Но когда члены местного этноса выдерживают эти импульсы и отказываются измениться, считая черты и поведение пришельцев неприемлемыми, тут на сцену выступает образованная элита в целом отсталой этнической группы. Она, эта элита, увещевает и заставляет членов своего этноса измениться, соперничать и добиваться успехов. Исторических примеров, подтверждающих существование данного явления, сколько угодно. Так, русский царь Петр Первый заставил русских стать цивилизованными и соперничать с Европой. На этом пути были достигнуты огромные успехи. Другой пример: Армения в течение веков находилась во власти то одного, то другого завоевателя, и чтобы сохраниться как нация, армяне должны были соперничать с завоевателями. Тут есть, однако, важная особенность: очень часто сами завоеватели во многом адаптировались к армянской (более высокой) культуре, заимствовав из нее многие элементы[62].
В каждом этносе, долгое время находившемся под гнетом завоевателей, появляются выражения типа: “ничего”, “тихо едешь – дальше будешь”, “медленно спеши” и т. п. Все они созданы для того, чтобы предотвратить быстрые и нежелательные изменения, для оправдания собственной ленивости и нежелания соперничать с более энергичными этническими группами. Когда народ ленив, в его территорию вторгаются – мирно или войной – чужаки и начинают усваивать ее. Сама элита отсталого этноса выступает с критикой летаргичности своего этноса.
Вследствие этого начинается соперничество между этносами. Лидеры все время стимулируют свой народ строгой критикой, обзывая его ленивым, отсталым, фаталистическим и т. п., т. е. стараясь искоренить те черты, которые являются причиной его отсталости. В этносоциологической литературе из жизни народов Индии, Цейлона, африканских стран приводится много примеров подобного поведения элиты, ее призывов к соперничеству и прогрессу. Такую самокритику называют особым элитным синдромом. Его особенность состоит в том, что критикуя характер этноса и его ценности, требуют изменить личные качества его членов, считая, что иначе этническая группа навсегда останется отсталой. Для того, чтобы избежать такой участи, им следует учиться у более прилежных соперников.
Лидеры отсталых народов нередко ежедневно увещевают своих сородичей быть такими же энергичными и продуктивными, как и их этнические соперники и противники. Те качества соперников, которые ранее казались неприятными и неприемлемыми (но обеспечили им успех), теперь уже не критикуются. Наоборот, объектом критики становятся уже те черты собственного этноса, которыми он отличается от других этносов. Появляется сильный мотив достижения, стремления к успехам и преобразованиям, а также конструктивная агрессивность. Активные контакты с иностранцами способствуют быстрому изменению этнических черт народа. Смягчается предубежденность против иностранцев, которая очень сильна у отсталых и изолированно живущих народов. Но, соперничая с чужаками, их продолжают считать неприятными людьми.
“Догнать и перегнать” – вот основной мотив членов элиты отсталых народов. Мотив достижения начинает играть решающую роль в их поведении, к этому они стимулируют также свой народ. Вспомним один из основных лозунгов большевиков: “Догнать и перегнать развитые капиталистические страны по производству продукции на душу населения”. В этом призыве было признание собственной отсталости. Лидеры большевиков стремились сознательно внедрить в народе мотив достижения и стремление к соперничеству. Правда, их систематические действия по подавлению личности почти сводили на нет собственные усилия по воспитанию активного, передового и готового на соперничество народа.
В подобных случаях возникает противоречие между традиционными этническими чертами и установками народа и теми новыми требованиями, которые к нему предъявляются соперниками и собственной политической элитой[63]. Иногда новые лидеры таких этносов просят уступок, временных поблажек для своего этноса, пока он не догонит передовых. Этим признается некоторая незрелость, инфантильность своего этноса, черты, которые, однако, считаются преодолимыми.
§ 2.7. Соперничество этнических групп и страх перед исчезновением
А. Неизбежность соперничества
Соперничество этносов в современном мире неизбежно почти так же, как неизбежны их контакты и сосуществование. Соперничество развертывается по всем параметрам культуры и этнопсихологических свойств. Соперничают этносы в экономике, военном деле, политике и культуре. Слабые подражают сильным, хотя нередко презирают и ненавидят их, их образ и стиль жизни и те психические качества, благодаря которым они оказались впереди. Мотив достижения, агрессивность, честолюбие, беспощадность и другие качества, предопределяющие экономический, военный и политический успех – не всегда приятные качества, особенно когда они даны сопернику. Но представители слабого (отсталого) этноса, по-видимому, идентифицируются с ними, желают стать такими же, чтобы не отставать от них безнадежным образом и не переживать чувство собственной неполноценности. Для народов с традиционной культурой названные человеческие черты неприятны. Но вот для их элит они становятся желательными и, как мы увидим, элита предъявляет повышенные требования к своему “ленивому” и “спящему” народу.
Постепенное распространение по всему миру западной культуры и образа жизни, демократических ценностей (они в основном индивидуалистичны) делает соперничество между этносами и внутри этносов, между составляющими его социальными группами, неизбежным.
Б. Страх перед исчезновением
Перед многими относительно немногочисленными этносами в ходе соперничества с более могущественными и “передовыми” нациями очень конкретно и ощутимо встает проблема существования. Эти этносы стоят перед возможностью ассимиляции или истребления, т. е. исчезновения. Иногда они драматизируют существующую опасность и их поведение в значительной мере принимает самозащитный характер. Каким образом сохранить себя и не исчезнуть с исторической арены? – Вот вопрос, явно или подспудно беспокоящий их и свидетельствующий об их экзистенциальной фрустрированности.
О реальности страха существования говорят многочисленные свидетельства исследователей, печати и других источников[64]. Многие этносы Азии, находясь перед угрозой исчезновения, говорили исследователям, что не хотели бы разделить участь краснокожих индейцев. Сикхи стремились к независимости, поскольку считали, что иначе исчезнут как нация. Лидеры этносов придают особое значение обладанию собственной землей как условием существования. Причем одинаково страшны для этносов как физическое истребление, так и полная ассимиляция. Поэтому считается важным сохранение народом своей индивидуальности, своей этничности, культуры и самосознания. Как только ощущается угроза этнической я-концепции, начинается борьба против представляющих опасность этносов и наций. Справедливо считается, что отсутствие сильной этнической культуры делает этнос уязвимым перед чужим влиянием. Перед нашими глазами, в XX веке, те народы, которые отказались от своей традиционной культуры, исчезли с лица земли.
Такова судьба многих этносов, живших на островах южных морей. Даже канадцы французского происхождения, плотно населяющие Квебек, переживают страх перед языковой ассимиляцией. То же самое касается басков, живущих на севере Испании.
Страх перед исчезновением часто имеет реальные территориальные и демографические причины. Если сравнительно небольшой по численности народ окружен морем чужих этносов, то страх перед возможным исчезновением имеет самые реальные предпосылки и вовсе не является иррациональным.
Любопытно, что страх перед гибелью в ходе соперничества этносов переживают и те из них, кто имеет высокие темпы естественного роста. Правда, здесь возникает проблема: возможно, что именно страх перед исчезновением и заставляет этнос быстрее размножаться. Например, известно, что сикхи за последние несколько десятилетий имеют скорость размножения, превышающую средние показатели Индии. Есть и целый ряд других сходных фактов.
