Стайлз забыл как дышать, его ноги вросли в пол, глаза расширились, рот слега приоткрылся. Нервно покусывая губу, что вмиг стала алой, парень еле сдерживался, чтобы не войти к Хейлу под душ, и помочь избавить мужчину от терзаний его плоти.

Испытывая сексуальное возбуждение, Стилински, как никогда в жизни, хотел взять член Питера в рот, заполнить до отказа, уткнувшись носом в паховые волосы. Языком почувствовать упругость и нежность головки, нырнув кончиком под шкурку, в то время как рука парня стимулировала бы основание члена и игралась бы с яичками Хейла.

Увидев, что мужчина балансирует у заветной черты, Стайлз стал горячо и мысленно просить: «Кончи, Питер! Для меня, пожалуйста!»

В этот момент он поднял и повернул голову, уставившись волчьим взглядом в янтарные лихорадочно блестевшие от желания глаза Стайлза. Продолжая ритмично двигать бедрами и ладонью по всей длине ствола, Хейл начал вздрагивать всем телом от пронзающего, словно электрический ток, острого оргазма. С протяжным горловым рыком, окатив парня страстным взглядом, Питер стал кончать, выплескивая горячее семя на стенку душевой.

______________

*Шрифт Брайля — рельефно-точечный тактильный шрифт, предназначенный для письма и чтения незрячими людьми.

Глава 10

То мгновение, что они смотрели в глаза друг друга, показалось им двоим вечностью. В их взглядах было столько страсти, неприкрытого желания, словно не существовало расстояния, разделявшего мужчину на пике его наслаждения и парня с замиранием сердца, наблюдавшего за его оргазменной агонией. Стайлза лишь печалило то, что не он и его ласки были тому причиной.

Волк Хейла словно спрашивал: «Тебе нравиться то, что ты видишь?»

А взгляд Стайлза отвечал: « Да! И я желал бы большего для нас обоих!»

- Господи, Стайлз! Что ты здесь делаешь?! – спохватился Питер, быстро выключая воду и хватая полотенце, висевшее с наружной стороны душевой, обматывая им чресла.

Стайлз оторопело вздрогнул, почти пожалев о том, что волк Питера исчез, вместе с хрупким моментом единения по-своему одиноких душ и изголодавшихся по сексу тел.

- Я не знаю, что на меня нашло! Я не извращенец и не эксгибиционист, просто забыл закрыть дверь в ванную! – пытался объяснить Хейл, неспешно подходя к парню и слыша, как бешено колотится его сердце.

- Это я должен просить прощения, - подал голос Стилински, сглатывая тугой ком в горле, - я принес контейнер с ядом, чтобы ты его спрятал в надежное место. Увидев, что ты здесь, просто не мог удержаться. Но я никогда ни за кем не подглядывал раньше, - добавил парень, густо покраснев и опустив голову, проедая глазами красивый мозаичный пол ванной.

- Как много ты видел? - хриплым голосом спросил Хейл, ладонью поднимая Стайлзу подбородок и заглядывая ему в глаза.

- Все, - ответил Стилински, задыхаясь от прикосновений.

- Прости, что накричал на тебя на улице, - шептал мужчина, лаская ладонью лицо в родинках. - Прости, что тебе пришлось стать свидетелем моей минутной слабости, - говорил он, сдерживая дыхание и приближая свои губы близко к алому рту парня. - Я не могу быть ни с кем кроме тебя, мой волк просто не позволит этого.

Задыхаясь, как пойманная в силки птичка, и все еще испытывая страх перед волчьей натурой, способной в пылу страсти переломать Стайлзу все косточки, парень стал трепетать от раздиравших его чувств.

- Я не обижу тебя, клянусь! - шептал мужчина, лаская парня взглядом и осторожно привлекая к себе пытаясь поцеловать.

Стайлз почти уже готов был отдаться страстному поцелую, уступив место их обоюдному желанию и утонуть в этих голубых глазах становившихся желтыми. Услышав тихое урчание, страх Стилински все же завладел его душой. Упершись ладонями в мощную грудь Хейла, парень стал разрывать объятия, на несколько шагов отходя от мужчины.

- Прости, Питер! Я пока не готов! Я не могу, извини! – хрипло произнес Стайлз, бросаясь вон из комнаты.

Резко подняв руку и, испустив глухой рык, мужчина всего лишь схватил невидимый бестелесный фантом, оставшийся от покинувшего ванную комнату секунду назад парня, уносившего с собой целый букет эмоций и переживаний. От безумного желания отдаться их взаимной страсти и будь что будет, до страха и неуверенности.

Следующая мысль, постучавшая в сознание Питера, согрела его душу и сердце, дав надежду, что у него и его волка еще есть шанс быть счастливым. Среди бушующего океана чувств уходящего Стайлза, которые мужчина успел прочесть, не было обиды к его сегодняшним несправедливым обвинениям и оскорбительным словам и, что самое главное, не было отвращения к жутким шрамам, оставившим неизгладимый след на лице и теле оборотня.

***

Втайне от Стилински, Хейл, в свободное от ведения бизнеса и управления поместьем время, брал уроки верховой езды у одного из работников конюшни, который в прошлом был неплохим наездником и даже брал призы на скачках. «Гром» был норовистым конем, но и Питер, будучи хищником и обладая звериным нутром, не хотел ему ни в чем уступать. Кто знает, чтобы было, обернись Хейл полностью в волка и встреть на своем пути этого крупного и ретивого жеребца? Смог бы его зверь в одиночку одолеть такую махину? Вряд ли. Как бы самому целым остаться и не получить по зубам мощным подкованным копытом.

Так что, нахрапом тут брать не стоило. Нужно настолько было контролировать своего волка и запрятать его далеко на задворки своей человеческой оболочки, чтобы не спугнуть благородное животное и не вызвать при этом в нем жгучую ненависть к седоку. Завоевать доверие «Грома» было намного труднее, чем это происходило в случае со Стайлзом.

Несколько недель Питер всего лишь подходил к животному, предлагая то морковь, то яблоко или кусочек сахара. Больше месяца ушло на то, чтобы конь позволил на себя сесть. Еще неделя, чтобы удержаться в седле не свалившись тут же в грязь. Больше двух месяцев понадобилось Хейлу, чтобы приноровиться к шагу и легкому бегу лошади.

На Питера было жалко смотреть. Мешок с картошкой и тот сидел увереннее в седле и смотрелся лучше, нежели этот покрывающийся крупной дрожью и каплями пота мужчина. К началу лета он уже без посторонней помощи, мог сесть на «Грома» и пустить его в легкий галоп, при условии, что будет кристально спокоен и дружески настроен ко всем окружающим.

***

Вечерами, находясь в библиотеке, Лора, как когда-то в детстве, просила Питера вслух почитать то или иное произведение. Сегодня в руках мужчины оказался рассказ Теофиля Готье «Любовь мертвой красавицы».

- Вы спрашиваете, брат мой, был ли я влюблен, – о да! – начал читать Хейл, краем глаза заметив как Стайлз, неслышно вошел в помещение за одним из спортивных журналов, да так и застыл, услышав глубокий и проникновенный голос Хейла.

- …Да, я любил, как не любил никто на свете, – безумно и страстно. Я удивляюсь, как сердце мое не разорвалось от этой страсти. Ах, что за ночи это были, что за ночи!

Дочитав реплику, Хейл оторвался от текста, обратившись к Лоре.

- Не думаю, что Стайлзу будет интересно слушать о любви послушника и куртизанки, пытавшейся отговорить его от сана священника и служения Господу.

- Напротив, - подал голос Стилински, садясь на свободное кресло, - я с удовольствием хотел бы послушать.

Наградив парня легкой улыбкой, Питер продолжил свое чтение, аккуратно и бережно переворачивая страницу.

Рассказ был коротким, но поднимавшиеся в его строках проблемы, чувства и переживания главных героев вызывали у Стайлза разнообразные эмоции. Он никогда бы в жизни не заинтересовался подобным чтивом, не услышь его из уст Хейла. Питер обладал прекрасным декламационным талантом. Четкое произношение, модуляция голоса, выразительность речи пробирали до самых кончиков пальцев.

Самых глубоких и чувствительных струн естества Стилински задела, пожалуй, одна из цитат, прочитанная Хейлом с особой интонацией. Словно фраза предназначалась именно ему. Периодически глядя на Стайлза, Питер, от лица автора, пытался достучаться до его души и сознания, помогая парню прислушаться к себе и терзавшим его страху и неуверенности.