— Ты была знакома с Ноа Голдштейном?

— Да, он вёл у нас два предмета, — ответила она.

Неожиданно Ник потерял над собой контроль:

— Ты ведь видела все материалы по этому делу. Бет! Фил Уокер передавал тебе копни каждой бумажки. Ты знала Кэтрин Трамелл, знала о ней всё, и ни разу, не заикнулась об этом! Как ты, чёрт возьми, собираешься это объяснить?

— А что мне следовало говорить? — возразила Бет. — Что я должна была делать? Прийти к этим проклятым копам и заявить им: «Эй! Не думайте, что я лесбиянка, или что-нибудь в этом роде, но так уж случилось, что десять лет назад я трахалась с вашим главным подозреваемым»? — Она отвернулась и сложила руки на груди, словно пытаясь сдержать хлеставшее из неё раздражение. В уголках её глаз появились слёзы. — Это звучит дико, это звучит лицемерно, особенно из моих уст, от психоаналитика, но я была смущена. Ведь это был первый и последний раз, когда я занималась любовью с женщиной.

— Ты думаешь, мы были бы шокированы? Слава Богу, Бет, мы — копы.

— Ага, всё верно — копы. А через некоторое время об этом узнал бы весь департамент. Шуточки, хихиканье в раздевалках. — Она задержала дыхание, чтобы собраться с силами. — В любом случае, это не так уж важно…

— А что же тогда важно?

— Важно другое, Ник. Важно, чтобы ты остерегался её. Она, действительно, больная, тебе это известно? Ты что, не видел, как на неё иногда находит? — Она посмотрела на него, умоляя своими глазами о понимании, заклиная его своим взглядом поверить ей. — Я не знаю, пыталась ли она взять здесь своеобразный реванш, но то, что она спланировала всё, — это точно. Она знает, что я училась в Беркли. Она знает, что я была знакома с Ноа Голдштейном. Она сочинила всю эту историю обо мне. Она пытается втолковать тебе, Ник, что я тот человек, который преследовал её, у которого в отношении неё навязчивые идеи. Она старается выставить меня в неприглядном свете, связать меня по рукам и ногам и заявить: «Вот та психопатка, которая убила Джонни Боза».

— Она вовсе не пытается подставить тебя, Бет, — взбешённо заявил Ник. — Она даже не знает, кто ты теперь. Она рассказывала мне о Лайзе Хоберман, а вовсе не о Бет Гарнер.

— Не могу поверить, что ты настолько глуп, — возразила Бет. Она была уверена, что ты выяснишь, кто такая Лайза Хоберман в настоящее время. Ты ведь коп, Ник… Хороший коп, в конце концов. Что она сделала? Дай-ка мне самой догадаться… Она как бы случайно рассказала это тебе, рассказала так, чтобы это звучало к месту. — Бет улыбнулась, но это была искривлённая, натянутая улыбка. — Наверное, она сказала тебе это в постели. Ведь так, Ник? Вот, как это всё произошло.

Ник отвернулся от неё, восстанавливая в памяти трепещущий голос Кэтрин, когда та рассказывала ему ужасающую историю о Лайзе Хоберман.

— А почему ты поменяла имя, Бет?

— Я вышла замуж. И он называл меня Бет.

— Замуж? Вот уж никогда не знал, что ты была замужем.

— Это тебе не касалось, — уколом на укол ответила она. Потом пожала плечами, подумав, что как раз Ника-то касалось абсолютно всё. Она не стыдилась того, что была замужем, а затем развелась. — Я познакомилась со своим мужем сразу, как только кончила медицинскую школу. Он, так же как и я, был молодым врачом в бесплатной больнице в Салинасе. Наша семейная жизнь не была долгой.

— Сколько времени ты была замужем?

— Не слишком долго, Ник. Ты действительно думаешь, что я… что я убила кого-нибудь? Да я никогда и в глаза не видела Джонни Боза. Никогда даже не слышала о нём.

Голова у Ника уже раскалывалась. Он больше не знал, кому или чему верить. Он собрался уходить,

— А как насчёт Нилсена? — крикнула ему вслед Бет, — Какой у меня мог быть мотив, чтобы убить его? Здесь что-то не стыкуется. Подумай об этом Ник.

Ник уже размышлял об этом. Только он не говорил об этом вслух, во всяком случае ей. Он ткнул пальцем в сторону сломанного запора на двери её квартиры:

— Знаешь ли, тебе надо что-нибудь сделать с этим замком. Вокруг бродит множество прощелыг.

— Ты прав, — горячо подхватила Бет Она протянула к нему свои руки, будто пытаясь отогнать некое сильнейшее сатаническое заклятие, обрушившуюся на нега нечистую силу, и только её магический знак мог спасти его — Она — сам дьявол! Она — дьявол в ангельском обличье! Будь осторожен, Ник.

Ник кивнул, словно соглашаясь с ней. Но он никогда не был осторожен в обращении с чем-либо и, тем более, в своих отношениях с женщинами. Никогда. Так с чего бы это ему сейчас вдруг становиться осторожным?

Он не соблюдал никаких мер предосторожности ни когда входил в вестибюль дома, где находилась его квартира, ни когда без всяких предварительных размышлений поднимался по тускло освещённым пролётам лестницы к своим аппартаментам. В тот момент, когда он пытался нащупать в кармане ключи от двери, он почувствовал, как на плечо опустилась чья-то рука, и отпрыгнул в сторону, будто обварившись кипятком:

— О, Бог мой!

Из мрака выплыла Кэтрин Трамелл. Она хохотала над ним во всё горло.

— Я испугала тебя? — поинтересовалась она. Её глаза блестели от безудержного веселья. Она прекрасно понимала, что испугала его, и, казалось, это принесло ей удовольствие точно так же, как и в тот раз, когда она неожиданно набросилась на него на пляже.

— Тебе не следовало бы подкрадываться к человеку, который, как тебе известно, вооружён, — произнёс он. — Именно так происходят несчастные случаи.

— Но я-то знала, что ты не вооружён, — возразила она, — Ты должен был сдать свою пушку, когда уходил… в отпуск.

Конечно, она была права. Он пощупал то место под мышкой, где обычно находился его револьвер тридцать восьмого калибра. Ношение оружия стало уже его второй натурой, и сейчас, невооружённый, он чувствовал себя так, будто его раздели.

— Как бы там ни было, я всего лишь хотела застать тебя врасплох, — оживлённо и почти раздражённо попыталась оправдаться она. Потом она заметила, что нечто беспокоит, тревожит его больше, чем её сюрпризы.

— Что произошло, Ник? — поинтересовалась она.

— Я разыскал Лайзу Хоберман, — ответил он.

— Отыскал её?.. И чем она теперь занимается?

— Неужели тебя действительно интересует, чем занимается твоя старинная приятельница по колледжу?

Она некоторое время непонимающе смотрела на него:

— Это означает, что ты не хочешь говорить мне, что она делает? Это так? А я-то думала, что мы перестали играть друг с другом…

Ник уже отпер свою дверь, но в квартиру всё ещё не входил. Он стоял в проходе и, казалось, преграждал ей туда дорогу.

— Я тоже так думал. Я был уверен, что игры ушли в прошлое.

— Так и есть, — твёрдо заявила она.

— Тогда, как могло получиться, что её рассказ очень незначительно отличался от твоего? Она повторила мне ту же самую историю, но с точностью до наоборот: там ты её преследовала. Она дала понять, что ты подстриглась так же, как она…

Кэтрин медленно улыбнулась:

— И ты поверил ей? Твоя способность к легковерию удивляет меня, Ник. Правда-правда. Именно я являлась жертвой. Именно я была вынуждена обратиться в полицию нашего кампуса и написать заявление о её действиях.

— Ты сделала это? — Он до сих пор не мог ей поверить.

— Да, я его написала. Так что? Ты по-прежнему думаешь, что я убивала кого-нибудь?

Ник не думал, что она была убийцей. Он не хотел даже допустить мысли о её способности убить другого человека.

— Нет, — тихо ответил он.

— Лгун, — бросила она и, развернувшись на каблуках, начала спускаться по мрачной лестнице с апломбом и самоуверенностью модели haut couture[14].

Глава девятнадцатая

Пока Ник, сидя в машине, ожидал своей очереди пересечь Бей-Бридж, его головой завладела одна замечательная мысль: во время вынужденного отпуска нагрузка делами, оказывается, была немного меньше. Обычно они с Гасом расследовали около полудюжины убийств, пытаясь выстроить в ряд детали каждого из них. Теперь, во время неожиданного отпуска по психологическим причинам, Ник был волен заняться одним-единственным делом, которое привлекало его больше всего, — распутыванием запутанного клубка, бывшего жизнью Кэтрин Трамелл. Его даже не интересовало теперь убийство Джонни Боза. В настоящее время Ник хотел одного: познать её, отделить ложь от правды, выдумку от реальных фактов.