Всякая власть коррумпирована; абсолютная власть коррумпирована абсолютно.

Никогда не доверяй подчиненному, который не находит никаких изъянов у своего начальника.

Не вынюхивай предательства там, где ничего подобного нет.

Останься прост, беседуя с царями, Останься честен, говоря с толпой…

Лучше быть приспособленцем и держаться на плаву, чем идти ко дну с принципами на шее.

Где только можно, мы насаждаем чиновников, и только за последние несколько лет возникло множество новых областей, в которых повседневная жизнь человека тесно связана с канцелярщиной.

Дикарь поклоняется идолам из дерева и камня, цивилизованный человек — идолам из плоти и крови.

Самопожертвование позволяет нам без малейшего смущения жертвовать другими.

Правительство, которое грабит Петра, чтобы уплатить Павлу, всегда может рассчитывать на поддержку Павла.

Патриотизм — это убежденность в превосходстве своей страны над любой другой на том основании, что именно в ней вы родились.

Демократия — это такое устройство, которое гарантирует, что нами будут управлять не лучше, чем мы того заслуживаем.

Королями не рождаются, ими становятся благодаря всеобщей галлюцинации.

Демократия — это форма правления, которая выбор некомпетентными многими подменяет назначением коррумпированными немногими.

Нам приходится выбирать между доверием к стабильности золота и доверием к честности и интеллекту членов правительства. При всем уважении к указанным джентльменам я советую вам, пока существует капиталистическая система, предпочесть золото.

Мы теперь знаем, что душа — это тело, а тело — душа. Нам говорят, что это одно и то же, потому что нас хотят убедить, что мы можем сохранить наши души, если позволим поработить наши тела.

Кто управляет прошлым, тот управляет будущим, кто управляет настоящим, тот управляет прошлым.

…Как только на сцену выходит страх, ненависть, зависть и властолюбие, чувство реальности у людей исчезает.

Основная цель пропаганды — это, конечно, воздействие на общественное мнение в данный момент, но те, кто переписывает историю, возможно, и в самом деле верят, хотя бы частичкой своего сознания, что им удастся задним числом вставить в прошлое нужные факты.

В политике не приходится рассчитывать ни на что, кроме выбора между большим или меньшим злом, а бывают ситуации, которых не преодолеть, не уподобившись дьяволу или безумцу.

Националиста нельзя упрекнуть просто в приверженности выгодному принципу объединения с сильнейшим. Напротив, встав на ту или иную сторону, он уверяет себя, что она-то и есть сильнейшая, и способен придерживаться этого убеждения, даже когда факты абсолютно против него.

Национализм — это жажда власти, приправленная самообманом.

Националист — это тот, кто думает исключительно или в основном категориями состязательного престижа.

Борющиеся против социального устройства — в общем и целом люди, у которых есть причины быть им неудовлетворёнными, а для нормального человека в здравом уме насилие, противозаконные акции ничуть не привлекательнее, чем война.

Чтобы вынести разумное политическое решение, нужно обладать картиной будущего.

От стены мы прежде всего требуем, чтобы она стояла. Коли стоит — хорошая стена, а какой цели она служит — это уже отдельный вопрос. Но даже лучшую в мире стену следует снести, если она опоясывает концентрационный лагерь.

Если вам ненавистно насилие, а веры в политику у вас нет, то единственным средством избавления от бед остаётся просвещение.

Молиться о здравии всего общества, может, и поздно, но всегда есть надежда на отдельного представителя рода человеческого, особенно если взяться за него в достаточно молодом возрасте.

Всегда найдется новый тиран, готовый сменить старого, обычно он не так уж и плох, но всё равно — тиран.

Что касается широких масс, их мнения, необычайно быстро меняющиеся в наши дни, их чувства, которые можно регулировать, как струю воды из-под крана, — всё это результат гипнотического воздействия радио и телевидения.

Обществу всегда приходится требовать от людей несколько больше, чем оно может в действительности от них получить.

Большинство революционеров — потенциальные тори, ибо они воображают, будто всё можно наладить, переменив форму общества, когда же, как порой случается, перемена осуществлена, они не видят необходимости менять что-то дальше.

Чудовищная несправедливость, жестокость, ложь, высокомерие существуют везде и всюду, но немного найдется людей, способных взирать на это с таким равнодушием, как, скажем, римский рабовладелец.