— Ни того, ни другого на корабле нет… Кстати, откуда ты взялся?…
Я начал сбивчиво бормотать о том, как мечтал побывать на эргальсском карнавале. Гредир перебил меня на полуслове.
— Теперь это уже не важно… — простонал он. — Мы влипли в скверную историю… Ты, похоже, влип вместе с нами… Пару часов назад мы с капитаном вскрыли конверт, который передал нам на Сольде частный детектив… Он следил за этим… профессором…
— Я случайно услышал ваш разговор с капитаном на космодроме, — сказал я. — Вы в чём-то подозревали вашего пассажира и спорили, можно ли войти к нему в каюту.
— У нас не было доказательств… Но теперь ясно, что он был на крючке у полиции. Его делом занимался один частный детектив…
— Откуда он взялся, этот профессор? — спросил я.
— С Экроги-3, - ответил астронавт. — Она в той же планетной системе, что и Экрога-2…
— С Экроги-3… - Я задумался, пытаясь вспомнить, что мне известно о ней, но сразу ничего в голову не приходило. — Кажется, на этой планете существует развитая цивилизация?
— Да, и этот профессор — её представитель… Зеленокожий и долговязый, лицом и телом похож на змею…
— Но как он умудрялся держать брэссумов в ящиках? И зачем он их вёз на Эргальс?
— Ему нужен был не Эргальс, а наш звездолёт. С помощью прирученных брэссумов он собирался захватить его, когда мы подойдём к Эргальсу… Похоже, это ему удалось… Внутрикорабельная связь молчит, значит, в живых на корабле никого не осталось… Брэссумы истребили всех… От них невозможно скрыться…
— Они чуют добычу по запаху! — воскликнул я. — Это я точно знаю! У них очень хорошо развито обоняние, оно заменяет им зрение. Они могут учуять добычу за километр от себя. Обо мне они не узнали, потому что я находился в герметично закупоренном контейнере.
— А сейчас, когда ты вылез, узнали, — прохрипел Гредир.
— Мой запах уже распространился по кораблю, — кивнул я и огляделся, как будто кровожадная тварь подстерегала меня за ближайшим углом.
— Мы попытались войти к нему, — борясь с подступавшей судорогой, говорил Гредир, — и тогда он натравил на нас своих чудовищ… Три брэссума начали охоту на людей по всему кораблю… Ни пули, ни бластерные лучи их не брали… От них не было спасения… Ни одна дверь не могла выдержать ударов их клешней… Они убивали — бессмысленно, злобно, даже трупы разрывали на куски…
К моему горлу подкатил страх. Я, кажется, даже перестал дышать.
— Значит, на всём корабле никого больше нет, кроме брэссумов и экрогианца? — спросил я. — Все погибли?
— С их нюхом и клешнями… Они убили всех…
— Кто же тогда приведёт корабль на Эргальс?
— Сейчас корабль идёт на автопилоте… — Гредир судорожно глотал воздух, глаза его затуманились. — Полёт контролирует компьютер… Он же выведет корабль на орбиту Эргальса… До неё уже недалеко…
Он закрыл глаза и умолк. В коридоре установилась тишина, показавшаяся мне невыносимо жуткой.
Веки Гредира снова задрожали, он начал что-то шептать, но я, сколько ни напрягал слух, не мог разобрать ни слова.
Наконец шёпот сделался разборчивее.
— Зеленокожий не собирается сажать корабль на Эргальсе… У него другая цель… Об этом мы узнали из письма, которое получили на Сольде… Это только догадки, но они слишком страшны…
— Что? — в тревоге спрашивал я. — Что такое? Говорите, Гредир!
— У него есть бомбы невероятной разрушительной силы… Он пронёс их на корабль в своих ящиках… Двух дюжин хватит, чтобы уничтожить жизнь на целой планете… Уничтожить жизнь на Эргальсе…
— Зачем ему уничтожать там жизнь? Для чего?
Гредир испустил протяжный стон.
— У него есть прибор, который он пронёс на борт в разобранном виде… Прибор позволяет трансформировать биоволны умирающих людей…
— Умирающих людей? — Я наклонился к самому его лицу. — Почему умирающих? Я ничего не понимаю, Гредир!
Губы звездолётчика едва шевелились.
— Человек в момент смерти испускает поток биоволн… Кажется, в древности это называлось «душой»… Этот поток можно уловить специальным прибором и определённым образом трансформировать. Тот, на кого будет направлен трансформированный поток, испытывает чувство… чувство… наслаждения… Но это будет длиться мгновение…
— Из-за одного мгновения наслаждения убивать человека? — изумился я. — Какая бессмысленная жестокость!
Издалека донёсся грохот, как будто по полу долбили кувалдами.
— Речь идёт не об одном убитом… — хрипел Гредир. — Когда одновременно умирают сотни тысяч людей, то поток биоволн усиливается многократно… Звездолёт встанет на орбиту Эргальса. Зеленокожая тварь сбросит бомбу. Планета густо населена. Сразу тысячи жертв… Мощный поток выделившихся биоволн достигнет звездолёта, того прибора, который он смонтировал… Прибор трансформирует био… волны… в… в… волны наслаждения…
Это были последние слова Гредира. Из его рта хлынула кровь, он задрожал всем телом и затих навсегда.
Человеческая смерть, увиденная впервые, потрясла меня. Голова моя опустела. Я, наверное, целую минуту просидел в оцепенении. В себя меня привёл приближающийся грохот. Я первым делом подобрал бластер Гредира, валявшийся неподалёку. Огнемёт в те страшные минуты был для меня соломинкой, за которую я, как утопающий, схватился в последней надежде. Рассудком я понимал, что бластер бесполезен в борьбе с брэссумом, но сердце моё радостно забилось, когда пальцы ощупали заляпанный кровью приклад. Это всё-таки бластер, настоящий боевой бластер, о котором я столько мечтал! Я вскинул его и нажал на спусковую кнопку. Оружие было в полной исправности: из короткого ствола вырвался луч и прошёлся по стене, оставив на ней горелую полосу.
Подумать только, ещё сутки назад я не смел и надеяться стать обладателем такой замечательной штуки! В сотнях фильмов я видел, как ловко стреляют из неё отважные галактические первопроходцы, и, воображая себя на их месте, был уверен, что управлюсь с бластером легко и стрелять из него буду так же метко, как из моего полуигрушечного пневматического ружья. Я снова выстрелил — на этот раз прицельно, и, к своему удовольствию, обнаружил, что промахнуться из бластера может только слепой. Я любовно погладил ствол, рукавом стёр с него кровь и какие-то налипшие на него кровавые ошмётки.
Бластер на какое-то время отвлёк меня от грохота, который звучал уже за поворотом коридора. Сюда шёл учуявший меня брэссум. Я заметался. Сначала я побежал в сторону, противоположную той, откуда подходила тварь, но потом остановился. Где я собираюсь прятаться? Я ведь ничего на корабле не знаю. Брэссумы проломят любую дверь, любую стену. Даже членам экипажа не удалось от них спастись, а на что надеюсь я? Я несколько секунд раздумывал, а потом вернулся к контейнеру. Крышку люка можно закрыть наглухо, в контейнере я буду отрезан от атмосферы корабля, а значит, у меня есть шанс остаться для тварей незамеченным. Мой запах, конечно, уже распространился по кораблю и брэссумы вышли меня искать, но, может быть, они, как собаки, сбившиеся со следа, пройдут мимо…
Я влез в контейнер, захлопнул за собой крышку и потуже завинтил её крепления. Сердце отчаянно билось в моей груди, когда я прислушивался к приближающемуся грохоту. Меня волновал только один вопрос: проползёт или не проползёт?
Грохот приблизился к контейнеру и смолк. Тишина меня оглушила. Я напряжённо ждал, весь в ледяном поту. Сердце стучало так, что готово было разорвать грудную клетку и выпрыгнуть наружу. Внезапно на стенку контейнера обрушился страшной силы удар. Я отскочил к противоположной стенке. Последовал ещё один удар, и на стенке образовалась вмятина. Брэссум начал методично долбить клешнями. Вмятина увеличивалась, потом пошли трещины, и наконец образовался пролом. Я в ужасе уселся на дно контейнера. Рука моя нащупала рюкзак и вывалившуюся оттуда бутылку арбузной водки. Мне подумалось, что водка сейчас как нельзя кстати. Я откупорил бутылку и сделал большой глоток.
Возможно, мне помогла выпивка, но, скорее всего, главную роль сыграл страх, до предела обостривший мои мысли и чувства. Я вспомнил фильм об охоте на брэссумов, который смотрел месяцев пять или шесть назад, и о котором, наверно, никогда бы не вспомнил, если бы память неожиданно не извлекла его из своих хранилищ и не развернула передо мной. Героем фильма был знаменитый на всю галактику охотник Эл Сьюсан, прилетевший на Экрогу-2 специально для охоты на этих тварей. Вообще охотники-экстремалы приезжают туда часто, и главным, самым почётным трофеем у них считается брэссум с неповрежденным панцирем. Верный способ охоты на него известен туземцам, но они его держат в тайне, и поэтому никому из приезжих долго не удавалось раздобыть вожделенный панцирь. Эл Сьюсан твёрдо решил нарушить эту традицию. Однако почти год охоты и выслеживания прошёл впустую. Брэссумы, скрывающиеся в чащобе гиблого экрогианского леса, обходили все ловушки и приманки, а гоняться за ними с гранатомётом не позволяли природные условия. Леса на Экроге-2 густые и тёмные, а их дно изрезано многочисленными пропастями и пещерами, в которых водятся чудища пострашнее брэссумов. Уже только войти в этот лес, углубиться в его пропасти и расщелины считается геройством. Неудивительно поэтому, что Сьюсана преследовали неудачи. Много раз ему приходилось отбиваться от всевозможных злобных тварей, обитающих в лесу, по меньшей мере трижды он был на краю гибели, и всё-таки в конце фильма убил своего брэссума! Я вжимался в угол контейнера, смотрел, как под ударами брэссумовой клешни увеличивается пролом, и лихорадочно вспоминал хитроумный способ, который Сьюсан применил по совету одного старика-туземца. Сьюсан спас жизнь его малолетнему внуку, и в благодарность получил этот секрет.
