В пятьдесят лет тихо угасла Пелагея, Полюшка, так до конца жизни и не узнавшая правду о муже. Детки её выросли, в деревне уже и подзабыли, что Андрей не её сын - ну двойнята и двойнята. Мальчишки росли смышлеными, смала помогали мамке как могли, отслужили армию вместе, потом Андрей поступил учиться - оказалась у него способность к иностранным языкам, особенно легко давался ему немецкий, вот и отучился на переводчика. Братья никогда не ссорились, стояли горой друг за друга. Сергей был, правда, более хулиганистый и резкий, Андрей его наоборот уравновешивал, была в нем черточка, ненавистная маме Поле, но об этом знали только Леш, Гриня, Панас и верная подруга Стеша -уж очень педантичным был её Андрюха. Сергей остался в деревне, стала сильно прибаливать их мать, закончил заочно институт и, похоронив мать, перебрался поближе к брату в Подмосковье. И вот тут-то приехала в деревню какая-то модная бабенка, разыскивающая крошечного месячного ребенка, по случайности оставленного в деревне.

   Деревенские дружно пожимали плечами - никто не помнил такога. Но нашлась "добрая душа" - проболтался за бутылку один, пришлый пьянчужка, живший одно время с Ивановной, да выгнала она его, помучившись.

   Прилетела мадам к Стешке, ну а Степушка никогда за словом в карман не лезла - за пару минут осадила.

   -Ты, стервь, ешче какие-то права качать уздумала? А кагда месячного ребенка у мусор кинула, отчаго ж не думала про няго? А знаешь ли ты, что полдеревни хотели его прибить?

   -Ты где, сука, была, кагда ён рос, болел, кагда ты яму необходима была? - С порога добавила столетняя подружка Стешки - Марфа Лисова. - Уезжай уже по добру, по здорову! Мы жа помним, як ты у Радневе ходила с хвашистами под ручку, хочешь самосуда?

   -Я... я за свое давно заплатила! - сдулась мадам, то есть Милка, - я ...тогда... не знала, что Эрих его оставил умирать, сама была с температурой, плохо помню.

   -Ой, не звезди, а то у нас температуры не бываеть? И мы вона скольких не бросаем? - у Марфы посля войны народилось ещё трое деток. Она только посмеивалась, когда бабы ахали, увидев её очередной живот:

   -Лешай же сказал, рожать надо много, а мне, вишь, Сафрон сразу, як заявилси, сказал: -Мать, будем сынов рожать, надо!!

   И действительно, все три раза она родила мальчишек, на радость мужу. Подросшие старшие нянчились и возились с ними, а мальчишки, подрастая, очень трепетно относились к своему, ставшему болеть -сказались раны, батьку.

   Марфа наступала на Милку:

   -Ишь ты, сыночка она ишчет? Как посмела выговорить - сыночек? Сыночек твой у тот же день и помер, як ты его бросила, нема тут никаких... Як она яго обозвала-то, Стеш?

   -Эдвин!

   -Пошла ты, Милка, отседа, это твое счастье - Полюшки уже нету у живых, а то гнала она тебя поганой мятлой по дяревне.

   Милка, вся пунцовая, выскочила из хаты и тут же уехала с каким-то мужиком на "Волге".

   -Ишь ты, заявилася, сука подлая!!

   А вечером бабы, собравшись, просто вытолкали продажную шкуру из деревни:

   -Не уйдешь по-хорошему, найдуть в Викешкином овраге!!

   Написали письмо Сяргею, штоб упредил Андрюху - мало ли, доберется до них, штоб были готовы. Андрей даже заморачиваться не стал:

   -Мать у нас одна - Полюшка наша, другой не было и не будет!! Я, Серега, отчего и не женюсь - все хочу, как наша мама, повстречать, такую же, дочку родить и назвать её, как нашу самую лучшую мамочку...

   Братья тяжело пережили уход матери, трогательно заботившиеся о ней с детства, они всеми силами старались продлить ей жизнь, но, видно, сказалось на ней все: и отправка в Германию, и побег, и роды, и недоедание-недосыпание, когда они два были крошечными. Она так и оставалась худенькая, хрупкая, если Стешка после родов раздалась, стала ещё крупнее, то Пелагеюшка, как нежный цветочек, оставалась такой, и никто не сумел пробиться в её душу - звали её замуж после войны, но её Гончаров так и остался единственным мужчиной.

   Приехавших на могилку матери через полгода братьев вечером позвал к себе Леший, там же были неразлучные Панас и Гриня, и только сейчас оба брата услышали правду о своем отце.

   -Не думаю, что Сергей станет разделять вас, раз вы Полюшкины, то, значить, и яго сыны! - твердо сказал Панас.

   -Дед Леший, расскажи про него, ты же первым их увидел?

   -Не, ребяты, энта мы с Василем - первые. Знаешь, як я чухнулся, кагда увидал тетку в яких-то странных штанах, а уж мужика у камухвляже... А батька ваш - ён такой важный вначале был. Как яго?.. А, понтовался, як Игорь гаворил, а потом такой мужик стал, як с няго слятела уся этта показуха -уважали яго усе сильно, человек слова.

   -За мамку вашу чуть башку не свернул одному засранцу у лагере уже когда были! - добавил Панас. - Он её старался на руках носить, как дитя малое!

   -Невероятно! - подвел итог более разумный и вдумчивый Андрей, - Но будем ждать отца, в две тысячи четырнадцатом, если доживем, это нам по семьдесят годочков будет? Ничего себе!! А раньше их найти -они нам не поверят, во, сейчас отцу где-то... хмм, из пеленок только вылез, лет десять всего?

   -А, Андрюх, про энту чагось слыхать?

   -Да, появлялась на горизонте. - Поморщился Андрей. - Я даже слушать не стал - сказал, что бред лечится в любой психушке. Мама у меня - Пелагея, отец - Сергей, будет доставать меня - найду возможность посодействовать лечению.

   -От, истинный Сяргей. Тот тожа такой жа резкий был!

   Андрюха улыбнулся.

   -Хотелось бы его увидеть!

   -Ох, ребяты! У такое трудное время вы росли, а якие ж молодцы выросли! Андрюх, проглядел Дуняху-то Стешкину? - и все захохотали.

   Дуняха - Стеша номер два, спуску не давала никому, а с Гончаровыми мальчишками дружила насмерть, заступалась за них, дралась, ходила с драными коленками и синяками, была отчаягой и заводилой.

   В деревне почему-то упорно считали Дуняшку и Андрея женихом и невестой, а она, едва проводив своих закадычных Гончаровых в армию, тут же выскочила замуж и к их приходу из армии уже имела годовалую дочку.

   -Вот-вот, изменила мне Дуняшка, я и не жанюсь! - посмеялся Андрей. - Не попадается вот, как мама наша! Дед Леший, может, твою Варвару дождаться?

   А ещё когда мальцам было лет по десять, приезжал на денек у дяревню тот старшина, что нашел Андрея, и в честь кого сына и назвала мама Полюшка. Усохший, с палочкой, но все такой же боевой, он долго держал обоих Гончаровых на коленях и шумно радовался:

   -Ай, да крестники у меня подросли, ай, да молодцы!

   Мальчишки потом долго переписывались с ним, да вот, старые раны не дали ему долгой жизни.