Чарльз прикрыл глаза и посидел некоторое время, прокручивая в уме свою жизнь с Эриком в уединённом доме и их поспешное бегство в Аргентину. Да, теперь многое стало понятно. Почти всё стало понятно, за исключением одного – за каким чёртом Эрику понадобилось всё это скрывать?!

Остальные газеты Чарльз пролистал быстрее, чем вчера, в основном вчитываясь только в заголовки. История гонений на мутантов безусловно представляла интерес и заслуживала обстоятельного изучения – хотя бы для выработки эффективного противодействия. Однако это явно задача не одного дня. Сейчас перед Чарльзом стояла простая и банальная проблема самосохранения.

И самый простой способ её решить – это махнуть обратно в Аргентину, повиниться за побег и позволить собратьям-мутантам себя спрятать.

Вот только этот способ решительно не устраивал Чарльза. Да, он был самым разумным, но… Но тогда получится, что он сдался уже при первой трудности. Пусть и весьма значительной трудности – Чарльз снова посмотрел на газеты. Он пока ещё представления не имел, что именно можно сделать в такой ситуации, но уже точно знал – что-то делать надо. И это что-то – не отсиживание за спинами других. Да и вообще: насколько Эрику с его непонятной скрытностью можно доверять?

Подумав ещё немножко, Чарльз поднялся, собрал газеты и прошёл в отдел генеалогии. Так, где там данные о переписи населения за 60-й год? И где в то время жил Чарльз? Эрик сказал «недалеко от Нью-Йорка», но недалеко – понятие растяжимое. И Чарльз начал просматривать данные за весь штат Нью-Йорк, округ за округом. Ксавьер – фамилия не самая распространённая… Однако поиск оказался напрасным – никого, похожего на себя, он не нашёл.

Но, может, рано опускать руки? Эрик что-то говорил и про получение оксфордской степени. Интересно, почему оксфордской, а не гарвардской или йельской, но на этот вопрос, вероятно, мог ответить только сам Чарльз. Быть может, в 60-м году его просто не было в Америке? И Чарльз полез в данные 50-го года. На этот раз его труд оказался вознаграждён. Вот он, Чарльз Френсис Ксавьер 1932 года рождения, проживавший в округе Вестчестер. А вот и родители: мать Шэрон Ксавьер-Марко, и её муж, Курт Марко. Вероятно отчим.

Эрик сказал, что родители Чарльза умерли. Раз он не солгал во всём остальном, вероятно, и в этом ему можно верить.

Чарльз ещё раз прочёл адрес, пытаясь почётче отпечатать его в памяти, и поднялся. Ему предстоял долгий путь.

Деньги кончились к вечеру второго дня. Их ещё хватило на два билета, и из Майами в Джексонвилль Чарльз доехал на автобусе. Переночевал на автовокзале, перекусил кофе с чипсами, и оттуда поездом добрался до Саванны. Дальше пришлось голосовать на дороге, и когда начало смеркаться, милая семейная пара высадила его у заправки в Тиммонсвилле – маленьком городке Южной Каролины. Всей наличности оставалось меньше доллара. Поужинать ещё хватит. Позавтракать – уже нет.

За прилавком магазинчика на заправке скучал парень, выглядевший чуть моложе Чарльза. И – Чарльз вздрогнул – на рубашке у него красовался уже раз виденный значок: меч остриём кверху, и сложенные на рукояти руки. Он видел этот символ в газете – именно его Грейдон Крид избрал символом для своей партии «Друзья человечества». Дурацкое какое-то название. Раз они друзья человечества – значит, сами к человечеству отношения не имеют, так что ли? Такое имя могли бы взять мутанты, взявшие курс на сближение с людьми. Однако, как не называй, а суть одна. Эрик имел полное право ругать тех, кто объявил всех мутантов злом, подлежащим уничтожению, не разбираясь, кто в чём виноват, и виноват ли вообще.

– Чем могу помочь? – вежливо спросил парень за прилавком. Выбора не было, и Чарльз постарался улыбнуться подружелюбнее.

– Не подскажете… не найдётся ли в вашем городе возможности подзаработать?

Светло-серые глаза парня оглядели его с ног до головы и сощурились:

– Хипстер, что ли?

– Нет, студент.

– Студент? – недоверчиво протянул продавец, ещё раз ощупав его внимательным взглядом.

– Ну, бывший, – поправился Чарльз. – Закончил университет и решил, прежде чем искать работу, прокатиться по Америке автостопом. Когда ещё выпадет такая возможность? Но сейчас у меня закончились деньги.

Парень хмыкнул. Потом немного подумал.

– Сходи в «Семейный ресторан Джорджа». Папаша Дин говорил, что ему не хватает официантов, после того, как Мэри выскочила замуж. Может, он тебя и возьмёт.

– А где это?

– Иди прямо по той улице, – продавец подбородком указал на дверь. – У северного выезда из города будет справа, не пропустишь.

– Спасибо большое, – поблагодарил Чарльз и вышел, затылком чувствуя взгляд парня.

«Семейный ресторан Джорджа» пропустить и в самом деле оказалось трудно. У самой дороги стояла вывеска, окна домика уютно светились в подступающей темноте, из приоткрытой двери неслась весёлая музыка. Стоило войти, как к Чарльзу устремилась официантка, явно несколько разочаровавшаяся, услышав, что новый посетитель тут по делу и хочет видеть хозяина.

«Папаша Дин» оказался полным, но явно сильным мужчиной с морщинистым лицом и большой залысиной. Он вышел откуда-то из задней комнаты, вытирая руки тряпкой, и продолжал их тереть всё время, пока Чарльз излагал свою историю о путешествии автостопом и закончившихся деньгах.

– …И там мне сказали попробовать обратиться к вам.

– А ты, часом, не из этих… – «папаша» покрутил наконец очищенной рукой в воздухе.

– Хипстеров? – подсказал Чарльз. Его коротко подстриженные волосы за три месяца не успели сильно отрасти, но, видимо, рюкзак и в целом неформальный вид навевали подозрения. – Нет. Не хипстер, не мутант, не цветной.

– Да ты шутник, парень… Что не цветной, я и сам вижу. Ладно, – хозяин задумчиво поджал губы, но видимо, всё же решил отложить сомнения подальше, – по вечерам здесь ещё один человек, быть может, и правда не помешает. Надолго тут собираешься остаться?

– Сам не знаю, – ничуть не покривив душой, сказал Чарльз. – Пока не заработаю достаточно, чтобы двигаться дальше.

– Ну, на золотые горы не рассчитывай. Доллар в час, чаевые тоже твои. Устроит?

– Да, – Чарльз с облегчением кивнул. – Спасибо, мистер?..

– Дин Эндрюс. И просто Дин, без «мистер» – не люблю. А тебя как зовут?

Чарльз чуть было не назвался своим настоящим именем, но вовремя вспомнил о плакатах «разыскивается», и о лежавшем в рюкзаке паспорте – маловероятно, что его придётся кому-то здесь показать, но полностью исключать такую возможность всё же нельзя.

– Джек. Джек Уошингтон.

– Ладно, Джек, пошли, покажу тебе нумерацию столов. Начнёшь прямо завтра. Ночевать, кстати, есть где?

– Пока нет. Я, как только приехал, сразу пошёл к вам.

– Деньги на комнату есть?

– Нету.

Эндрюс пожевал губами.

– Если согласен убираться в зале и на кухне и помогать мне разгружать ящики, можешь бесплатно занять заднюю комнатку у выхода. Там есть раковина, а матрас и подушку с одеялом я тебе принесу.

– Большое спасибо, Дин. Вы очень добры.

– Пустое.

========== Глава 4 ==========

– Один цыплёнок с порцией картошки фри и один чили-дог на третий столик, один сэндвич с ветчиной и сыром и порция яблочного пирога на десятый.

– Ага, – кивнул Дин, выставляя тарелки на разгораживающий кухню металлический стеллаж. – Отнеси заказ на седьмой.

Чарльз переставил тарелки на поднос и вышел в зал. Расставил еду перед сидевшей за седьмым столиком семейной парой, с улыбкой им пожелал приятного аппетита, и пошёл к бару за заказанными посетителями с третьего и десятого столов пивом, колой и молочным коктейлем.

За те несколько дней, что Чарльз работал в «Семейном ресторане Джорджа», жизнь успела войти в устоявшуюся колею. Ресторан, названный, как выяснилось, в честь покойного отца нынешнего владельца, был невелик, но у местных жителей пользовался популярностью, а потому работы официантам действительно хватало. Кроме Чарльза в зале трудились ещё две девушки, но одна из них работала в утреннюю смену, а Чарльз со второй, поделив зал пополам, разносили заказы в вечернюю, когда был основной наплыв посетителей. Дин с помощниками тем временем самолично крутился на кухне, а в баре заправлял его сын Уолтер. Со всеми ними Чарльз мгновенно перезнакомился, и все они приняли его дружелюбно, и если была в них насторожённость, то быстро иссякла. Да и не только у них – жители Тиммонсвилля в целом оказались людьми очень милыми и дружелюбными… к другим людям.