Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Дивизия тогда получила положительную оценку, организовав по указанию командующего войсками И.П. Уборевича оборону «синих» в духе современных требований. Эта оборона была многополосной, глубокоэшелонированной, с системой траншей, ярко выраженными батальонными районами и противотанковой системой огня. Это было новое. Система противотанкового огня была организована и на переднем крае, и в тактической зоне обороны, и по всей оперативной глубине.

Оперативный размах маневров был очень большим. Командование дивизией в Белоруссии, участие в маневрах в передовом по тогдашним временам округе мне как командиру дивизии дало очень много. Маневры были очень поучительны, очень интересны. На них присутствовали народный комиссар обороны Климент Ефремович Ворошилов, представители военных делегаций Англии, Франции и Югославии. Особенно успешно был выброшен большой парашютно-воздушный десант.

За эти учения я получил благодарность и был награжден именными часами.

Позже Иероним Петрович Уборевич выдвинул меня командиром 2-й Белорусской дивизии, которая была расквартирована в столице Белоруссии Минске. Это была особая дивизия, на положении гвардейской. Она была лучше других экипирована, полностью укомплектована, на всех учениях, маневрах и парадах всегда представляла Белорусский военный округ. К тому же 2-я Белорусская дивизия находилась на главном, Минском, оперативном направлении. Я командовал этой дивизией с конца 1936 года до середины 1937 года. Здесь я также приобрел большой опыт, в частности опыт взаимодействия с танковыми войсками, проведения тактических учений с боевой стрельбой.

В Минске стояла очень хорошая 21-я танковая бригада, полностью укомплектованная современными танками. Эта танковая бригада под командованием Бабкова и 2-я Белорусская дивизия всегда находились в полной боевой готовности и содержались по штатам военного времени. Так как Белорусский военный округ был самым крупным, расположенным на важном оперативно-стратегическом направлении, то и другие соединения и части этого округа были укомплектованы почти до штатов военного времени; подбор кадров, естественно, проводился в этом округе под контролем самого командующего. Кадры были, я должен сказать, подготовленные. Знания и опыт, полученные на окружных учениях и маневрах довоенных лет, сказались позже, в годы Великой Отечественной войны. В минском гарнизоне стоял кавалерийский корпус, которым командовал Георгий Константинович Жуков. Он был начальником гарнизона города Минска, и наши добрые отношения завязались во времена, когда мы вместе служили в Белорусском военном округе.

В июле 1937 года в сложной обстановке проходила партийная конференция, обсуждавшая разные дела Белорусского военного округа. Когда конференция закончилась, меня вызвал к телефону заместитель начальника Главного политического управления А.С. Булин и попросил срочно выехать в Москву к наркому обороны К.Е. Ворошилову. Цели вызова он не объяснил, а только предупредил: «Захватите с собой пару белья, больше ничего не берите. Все указания получите здесь, в Москве». В то время такой вызов мог озадачить, но я отгонял тревожные мысли. В Москве на Белорусском вокзале меня встретил представитель секретариата Народного комиссара обороны и сказал, что сразу же поедем в наркомат.

После выяснения ряда вопросов К.Е. Ворошилов спросил меня, знаю ли я Дальний Восток. Я ответил, что знаю, воевал там, прошел до Владивостока включительно. Знаю ли я Монголию? Ответил, что Монголию немного знаю: наша 2-я Верхнеудинская дивизия находилась на границе с Монголией и Маньчжурией, когда там развертывались бои за освобождение Забайкалья от банд Семенова, и я хорошо представляю себе весь район, особенно восточную часть Монголии, ее бескрайние степи, характер ее местности. К тому же 2-я Верхнеудинская дивизия принимала участие в ликвидации банд И. Дитерихса. Ворошилов тогда сказал: «Нам нужно послать в Монголию представителя – советником при Монгольской Народной армии. Как вы смотрите, если мы вас назначим на эту должность? Справитесь ли вы с ней?»

Для меня, разумеется, этот вопрос был неожиданным, но я сразу понял, что отказываться не имею права, и заявил: «Справлюсь, товарищ народный комиссар, я согласен на это назначение».

Ворошилов был в высшей степени удовлетворен таким ответом, и у него вырвалась реплика: «А говорят, что у нас нет кадров. Очень хорошо, товарищ Конев, что вы сразу согласились поехать в Монголию и выполнить это ответственное поручение. Сегодня состоится заседание политбюро. Я доложу на политбюро о вашем согласии, и вопрос о вашем отъезде будет окончательно решен».

Действительно, вечером состоялось решение политбюро о моем назначении. Меня известили, что в Монголию вместе со мной едет делегация. После этого сообщения я был вызван в Кремль к Сталину с тем, чтобы получить от него личные указания в связи с предстоящей командировкой. Сталин объяснил обстановку, складывающуюся в Монголии. Он сказал, что в связи с наступлением японцев в Маньчжурии у них подготовлен и план захвата Монгольской Народной Республики, а задача советских войск – не допустить захвата Монголии японскими войсками, не допустить выхода японцев к границам Советского Союза в районе озера Байкал и не дать им перерезать нашу дальневосточную магистраль. Далее мне было сказано, что согласно договору о дружбе между Монгольской Народной Республикой и Советским Союзом следует поставить вопрос об опасной угрозе, нависшей над Монголией, и о готовности Советского Союза оказать Монголии необходимую военную помощь.

Я был глубоко взволнован большим и ответственным поручением. По дороге в Улан-Батор я обдумывал возможный характер наших действий в Монголии и свою роль в этих действиях.

Вскоре на заседании Великого хурала единодушно было вынесено решение: в связи с создавшейся угрозой захвата Монголии японскими войсками и на основании договора о дружбе и взаимопомощи просить советское правительство ввести войска в Монголию. Это решение было немедленно передано по телеграфу в Москву и доведено до командующего войсками Забайкальского военного округа. Я получил оперативную директиву, в которой было указано количество войск, перебрасываемых в мое распоряжение, и перечислены наименования частей и соединений. Группировка войск была полностью моторизованной, все находилось на колесах. В соответствии с директивой Генштаба эти войска я встретил на границе и отдал приказы о выходе войск в пункты на границе между Монгольской Народной Республикой и Китаем.

Учитывая угрозу, нависшую над Монголией, нам необходимо было прикрыть основные направления, на которых японцы, наступающие в Китае (Маньчжурии), намеревались на плечах отступающих китайских войск ворваться в Монголию и захватить ее. Этот хитроумный план нами был разгадан, и войска группы получили задачу: не допустить перехода монгольско-китайской границы ни китайскими войсками, ни тем более японскими.

Вывести войска на границу Монгольской Народной Республики нам удалось буквально на каких-нибудь 3–4 дня раньше японцев, тем самым предотвратив их вторжение. Планы японского командования были сорваны. Я могу с гордостью сказать, что эту задачу выполнили войска Красной армии. Красная армия не позволила захватить какую-либо часть территории Монголии. Были решены задачи, связанные с выходом советских войск к монгольской границе, одновременно и внутри страны был сорван подготовленный феодальными элементами план контрреволюционного переворота.

Теперь нам предстояло решить следующую задачу: разместить свои войска в преддверии зимы. А зима в Монголии – тяжелая степь, холода, мороз 40 градусов с ветром; мало снега, ни топлива, ни воды, ни каких-либо стройматериалов – все приходилось ввозить из Советского Союза, в основном по Дальневосточной железной дороге, через Улан-Удэ. К этому времени решено было именовать все войска, находящиеся в Монголии, 57-м Особым корпусом, я и был его командиром, а комиссаром корпуса был прибывший одновременно со мной в МНР в качестве политического советника член Военного совета Сибирского военного округа товарищ Прокофьев, замечательный коммунист, прекрасный товарищ, политически зрелый и принципиальный человек. Он был очень хорошим помощником, но по наговору и каким-то ложным показаниям его вскоре отозвали, и на его место комиссаром 57-го корпуса был назначен Иван Терентьевич Коровников, который позже, в Отечественную войну, успешно командовал 59-й армией.

5
{"b":"60291","o":1}