Евдокия тут же взяла апатичную манеру разговора на вооружение: кто знает, может, ему именно этого в почти сестре и не хватало?! Добавив в голос томной протяжности, она вдруг заметила, что Котик очень картинно вздыхает.

– У тебя что-то случилось? – мигом дрогнув, спросила с пробившимся волнением.

– Случилось, Дусенция. Влип я по самое небалуйся.

Сказать по правде, девушки с ошпаренными макушками соображают так себе. Но главное из речи брата Дуся уяснила: бухгалтер крупной фирмы Константин Грушин прилично накосячил (то ли нолик где-то лишний нарисовал, то ли запятую переставил), и в итоге над работодателями бухгалтера повисла недостача.

– Для фирмы эти деньги – семечки! – горячился проштрафившийся клерк. – Покроют и не заметят, уж я-то знаю! А мне, Дусенция… – Константин вздохнул, как издыхающая лошадь, – мне – кранты. Придется продавать квартиру, увольняться, а у меня машина в кредит, в долги еще залез…

– А Катя? – напомнила Дусенция. – Ее муж! Помочь не смогут?

Братишка саркастически хмыкнул, и Евдокия прикусила язык. Два года назад, тетя Зина решила обосноваться на даче – «Котик уже взрослый, мальчику нужна свободная жилплощадь», – и муж сестры построил на своем участке каменный дом для тещи. Построил и сказал: «В последний раз. В последний раз я помогаю вертопраху».

Слова Катиного супруга донесла до Землероевых расстроенная тетя Зина, после чего долго, сидя на кухне, переживала вместе с Евдокией: «Почему «вертопрах»? Как можно о Котике сказать – такое?!»

– Может быть, еще получится как-то выкрутиться? – плаксиво пролепетала Дуся. – Со всяким может случится… Вдруг – обойдется?

– Не обойдется, – жестко отчеканил брат. Сегодня начальник отдела приказал Константину подготовить документацию по сделке двухнедельной давности. Шеф собирается все выходные работать на даче с данными и искать ошибку. – Если ты мне не поможешь, на следующей неделе ко мне заявятся коллекторы.

– Я?… Чем я могу тебе помочь?!

– Слушай сюда.

По словам Котика, выходило так. Каждую летнюю пятницу его начальник Борис торопится вывезти семью на дачу – на работе не задерживается лишней минуты. Джип шефа всегда стоит на одном и том же месте в углу парковки, под обзор камер наблюдения попадает только передняя часть машины. «У нас в охране мой одноклассник Мишка Васильков работает, помнишь? Так вот я пару раз сидел за его монитором, работу камер знаю…» Портфель Борис всегда ставит на переднее сиденье рядом с водительским местом. Если незаметно стащить из джипа кейс с ноутбуком и диском, на который Костик сегодня скинул информацию о сделке, если подправить кое-что в рабочем компьютере экономистов, что в принципе не сложно, поскольку в разгар сезона отпусков народу в офисе почти нет… То до правды никто не докопается.

Землероева не верила ушам.

– Костик, это же… воровство…

Брат твердо оборвал Дусин лепет:

– Никакого воровства не будет. Я все продумал. Портфель мне нужен буквально на час – поменять исходный диск на новый. Я уже все подготовил. Мы позаимствуем кейс на время, потом вернем его хозяину в целости и сохранности.

– Как?! В милицию подбросим?!

– Нет, это подозрительно. Я уже договорился с Пашкой Изотовым – ты должна его помнить, рыжий такой, – он отнесет портфель в милицию. Скажет, вышел мусор выносить, в подъезде какая-то подозрительная девица в портфеле копошилась, он ее шуганул, она добычу сбросила и удрала. Пашка мне пятнадцать штук торчит – в покер проиграл, никуда не денется.

Константин говорил так уверенно, словно ни секунды не сомневался, что Дуся согласится. Он уже договорился с Изотовым, уже расписал наперед все действия.

Но Евдокия не торопилась и молчала.

– Эй, Дусенция, ты там уснула?

– Нет, – сипло отозвалась девушка. – Думаю. А почему твой Пашка не может портфель стащить?… Я как бы…

– Изотов «как бы» в щелку не пролезет, – усмехнулся Костик. – Ты, Дусь, не переживай, я все продумал. Отпрошусь с работы пораньше, пройду мимо джипа шефа, накину на его задний бампер кусок проволоки и привяжу другой конец к решетке канализации. Когда машина тронется и сдернет решетку, Борис выйдет из машины проверить – что случилось, тут ты и…

– Котик! – перебила Дуся. – А если он не выйдет?!

– Чепуха, – ухмыльнулся Котик. – Выйдет и дверцы не заблокирует. Чего ему бояться на родимой парковке? Он же не знает, что «задница» его машины под обзор камер не попадает…Тебе и надо-то два шага сделать от подъезда жилого дома до машины, потом от джипа до ворот! Там всего метров десять.

Законопослушная робкая Дуся никак не могла отважиться на «да». Молчала, вздыхала, ежилась…

– Да пойми ты, Дуся! – напирал братишка. – Никакой опасности нет! В крайнем случае – удерешь. Ты ж у нас бегунья, да?

Каждый день, в любую погоду, Евдокия дважды обегала свой квартал, так как считала утреннюю пробежку наиболее результативным и дешевым способом держать фигуру в тонусе.

– Если Пашка попадется, ему даже до щелки в заборе не добежать, не то чтобы в нее протиснуться! Сам я добраться до кейса не смогу: вышел из офиса, дотопал до ворот – камеры все фиксируют. Вычислят меня, Дуська! Максимум на что времени хватит – проволоку привязать. Наши все в пятницу пораньше смываются, начальство на это сквозь пальцы смотрит. Сами норовят удрать, один наш Боря, как курьерский поезд, минута в минуту выходит. Соглашайся, Дуся! Если не выручишь – все, хана: мама в больнице, я безработный с волчьим билетом, квартиры нет.

– Ну я даже не знаю…

– Соглашайся! Тебя у нас никто в глаза не видел! Пашка живет рядом, его могли как-то срисовать, ты – темная лошадка!

Вот тут братишка был неправ. Последние две недели, пока было тепло, Евдокия надевала самую короткую юбку из скромного в основе гардероба и регулярно – через день – фланировала по переулку возле офиса. Благодаря детской дружбе с братом у Дуси образовались приятели-знакомые в окрестностях, так что случайная встреча с Котиком выглядела бы вполне невинно.

И вот гуляя, Дуся ловила на себе призывные взгляды водителей машин, выезжающих с парковки. Один нахал ей даже посвистел, оглядывая стройные ножки.

Могли такие ножки срисовать?

Да запросто!

Но вот если задуматься над тем, что, кроме оголенных прелестей, мужчины ничего не замечают… Если спрятать всю красоту под брюки – погода более чем позволяет. Приметные волосы убрать под капюшон…

Не признаваться ж в самом деле Котику, что две недели бестолково караулила его у офиса?!

Стыдоба! Жесть.

«Ага. А воровство типа не жесть? Не стыдно?»

Так брат сказал – вернет пропажу.

«А если попадусь?»

Ты?! Каждодневная, всепогодная бегунья не удерешь от начальника, протирающего задницу за письменным столом?!

– Дусь… С меня шопинг в лучших магазинах Барселоны.

Вот так Евдокия Землероева и оказалась в неуютном, без единого деревца каменном дворе, у единственного подъезда дома, к которому в конце девяностых пристроили высокое узкое здание центрального офиса крупной фирмы, специализирующейся на импорте-экспорте лекарственных препаратов и медицинского оборудования. Стояла, стараясь не переминаться с ноги на ногу, и дела вид, будто ждет кого-то из жильцов.

Дабы заранее не перенервничать, думала не о предстоящей краже и пляжах Испании с теплым песком, а вела привычный внутренний диалог с подругой Синицыной. Знакомство длинною чуть ли не в два десятка лет – один горшок в яслях делили, а позже школьную парту – позволяло конструировать виртуальный разговор почти в детальной точности: «Таких дур, как ты, Землероева, на Москве не больше трех осталось. Вас надо клонировать, поскольку сами вы можете не размножиться, и оставить в назидание потомкам, как вымирающий вид – в зоопарках. Ты же мне миллион раз обещала отрепетировать перед зеркалом слово «НЕТ»! Тебя, дурищу, оправдывает только кармическая привязанность к фамилии Землероева – вечно для всех «землю роешь» и воду носишь». При подобных заявлениях Евдокия обычно шумно вздыхала и опускала глазки. «Вот как думаешь, Дуська, долго твой Котик идиотку по Москве искал, а? Долго думал, какая овца согласится для него каштаны из огня таскать? Ты же до уголовщины докатилась, подруга!..»