- Но я их видел прошлой ночью, вместе! – заревел Антон, не зная, на что способен его милость, но отлично зная методы расправы отца. – Они… они вели себя… развратно… Содом…

- Что?! – взревел Павел Сергеевич, статно поднявшись с кресла и глянув на обоих Трегубовых, как на грязь под ногтями. – Да я вас под суд отдам! Отрежу язык за такие вольности и на каторгу сошлю! Вы у меня не то что при дворе его императорского величества, а на просторах широкой России-матушки места себе не найдете!

- Не извольте гневаться, ваша милость! – первым промямлил Трегубов, проглотив свою спесь и гордость. – Простите Антошу. У него часто припадки нервные бывают, – молвил он, крепко сжимая затылок ревущего отпрыска, чтобы не смел больше рта открывать. - Недоношенный он, да и кормилица в детстве уронила. А еще на него похоть накатывает, отчего он ничем, кроме своего петуха в штанах думать не может. Вот и мерещится ему всякое.

- Подите прочь, - слегка успокоившись, величаво изрек граф Ланской, отворачиваясь от этих двух напыщенных болванов. – Вы, кажется, почти собрали вещи? – надменно спросил он у Трегубова. – Так вот, только из-за одной милости к вашей гостеприимной супруге, дражайшей Наталье Дмитриевне, я дам вам срок до полудня, чтобы вы со своим семейством и пожитками убрались из моего дома.

- С вашего позволения, - дрогнувшим голосом молвил помещик, поклонившись как никогда низко.

С тихим ворчанием, толкая вперед себя скулящего сына взашей, Николай Карпович Трегубов покинул графа и свой бывший кабинет.

Проводив обоих сверлящим взглядом, Павел Сергеевич устало опустился в кресло, искренне надеясь, что сыгранная всеми актерами пьеса для некоторых будет иметь счастливый финал. Не повезло только Трегубовым, которые невольно принимали в ней участие.

Павел Сергеевич стал задумываться над своими дальнейшими действиями теперь уже в качестве графа Ланского, потомка знатного рода, богатого дворянина, обладателя многочисленных имений и особняков, члена Российской академии наук и тайного агента его императорского величества.

Хаотично шаря глазами по полу, устланному персидским ковром, он заметил до боли знакомую вещицу. Поднявшись с кресла и сделав пару шагов, он нагнулся и поднял с пола золотой империал, болтавшийся на порванном тонком шнурке.

- Видать, истерся, а может, Алексей случайно обронил, когда его в заложники брали. Ай да молодцы, сукины дети, вишь, чего удумали! – тихо рассуждал Ланской, горделиво радуясь находчивости и изобретательности Мефодия и Алексея.

Сжав золотую монету у себя в кулаке, Павел Сергеевич был полностью уверен, что нашел себе достойную замену, а вот ему самому придется серьезно подумать о своей дальнейшей жизни.

***

Находясь в припортовой зоне, Мефодий не выдержал и поинтересовался содержанием ручной клади. Во вместительном саквояже находился скромный, но добротно сшитый костюм-тройка, который Изотову был почти впору. А еще пара брюк черного и песочного цветов, несколько сорочек и жилетов, шейных и носовых платков, кальсон, несколько пар носков, и, в довершении всего, пара кожаных черных туфель начищенных до блеска. Изотов, оторопело глядя на все это, растерял всю свою удаль и красноречие.

- Это повседневный костюм Павла Сергеевича, надевай скорее. Вы с ним почти одного роста и одинаковой фигуры, - с восхищением произнес Алексей, глядя на обновленного друга, не зная, какому богу молиться за такого удивительного дядюшку.

- А вот туфли слегка жмут, - чуть скривившись, констатировал Изотов.

- Ничего, разносишь.

- Тут и письмо есть, - воскликнул Мефодий, найдя его рядом с прочей дребеденью.

Быстро взломав печать, молодой человек начал читать его вслух.

«Уважаемый господин Изотов!

У меня, к великому сожалению, не было возможности познакомиться с вами лично, и я полностью вынужден полагаться на заверения моего племянника в вашей компетенции. Вы получили приличное образование, так что не пропадете и будете для Алексея надежным компаньоном и партнером. Но будьте предельно аккуратны и внимательны, если вы понимаете, о чем я толкую.

К письму прилагается ваше жалование за шесть лет, что вам задолжал ваш бывший наниматель, а так же чек лично от меня на непредвиденные расходы. Надеюсь, вы найдете себя в этой жизни и получите то, чего так долго ожидали. Удачи!

С наилучшими пожеланиями, граф Ланской П. С.»

- Датировано сегодняшним числом, - обескураженно добавил Изотов, не веря, что удача таки повернулась к нему передом. – Дай бог здоровьица и долгих лет жизни Павлу Сергеевичу!

- Ты понимаешь, что это значит, Мефодий? – восторженно произнес Алексей. – Твоя долгожданная свобода!

- Даже не верится, - с дрожью в голосе, но вполне серьезно ответил ему друг.

К отходу фрегата юные путешественники добрались вовремя. Благородные мужи, капитан корабля и начальник экспедиции, весьма сожалели, что у графа возникли непредвиденные обстоятельства (всяко в жизни бывает), но в то же время не видели ничего необычного в том, что вместо него в путешествие, почти налегке, отправляются его племянник граф Алексей Ланской и его приятель господин Изотов.

Матросам было велено доставить на борт их нехитрый багаж и показать господам каюту, которую, к сожалению (или великой радости), они будут делить во время плавания. Ровно по расписанию фрегат вышел из порта, и вскоре перед глазами молодых людей осталась лишь бескрайняя водная гладь.

- Вот она, воля-волюшка! Помнишь, Мефодий? – тихо произнес Алексей, на что Изотов незаметно сжал его руку и облегченно вздохнул, будто все это время ходил с тяжелым камнем на шее, не дававшим ему развернуть крылья и взлететь высоко-высоко.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

9 августа 1827 года от рождества Христова фрегат «Меркурий» прибыл в Портсмут. Юные господа Алексей Ланской и Мефодий Изотов благополучно добрались до берегов Англии и, сойдя на берег, наняли экипаж до Лондона.

Добравшись до столицы, они сняли небольшой, но вполне комфортабельный особняк, со слугами и конюшней, расположенный почти в центре. Обзаведясь необходимыми средствами и связями, близкие друзья днями объезжали центр и окрестности, любуясь достопримечательностями, а ночи проводили в жарких объятиях друг друга. Страсть их была взаимной и обоюдной. В их харизматичном тандеме не было классовых различий и предрассудков. В их постели никто не доминировал и не подчинялся, они вместе принимали решения и были равны как друзья и любовники.

Спустя полгода на адрес их Лондонского особняка пришло письмо из России.

- Это от дядюшки, - весело молвил Алексей, вскрывая конверт. – Ой, тут еще одно письмо внутри, от твоей матушки, - добавил он, передавая его Мефодию.

- Пишет, что работает экономкой в вашем городском особняке, - начал комментировать текст письма Изотов, - очень довольна. Лука Васильевич, кажись, питает к ней интерес. А еще пишет, что скучает и шлет нам привет и свое благословление.

- Мое письмо куда интересней, - молвил Ланской, не зная, радоваться ему или вести себя как положено благородному отпрыску.

- Читай, не томи! – улыбнувшись, попросил Мефодий.

«Милостивый государь, Алексей Петрович!

Надеюсь, это письмо застанет вас в добром здравии. Хочу уведомить по интересующему вас вопросу. Оба имения со всем содержимым куплены и записаны на ваше имя. Бывшие владельцы поспешно съехали в Петербург. Господина Трегубова Н. К., у которого я приобрел имение и деревеньку, спустя несколько месяцев правосторонний паралич разбил. Теперь он все время лежит, мычит и ходит под себя. Ох, и намается с ним его супруга. Она и так места себе не находит, так как ее единственный сын Антон решил постричься в монахи и пойти служить в отдаленный монастырь.

А теперь о нашем с вами недалеком будущем. Я много думал и принял окончательное решение взять на себя ответственность за будущее нашей семьи как потомка знатного рода и продолжателя гордого имени Ланских. С разрешения его императорского величества я отошел от дел государственных, обещая предоставить своего преемника, вернее, сразу двух.