– Да, Макс! Что случилось?

Уже два дня Илья ждал звонка от папы. Когда же на дисплее высветилось имя юрисконсульта головного офиса отца, вопрос «Что случилось?» вырвался непроизвольно.

– Добрый день, Илья, – напряженно и слегка смущенно проговорил Максим. – Как отдых?…

– Жгу, – кратко бросил сын миллиардера Зубова. С энергичным молодым юристом отца Илья немного приятельствовал, но никогда не мог предположить, чтобы тот позвонил ему на Бали просто побеседовать. Не те отношения. Значит, что-то случилось, звонит по делу.

Так и оказалось.

– Илья… – замялся Макс, – ты не знаешь, где бы мог быть Лев Ефремович?… Он сегодня важную встречу пропустил…

Фантастически яркие краски океанического побережья поблекли в одно мгновение, превратились в обесцвеченную солнцем фотографию, а звук волны пропал за шорохом дыхания, за стуком пульса в ушах.

У Ильи запершило в горле.

– Вы ему звонили? – спросил он хрипло.

– Недоступен, – как всегда кратко и емко обрисовал ситуацию юрист.

– Давно?

– Два дня.

– Что говорит Берта?

– Она не в курсе.

Илья задумался. Для тех, кто хоть немного знаком с порядками в семье Зубовых, такой ответ Берты – не новость. Иногда, дабы держать молодую жену в узде и тонусе, Лев Ефремович устраивал «показательные выступления». Исчезал на несколько дней, не отвечал на телефонные звонки, давая супруге повод думать, будто ушел налево.

Илью такие привычки отца смешили. Он знал прекрасно: пока, кусая губы, Берта вычисляет, какая из клубных профурсеток позарилась на ее кусок, отец сидит в тишайшем занюханном санатории, единственным достоинством которого является отличная рыбалка на озерных плесах. Сидит на бережку, посмеивается над женой и в ус не дует.

Но нынче не тот случай. Три дня назад Илья отдал отцу результаты наблюдения частного сыщика за Бертой: выложил всю правду-матку в виде фотографий и графика передвижений.

Отец тогда осунулся и постарел прямо на глазах. Взял паузу для приведения в порядок мыслей, снова и снова перебирал довольно качественные снимки, на которых жена целовалась в закрытой кабинке ресторана с худощавым жилистым брюнетом…

Илья реально испугался, когда отец начал машинально потирать левую половину груди и болезненно двигать шеей!

– Папа!

Лев Ефремович вскинул на него невидящие глаза, кивнул.

– Все в порядке. Я понимаю, сынок, почему ты это сделал.

Навряд ли, мысленно ответил сын и нашел в себе силы выдавить неприятно звучащую фразу:

– Если ты думаешь, что дело в деньгах, то…

– Мальчишка, – с мягким укором перебил отец. – Такой бездельник и лоботряс как ты, ради денег пальцем не пошевелит.

На этот раз привычный упрек прозвучал не обидно, Илья пропустил его мимо ушей – не суть, не время, не тот повод. Отец накрыл ладонью фотографии и внимательно пригляделся к сыну.

– Ты знаешь, кто тут с Бертой? – Почему-то голос Льва Ефимовича зазвучал напряженно и ждуще, а глаза сузились.

Илья пожал плечами.

– Какой-то Миронов. Вроде бы это его ресторан. Ты с ним знаком?

– Поверхностно. – Отец отвел глаза. Сгреб разбросанные по столу снимки в верхний ящик письменного стола, какое-то время, крутя в пальцах карту памяти с оригиналами фотографий, о чем-то раздумывал. Потом встал, подошел к книжному шкафу и, нажав на скрытую панель, открыл небольшой тайник за многотомным изданием Вольтера. Положил карту туда и вернул панель на место. – Я хочу, чтобы ты на время уехал за границу, – сказал он, повернувшись к сыну.

– Почему? – Илья вздернул подбородок, строптиво нахмурился.

– Не хочу, чтобы тебя донимали репортеры.

– Будет скандал?

Отец никогда не выносил сор из избы. Откуда репортеры узнают о вероятном разводе?

Если только от Берты. Она наверняка попробует сопротивляться, вонь поднимет…

– Не думаю, – скривился Лев Ефремович. – Просто перестраховываюсь. Оставь мне координаты сыщика, сделавшего эти фотографии, и чтобы духу твоего в Москве не было.

– Надолго?

– Я позвоню.

Судя по выражению лица и особенно глаз, задерживаться с выяснением отношений отец не намеревался; судя по двухдневному молчанию, Берта решила не сдаваться без боя.

Почему-то Илье представлялось, что папа быстро разберется с женой. В тот же вечер выставит ее за порог с чемоданами, попугаем и верной прислужницей гарпией-Галиной, но, видимо, немного просчитался. Наверное, сказалось чисто сыновнее, выросшее из детства: мой папа не может быть слабаком, он победит врагов, накостыляет всем и каждому, он у меня – ого-го-го! Он самый главный в любой песочнице.

Наивно. Но куда деваться от сыновней предвзятости. Тем более что поводов усомниться старший Зубов еще не давал.

Илья безмятежно собрал спортивную сумку – накидал футболок-шортов – и первым же рейсом махнул на Бали. Ни одно место в мире не позволяло ему так отрешиться от любой проблемы: круглогодичный серфинг, полуголые смуглянки, улётные закаты, удары вспученной волны… Каждому свое: кому-то релаксирующий отдых на Гоа, кто-то ловит драйв на досках – в Индонезии все можно совместить. Младший Зубов так любил это место, что даже заводил с отцом нешуточные разговоры: собирался стать инструктором на серфинг-станции. Пару раз они всерьез ругались…

Голос Максима вернул Илью к действительности:

– Алло, Илья? Ты меня слышишь?

– Да. Я думаю.

– Может быть, позвонишь отцу, и он отзовется на твой вызов?

– Попробую.

Не прощаясь с Колесниковым, Илья оборвал связь, набрал номер отца и слушал телефонные гудки, пока вежливый женский голос не сообщил, что абонент не может сейчас ответить на звонок. «Сам вижу, что не может», – расстроенно пробурчал Зубов, хмуро поглядел на бушующий океан – какая волна пропадает!

И тут же оборвал несвоевременные мысли – нашел от чего расстраиваться! Отца сначала разыщи!

Папа Лёва вполне мог разругаться с Бертой и уехать за рыболовной нирваной. Зная мачеху, вполне позволительно представить, как шумно та отправится на выход. Таких талантливых скандалов, как в доме у отца, Зубов больше нигде не видел. Иногда Илье даже казалось, отец немного наслаждается спектаклем.

Парень нашел в памяти мобильника только ему известный телефонный номер и поговорил с администратором турбазы.

Льва Ефремовича на озере – не было. И этот факт уже не просто настораживал, а прямо-таки ударял в набат! Отец не появился на деловой встрече, не ответил на вызов сына, хотя знал: Илья переживает за него и ждет звонка.

Наверняка, прежде чем звонить, находящемуся за тысячи километров Илье, Максим попробовал разыскать Льва Ефремовича через знакомых в Москве. Может быть, уже задействована служба безопасности компании, те всю столицу мелким гребнем прочесали.

И получалось по всему: отец пропал на самом деле. Не просто, не фиктивно, не на зло – пропал в день получения компры на Берту.

Она замешана в его исчезновении?

Илья нажал на лоб тыльной стороной кулака, вдавил до боли, даже ударил… Черт, черт, черт! Что она там натворила?!

Не раздумывая больше ни секунды, Зубов-младший ответно вызвал юрисконсульта:

– Макс, отец мне не ответил. Вы пробовали позвонить в больницы и… еще куда?… – Слово «морг» не слетало с языка.

– Да, – лаконично отчитался юрист. – Ты…

В трубке что-то громко взвизгнуло, засвистело – Зубову пришлось резко оторвать трубку от уха.

– Алло, алло, Максим! Ты слышишь?! – прокричал он в мембрану.

Сквозь вой электронных помех не доносилось ни слова. Илья чертыхнулся, обругал сотовую связь и крепко зажал телефон в кулаке: надо выезжать. Бессмысленно сидеть на острове, когда в Москве творится непонятно что. Если Берта как-то замешана в исчезновении отца, отсюда ее не припереть.

Домчавшись до отеля, Илья дал задание портье забронировать билет на ближайший самолет, зашвырнул в сумку попавшиеся на глаза вещи, сгреб с тумбочки всю мелочевку…