиро буквально повиснуть на уздечке.
От толчка путешественница выпустила оружие и, не сумев удержаться на ногах, звонко шлёпнулась задницей на скамью. Повозка проехала не более метра, но этого хватило, чтобы третий нападавший промахнулся, угодив кинжалом не в рабыню, а в стенку, пробив насквозь тонкие дощечки.
Вскочив на ноги, Ника левой рукой отправила рабыню в предусмотрительно открытую дверку, а правой выхватила из-за спины длинный, тонкий клинок. С громким фырканьем амбал отбросил в сторону захваченный дротик и опять замахнулся дубинкой.
Заметив, что молодой красавчик, с трудом вырвав зажатый дощечками клинок, пытается вскарабкаться на приступок, девушка швырнула ему в лицо сорванное с головы покрывало. Тот инстинктивно отмахнулся. Ника, отпрянув от летевшей, казалось, прямо в голову дубинки, сделала фехтовальный выпад в его сторону. Парень отбил кинжалом, но, не удержавшись на подножке, неловко спрыгнул на землю.
Свинцовый шар на конце отполированной палки с грохотом пробил стенку фургона, как раз в том месте, где всего лишь пару секунд назад находилось плечо путешественницы.
- Госпожа Юлиса? - вскричал Анний Мар. - Кто это?
Выглянув из-за угла своей повозки, он с удивлением смотрел на творившееся безобразие.
- Езжай своей дорогой! - стараясь перекричать вопли Риаты, рявкнул Кикиро, придерживая бунтующего осла.
Спрыгнув на мостовую, молодой артист в три прыжка оказался возле него.
Оставив испуганное животное, сутенёр-вымогатель попытался ударить Анния Мара кулаком. Тот увернулся, издав боевой клич одинаковый во всех временах и Вселенных.
- Наших бьют!!!
Кикиро вновь взмахнул рукой, на сей раз чувствительно достав противника вскользь по скуле. Но сам получил обутой в жёсткую сандалию ногой по голени, а кулаком по рёбрам.
Громила, готовый нанести ещё один удар, замер, глядя, как из фургона один за другим выскакивают вооружённые чем попало разъярённые артисты, кажется, даже обрадованные возможностью сорвать на ком-то накопившееся зло.
Тем временем Кикиро получил отменный удар в смазливое лицо, заставивший его попятиться.
Первым в изменившейся обстановке сориентировался нормальный герой, предпочитавший нападение в обход.
- Бежим, Крыш! - рявкнул он тонким, срывающимся голосом.
Не дожидаясь товарища, парень помчался по улице, удирая от внезапно появившихся превосходящих сил противника. Тут же его примеру последовал Кикиро. Здоровяк, отступая пытался сохранить достоинство, но когда на него с рёвом бросился вооружённый бронзовым топором Гу Менсин, тоже пустился в постыдное бегство под крики и улюлюканье урбы.
- Кто это такие, госпожа Юлиса? - переводя дыхание, спросил толстяк.
- Понятия не имею! - как ей показалось, довольно натурально сыграла удивление Ника. - Тот, что осла держал, приставал сегодня, когда я шла к Миусу Акру. Пришлось его поучить, как следует разговаривать с девушками из рода младших лотийских Юлисов.
Нервно хихикнув, путешественница пыталась попасть кинжалом в закреплённые за спиной ножны.
- Наверное, плохо поучила, ещё захотел.
- Я его уже сегодня видел, - подал голос Корин Палл. - Он на постоялый двор приходил.
- Быстро же он меня нашёл, - покачав головой, Ника приняла из рук рабыни накидку. - А ещё говорят: "Гедор - город большой."
Артисты засмеялись.
- Ловко вы одна против троих..., госпожа Юлиса, - с восхищением сказал Превий Стрех.
- Без вас я бы не справилась, - вернула комплимент девушка. - Страшно подумать, что было на уме у негодяев.
- Всё! - громко объявил старший урбы. - Пора ехать. А то уже народ собирается. Не приведи Аксер, городская стража нагрянет, а у нас денег нет.
- Ой! Как же я испугалась за вас, госпожа, - возбуждённо тарахтела Риата, погоняя ослика. - Думала, как же я останусь без такой доброй хозяйки. Всех богов молила вас защитить.
- На этот раз они тебя услышали, - буркнула путешественница, оценивая ущерб, нанесённый транспортному средству.
Пробитая кинжалом планка, расколовшись вдоль волокна, хотя и болталась, оставалась на месте. А вот дубинка громилы разбила дощечку пополам, и Нике пришлось самой выломать её остатки, доделав ещё одно не предусмотренное конструкцией фургона окно.
Впереди показалась воротная башня. Усмехнувшись, девушка подумала, что въезжая в город, никак не рассчитывала покинуть его в той же компании. Но жизнь опять поломала все планы, выписав очередную, на сей раз гедорскую загогулину.
Глава III
Долги и расчёты
Вот тогда-то я познал всю горечь жизни.
Впервые я ощутил полнейшую
безнадёжность; невыносимый стыд и
сожаление терзали мою душу, сковали
волю.
Герберт Уэллс.
Тоно Бенге
Знакомый раб, собиравший пошлину за въезд в город, стоя под крошечным навесом, переносил записи с вощёных табличек на лист папируса, расстеленный на высоком наклонном столике, при взгляде на который у Ники почему-то всплыло в памяти странное слово: "конторка". Судя по всему, покидавшие Гедор его совершенно не интересовали, а желающих попасть внутрь пока почему-то не наблюдалось.
