- Прочитай девиз нашей школы, - ответил Рэкен, указывая на одну из стен столовой.

- Мы охотимся на тех, кто охотится на нас! – прочел Стайлз.

«Твою ж мать! Арджент упек его сюда, чтобы сделать из него охотника на оборотней!» - с горечью подумал Стилински, ковыряя вилкой в ставшем вмиг несъедобным обеде.

***

Два года спустя.

Городской особняк семьи Хейл.

Доведя Кейт до очередного, третьего по счету оргазма, Питер Хейл, выскользнул из нее и, сняв с себя неиспользованный презерватив, бросил его в корзину для мусора.

- Что такое, мой зверь? – надула губки Кейт, перекатываясь на живот и сгибая в коленях стройные мускулистые ноги с изящными ступнями, словно она на пляже под жарким солнышком. – Сегодня ты не в духе или я тебя вчера высосала досуха?

- Какая разница? – сказал Питер, пожимая плечами. – Тебе ли жаловаться, после скольких, кажется, трех оргазмов подряд? – добавил он, подкуривая дорогую сигару и выдыхая клубы дыма в открытое окно.

Хейл не понимал, зачем он до сих пор позволяет этой женщине сюда приходить, раздвигать ноги, становиться на колени? Стоило признать, что секс между ними был высшего пилотажа. Кейт Арджент словно читала его эмоции, предугадывала все желания в их сексуальных играх. Она умело, словно жонглер в цирке играла с его огнем. Доводила почти до безумия и асфиксии легких, сдерживая у самого края оргазма, позволяя взамен делать с ней все, что он только не пожелает, от чего его разрядка становилась божественно крышесносной.

- Почему ты до сих пор одна? – спросил Питер, делая легкую затяжку. - Взгляни на Кристофера. У него семья, жена и замечательная дочь.

- Ты шутишь, Хейл? – криво усмехнувшись, спросила Кейт. – Муж, домашнее хозяйство, церковь и дети, это не мой стиль. Ты можешь меня представить с орущим свертком на руках, опалым животом и растянутой грудью?

«Нет, - подумал Питер, - для таких дерзких и хладнокровных убийц как эта женщина, материнство было бы кощунством».

Она с уверенностью обращается со всеми видами оружия и хороша в рукопашном бое. Он на собственной шкуре прочувствовал ее силу, изворотливость и выносливость. Она достойный противник, как в постели, так и вне ее. Какие уж тут дети. Но он устал от Кейт. Устал и морально и физически.

Отлично понимая, что трахаясь с ней, потенциальным врагом и возможным инициатором пожара, случившимся двадцать два года назад, он предавал, прежде всего, самого себя и своих собратьев. Слава Богу, что он ее не любит, в отличии от нее. И если он с ней в ближайшее время не порвет, ее неуемная, на грани фанатизма любовь, может привести ее к сумасшествию. А обладая такой гремучей смесью, эта коварная женщина будет способна на что угодно.

- Меня не будет несколько дней, я должен сегодня уехать, - сказал Хейл, оборачиваясь, - в соседнем штате я договорился о покупке двух породистых лошадей. Ты свободна, если хочешь, мой шофер отвезет тебя, куда попросишь.

- Мы ведь встретимся после твоего приезда? – сказала она, подходя к нему и прижимаясь к его спине голой грудью.

- Все может быть, - неопределенно ответил Питер, в душе глубоко уверенный, что это был их последний секс.

После того, как Кейт Арджент покинула его дом, он быстро принял душ, чтобы избавиться от запаха ее похоти, надел чистое белье, простые джинсы, легкий свитер с V – образным вырезом, пиджак и кожаные мокасины. Взяв со стола мобильный телефон, он быстро набрал нужный номер.

- Мистер Стилински? Это Питер Хейл. Я хотел бы сегодня приехать к вам на ферму. Помните, мы договаривались с вами о продаже двух породистых лошадей? Замечательно! Я выезжаю!

Отключив телефон, Питер, взяв ключи от своего Рендж Ровера, покинул свой городской особняк.

Через четыре часа он уже подъезжал к дому Джона Стилински. Сам хозяин с женой вышли на крыльцо, чтобы встретить солидного гостя.

Один раз взглянув на его ожоги, они старались при своей деревенской простоте и скромности, больше не заострять на этом внимания и при разговоре смотрели куда угодно только не на правую часть лица Питера.

- Пойдемте в дом, мистер Хейл, выпьем чего-нибудь прохладного, или покрепче, - предложил гостеприимный хозяин, - потом я покажу вам лошадей.

Войдя в скромный по здешним меркам, но чистый и уютный дом, Питер огляделся по сторонам. Прежде чем усесться на диван, он заметил на журнальном столике фотографию в рамке. На снимке был запечатлен улыбающийся юноша, обнимающий лошадь за гриву.

Словно незримый кукловод, дергая за ниточки потянул Хейлову ладонь к фото. Притянув снимок ближе, Питер почувствовал странное волнение в груди. Его пальцы и дёсна стали болезненно пульсировать, из самого его нутра стало подниматься невиданной силы желание громко завыть, подкатившее к самому горлу.

« МОЙ! ОН МОЙ!» - стучало в голове у Хейла, принося дикую боль его глазам. Глянув в стеклянное отражение рамки, он на секунду увидел как его глаза из голубых стали желтыми.

- Кто это? – спросил Хейл, еле сдерживая доселе неведомые ему чувства.

- Это мой младший сын Стайлз, - гордо улыбаясь, сказал Джон Стилински, - здесь ему пятнадцать лет. А вот на этой фотографии ему уже семнадцать. Он здесь с двумя приятелями Тео и Мэттом, - продолжал мужчина, протягивая еще один снимок и абсолютно не замечая, как дрожат руки у Хейла, как заходится его сердце при виде улыбающегося кареглазого парня с россыпью родинок на щеке. «МОЙ!», опять услышал Питер голос похожий на звериный рык, сотрясавший все его естество.

«Да что за херня с ним творится?» - спрашивал себя Хейл, покрываясь бисеринками пота.

- Желаете что-нибудь выпить? - заботливо спросила Клаудия Стилински.

- Воды, пожалуйста, - прокаркал Питер, пересохшим голосом.

Когда Джон и Клаудия на несколько минут оставили его одного, он быстро, чуть не уронив рамку на пол, извлек фото пятнадцатилетнего парня и сунул его себе во внутренний карман пиджака.

Словно вся кровь, что была в его теле, прилила к месту соприкосновения кармана с фото и накачанной груди Питера, начав жарко пульсировать.

Чтобы как-то себя отвлечь, Хейл еще раз взглянул на троицу молодых парней. Обратив внимание на задний фон, Питер обомлел. Позади ребят на каменной стене висел штандарт с геральдической лилией и выбитым вокруг нее девизом.

«Силы небесные, да ведь этот мальчишка, на фото которого у Питера чуть ли не столбняк, учится на охотника в гребаной школе Джерарда Арджента! А что с ним будет, если они с парнем встретятся?»

Поблагодарив хозяйку дома за вкусную и прохладную воду, которую Питер с жадностью выпил, буквально двумя глотками, он последовал за Джоном Стилински в загон, где держали породистых лошадей. Войдя в помещение, Питер заметил молодого мужчину, с виду мексиканца, чистившего стойло одной из лошадей.

- Мигель, позволь тебе представить нашего гостя и потенциального покупателя мистера Хейла, - сказал Джон.

Реакция у всех людей впервые его видевших была одинаковой, поэтому Питер лишь улыбнулся широко открытым глазам и рту Мигеля. Тот, спохватившись, закрыл рот и поприветствовал гостя.

- Добрый день, синьор, каких лошадей вам показать?

Оглядевшись, Питер остановил свой взгляд на кобыле и жеребце шоколадной масти.

- Покажите вот этих.

- «Гром» и «Молния», - подал голос Джон Стилински, взглядом велев Мигелю подвести лошадей поближе, - отличный выбор, сэр!

- Я их покупаю, - восхищенно сказал Питер, почувствовав как лошади стали тихонько фыркать, прясть ушами, переминаясь с копыта на копыто, интуитивно чувствуя рядом с собой опасного хищника.

- Но «Молния» принадлежит Стайлзу! - возмущенно начал Мигель.

- Плачу вдвойне! - возбужденно перебил его Питер, желая обладать всем, что дорого этому парню, взволновавшему его душу и волчью кровь. Не для того, чтобы отобрать и обездолить, тем самым нанеся огромную обиду, лишь для того, чтобы, по непонятной ему самому причине, быть ближе к Стайлзу, узнать чем он дорожит, грезит, дышит, о чем думает и мечтает.