Такси пронесло их по похожей на ущелье улице и вырулило на набережную Ист-ривер. «Ух ты…» – сказала Лорна, созерцая туманные силуэты зданий на том берегу у самого горизонта. Таксист включил радио, и из него полились популярные мелодии. Они пересекли реку по Бруклинскому мосту и углубились в куда менее этажную, но куда более зелёную часть Нью-Йорка. Впрочем, вскоре зелень резко пошла на убыль, дома стали выглядеть куда менее парадно, превращая «столицу мира» в заурядный и не слишком уютный современный город. В конце концов Чарльз выбрал небольшую скромную гостиницу на углу Честер-стрит и Питкин-Авеню, они расплатились с таксистом и сняли номер с двумя кроватями. При этом Чарльзу пришлось повторить свою ложь про дядю и племянницу, изменив в ней то, что в Нью-Йорк они приехали, чтобы устроить девочку в одну из городских школ. Долго ложь не продержится, но в скором времени, бог даст, они найдут другое жильё. А там…
Что «там», Чарльз, честно говоря, не загадывал. В любом случае его мысли упирались в то, что Лорну нужно спрятать понадёжнее, и в идеале – вообще вывезти из страны. Но как это сделать, если она наверняка уже объявлена в розыск? Похоже, что поиск других мутантов с Эриком во главе превращался из личного вопроса в жизненную необходимость. Вот только как бы дать Эрику понять, что он, Чарльз, здесь, не раскрывая себя перед всем остальным светом?
Видимо, всё-таки придётся как-то выкручиваться самому. Хотя бы найти способ сделать девочке фальшивые документы, а потом уже везти её на виллу «Гесель» или куда-нибудь ещё.
Он взглянул на Лорну, которая пританцовывала распахнутого у окна их номера и напевала только что услышанное по радио «Убирайся, Джек!», иногда лукаво поглядывая на него. Потом кинул взгляд на рюкзак, в котором прятались ампулы и шприцы. Вот и ещё одна дилемма – пора перестать принимать лекарство, или ещё рано? Они далеко не в безопасности, и к тому же он теперь отвечает за ребёнка, и нельзя подвергать её дополнительному риску, если состояние Чарльза ухудшится. Но с другой стороны, в нынешней Америке они не будут в полной безопасности нигде. А если неведомая мутация Чарльза сделает его сильнее, и поможет в случае чего защитить их обоих, то лучше с ней не тянуть. Решено – отныне он прекращает приём.
– Слушай, Джек, – Лорна прекратила петь и повернулась к нему. – Мы так и будем сидеть в гостинице? В смысле, я понимаю, что нас ищут… Но это же Нью-Йорк! Никогда не была в Нью-Йорке. Я вообще нигде, кроме Тиммонсвилля, не была, если честно.
– Даже во Флоренс?
– Не-а. Папа не любит городов и старается в них не бывать. И нас с мамой никогда туда не возил.
– Ладно, – согласился Чарльз. – Прогуляемся по Нью-Йорку, посмотрим какие-нибудь местные достопримечательности, – Лорна взвизгнула и повисла у него на шее, и он с усмешкой отцепил её от себя. – Полегче, ты тяжёлая. Но… хочу тебя предупредить. Я больше не стану колоться, но я не знаю, что у меня за мутация, и как она проявится, если проявится хоть как-нибудь. Так что тебе нужно быть внимательной и держать ухо востро. Будь готова в любой момент отбежать от меня, или сделать вид, будто мы с тобой незнакомы. Если я скажу тебе не трогать меня, ты и в самом деле не будешь ко мне прикасаться, хотя бы я лежал при смерти. Договорились?
Лорна кивнула, хотя видно было, что слова Чарльза её не убедили.
– Лорна, это очень серьёзно. Пообещай мне, что сделаешь так, как я сказал.
– То есть, я должна стоять и смотреть, как ты умираешь?!
– Лучше будет, если умирать начнём мы оба? Лорна, я не стал бы просить, если бы это не было важно. И поверь, я искренне надеюсь, что это не понадобится.
Лорна сжала губы, но снова неохотно кивнула. Чарльз ничего не оставалось, как удовлетвориться этим.
Они прогуляли и прокатались по Бруклину почти целый день, отдав должное сперва Проспект-Парку, а потом и Кони-Айленду – прошлись по деревянному променаду вдоль берега, посетили хиреющий парк аттракционов. И это место для Чарльза выглядело знакомым, и, пока они шли, он рассказал Лорне его историю. Рассказчиком он был неплохим, и девочка слушала внимательно и увлечённо.
– Жаль, что нельзя перенестись назад и побывать в этом Дримленде, – сказала она. – Я бы хотела посмотреть на каналы.
– Каналы, как, впрочем, и всё остальное, всё-таки лучше смотреть настоящие. Может, ты когда-нибудь и побываешь в настоящей Венеции…
– Ну-у… – она скорчила гримаску. – Я не хочу в Венецию.
– А куда хочешь? – серьёзно спросил Чарльз.
– Не знаю, – так же серьёзно ответила Лорна. – Надо подумать.
Между делом они пообедали, а потом и поужинали в разных забегаловках, а в перерыве Чарльз купил своей спутнице шоколадных батончиков и бутылку «Севен-ап». Для себя он приобрёл номер «Нью-Йорк Таймс» и быстро просмотрел его за едой, но ничего особо интересного там не увидел.
Новости высыпались на них утром следующего дня. Когда путешественники спустились на гостиничный завтрак, в помещении работал радиоприёмник. Накладывая себе омлета, Чарльз вполуха слушал «Голос Америки», пока прозвучавшее слово «мутанты» не привлекло его внимание.
– …Вступает в силу, – вещал диктор. – Отныне любая попытка укрывательства мутантов и попытка противодействия Специальным отрядам будет караться тюремным сроком до пяти лет, либо исправительными работами сроком до двух лет. Напоминаем нашим слушателям…
Голос вдруг смолк, и вместо него раздался громкий треск. Чарльз поморщился. Сегодня утром он чувствовал себя… странно. Должно быть, сказывалось то, что он не принимал лекарства уже больше суток, и теперь организм требовал привычную дозу. Гудела голова, солнечный свет казался слишком ярким и резал глаза, и всё это вызывало глухое раздражение.
Один из посетителей подошёл к радиоприёмнику и попытался поправить дело, крутя антенну. Между тем на соседнем столе что-то зазвенело. Чарльз оглянулся – вилки и ножи подпрыгивали на месте, словно их подбрасывала невидимая сила. Один взгляд на Лорну, и Чарльза всё понял. Девочка, не отрываясь, смотрела на приёмник, забыв про кофе, который собиралась налить себе в чашку. Её побелевшие губы были плотно сжаты, нос, казалось, заострился.
Человек, возившийся с приёмником, отскочил, когда внутри корпуса вдруг раздался хлопок, и выпорхнуло облачко едкого дыма. Чарльз едва удержался, чтобы не дать Лорне затрещину. В следующий миг накатило испуганное недоумение: да что это со мной? Поднять руку на испуганного ребёнка только потому, что тот не может справиться с собой? Он шагнул к Лорне и положил ей ладонь на плечо:
– Возьми себя в руки! – прошептал он.
Лорна поняла на него невидящие глаза – а в следующий миг в Чарльза полетели и вилки со стола, и забытый металлический кофейник. Чарльз отпрянул, зашипев, когда горячий кофе выплеснулся на его рубашку. Кофейник со стуком и звоном запрыгал по полу, все оглянулись на них. Чтобы увидеть кружащие в воздухе вокруг Лорны столовые приборы.
Ругаясь про себя последними словами, Чарльз схватил её за руку и бегом потащил за собой. Лорна не сопротивлялась, остановить их никто не попытался. Они выскочили из комнаты для завтрака, бегом пересекли гостиничный холл и выбежали на улицу. Там Чарльз свернул в первый попавшийся проулок между кирпичных стен, остановился и развернулся к Лорне:
– Ну, что это такое было?
Губы девочки подрагивали, глаза были полны слёз. Она всхлипнула, и весь гнев вышел из Чарльза, словно воздух из проколотого шарика. Он рывком прижал Лорну к себе и погладил её по голове:
– Тихо, тихо… Ну, что случилось?
Она ещё несколько раз всхлипнула. На облитой кофе рубашке появилось новое мокрое пятно в том месте на плече, куда Лорна уткнулась лицом.
– Прости, Джек, – выдавила она наконец. – Но ведь мама… и папа… Что теперь с ними будет?!
– Ничего с ними не будет, успокойся.
– Но ведь они меня укрывали! И когда они дали мне сбежать – это разве не противодействие?
– Так, успокойся, – Чарльз легонько встряхнул её за плечи. – Закон вступил в силу только сегодня – ты же слышала? А обратной силы он не имеет. Твоих родителей не за что привлечь, ведь когда они не сообщали о тебе в СОНЗ, никакого запрета ещё не было. Нет запрета, нет и нарушения – понятно?
