– Да кто там будет разбираться?!

– А вот это-то и плохо, Боб, – до сир пор Кеннеди улыбался, но теперь он разом посерьёзнел. – Это очень плохо, что люди видят в мутантах однородную массу. Нам пора научить их отделять агнцев от козлищ. А для этого не худо бы начать разбираться самим.

– А как же все твои планы? Второй срок – ты уже готов положить на него с прибором?

– Нет, не готов. Но для того, чтобы он состоялся, наша страна должна пережить хотя бы этот год.

– В каком смысле?

– В прямом. В подробности мистер Ксавьер посвятит тебя после. А сейчас мы втроём сядем и подумаем, что мы можем сделать, чтобы ввести его в мой аппарат.

Роберт потёр лицо ладонями. Потом плеснул себе ещё.

– Ладно, – сказал он. – Предположим теоретически – чисто теоретически! – что я согласился с твоей безумной идеей. Но чтобы снять с него обвинение, нужны железные основания. У нас таких нет, ты это понимаешь?

– А разве презумпция невиновности у нас уже не работает? – поинтересовался Чарльз, и Роберт кинул на него не слишком приязненный взгляд.

– Обвинения против вас очень серьёзны, мистер Ксавьер. Да, нужны веские причины, чтобы от них отказаться. Ведь вы, как ни крути, там были, не так ли? На Кубе, когда ваш друг Леншерр уничтожал наш флот.

– А если мы скажем, что мистер Ксавьер не имеет к этому никакого отношения? – поинтересовался Кеннеди. – Что он хотел бы помешать, да не смог?

– Нужен как минимум непредвзятый свидетель.

– Кстати, да, – президент повернулся к Чарльзу. – У вас есть хоть какие-нибудь свидетели того, что там произошло? Не считая мутантов Леншерра?

– Есть, – медленно произнёс Чарльз. – Агент ЦРУ подойдёт?

– Агент ЦРУ? – удивился Кеннеди, а его брат вдруг щёлкнул пальцами:

– Точно! Мактаггерт! Как же я сам не вспомнил? Можно поднять её старые отчёты, да и саму её привести к присяге… И… если следовать букве закона… Если она подтвердил версию о непричастности мистера Ксавьера, то все обвинения с него можно снять.

– Она подтвердит, – сказал Чарльз.

– Вот и отлично! – Кеннеди хлопнул в ладоши. – Роберт, займись этим.

– Но ты хоть понимаешь, как всё это отразится на твоей репутации? Ты и так не сильно-то популярен в определённых кругах, а если ты начнёшь шашни с мутантами, количество недовольных возрастёт по экспоненте!

– Я всё понимаю, Боб, – Кеннеди придвинул графин к себе, на этот раз руками, а не телекинезом. – Но недовольные были, есть и будут, и рано или поздно нам всё равно придётся иметь с ними дело. Мы с Жаклин спрятали Патрика, но долго ли мы сможем прятаться сами? А что если и тебя с твоей семьёй не минует чаша сия? Сколько твоей старшей, двенадцать?

– Да, двенадцать.

– Тогда не удивляйся, если в один прекрасный день у неё вырастут жабры, или она, как я, начнёт двигать вещи, к ним не прикасаясь. И что тогда прикажешь ей делать, и что будешь делать сам? Всю жизнь дрожать и жить под дамокловым мечом?

– Если позволите… – подал голос Чарльз. – Если я встречусь с вашими родными, я, возможно, смогу точно определить, мутанты они, или нет. Я не уверен, распространяется ли это на детей с ещё не пробудившимся даром, но взрослых мутантов я распознаю безошибочно.

– Слышишь? – спросил президент у своего брата, дёрнувшегося при слове «мутант» так, словно его кольнули иголкой. – Ещё одна причина, чтобы он погостил у тебя. Мистер Ксавьер, когда вы приступите к работе, я жду от вас развёрнутое письменное изложение ваших предложений по стабилизации обстановки. Ну а сейчас идите. Да, и если увидите там Макнамару, поторопите его. Мне не терпится спросить, как так получилось, что об исчезновении субмарины с ядерными боеголовками я узнаю из вторых рук.

Министр юстиции и без пяти минут реабилитированный преступник вышли из кабинета. По пути к ожидающему их автомобилю Роберт Кеннеди то и дело косился на Чарльза, гадая, какая муха укусила старшего брата, однако видно было, что он уже мысленно смирился с решением, казавшимся ему необъяснимой причудой. Джека всё равно не переспоришь, остаётся лишь подлаживаться под него в искренней надежде, что он знает, что делает. Когда они уже были у самых наружных дверей, Роберт всё-таки спросил:

– Так вы посвятите меня в те таинственные подробности, которые заставили моего брата взять и сделать разворот на сто восемьдесят градусов?

– Охотно, мистер Кеннеди. Но, с вашего позволения, после того, как мы сядем в машину. Здесь многовато лишних ушей.

– Увы, боюсь, что машина – не гарантия их отсутствия. Но будь по-вашему.

– Если нас подслушает ФБР или ЦРУ, я не вижу в том большой беды. Но мне не хотелось бы вызвать панику.

– Даже так, – хмыкнул Кеннеди-младший. – Теперь я, кажется, начинаю верить, что дело серьёзное.

– Поверьте, господин министр. Это действительно так.

========== Глава 4 ==========

«Судьба швыряет тебя из стороны в сторону, как кусок пробки в вине, откупоренном официантом, которому ты не дал на чай», – сказал как-то классик американской литературы, и Чарльз был готов подписаться под каждым словом. Ещё несколько дней назад он был в федеральном розыске, и вот уже занимает стол в кабинете, расположенном в здании президентской Администрации. Превращение случилось очень просто и буднично – агент Мактаггерт дала показания, слово в слово повторив то, что уже говорила раньше, докладывая о событиях на Кубе, и на что тогда не обратили внимания, записав в преступники всех участников событий скопом. Теперь же, когда начали разбираться детально, оказалось, что Чарльз Ксавьер не только не был виноват в обстреле американского флота, но и активно возражал против него, и даже пытался помешать – и не его вина, что у него не хватило сил справиться с Леншерром. И что если часть кораблей и смогла избежать собственных вернувшихся обратно ракет, то это как раз заслуга Чарльза и Мойры.

Чарльз ратовал за то, чтобы обвинение было снято и с Эрика – как-никак, он защищался и защищал остальных, бывших с ним на том берегу. Однако председатель верховного суда Уоррен, окончательно подтвердивший законность реабилитации Чарльза, отбрил его претензии заявлением, что если остановка ракет металлокинезом Эрика ещё тянет на самозащиту, то последовавшая атака на корабли – уже точно нет. Ибо никакой угрозы никому эти ракеты уже не представляли, а значит, их использование есть акт чистой агрессии.

Пришлось пока удовольствоваться этим, утешая себя мыслью, что это ещё не конец, и у Чарльза будет возможность вернуться к вопросу об Эрике и остальных. Пока же следовало заняться более неотложными делами. К счастью, на том же заседании было подтверждено, что, несмотря на все депортационные законы, сама по себе принадлежность к числу мутантов преступлением не является. В лагеря отправились правительственные наблюдатели и грузовики с гуманитарной помощью, вход же туда всяким посторонним лицам был закрыт. Особенно, по негласному указанию президента, это касалось лиц, как-либо связанных с неким Боливаром Траском.

– Как именно вы собираетесь противостоять планам Леншерра? – спросили у Чарльза на совещании по вопросам национальной безопасности, где присутствовали представители ЦРУ, ФБР и АНБ, спешно поднятых на ноги, но так пока и не сумевших отыскать ни следа Эрика и его людей. Ну и разумеется, глава СОНЗ тоже был здесь, скромно сидел у конца стола.

– С помощью моих способностей, разумеется, – пожал плечами Чарльз. – А также, возможно, способностей других мутантов, которые захотят к нам примкнуть.

Он повернулся к Маккоуну, поглядывавшему на него несколько нервно, словно директор Центрального Разведывательного Управления опасался, не захочет ли Чарльз припомнить какие-нибудь старые обиды.

– Скажите, господин директор, ведь у вас сохранилась документация разработок доктора Маккоя?

– Я дам моим людям задание просмотреть архивы. Должна была сохраниться…

– В таком случае вы сможете восстановить одно из его изобретений, которое мы именовали «Церебро»…