Снейк продвигался к выходу.

Клэтч, как обычно, стоял на посту по ту сторону стойки.

– Далеко собрался, дружище?..

– Прогуляться, – бесцветно ответил посетитель.

Минуту спустя Клэтч тянулся к телефонному аппарату.

В квартале от «Крысиной глотки» на крышу одного из строений ночью упал грозовой кальмар. Опора линии электропередач пробила мягкое туловище, искрящиеся провода рассекли добрую половину щупалец. В воздушном пузыре, пустом и дырявом, как старый чулок, болтался гарпун. Вероятно, охотники, парящие среди туч на своих дирижаблях, каким-то образом упустили трос, или бросок был изначально не самым удачным, – Снейк не очень разбирался в тонкостях этого ремесла, еще более специфичного, нежели его.

Как бы то ни было, с пробитым пузырем кальмар не мог использовать воздушные потоки, и весь его изрядный вес камнем полетел к земле. Окрестные жители собрались у подъезда и совместно решали, как быть с таким подарком судьбы. Полакомиться деликатесом желали все, но никто не собирался иметь дело с электротоком, и, соответственно, находящимся под напряжением кальмаром.

Снейк прошел мимо.

При дневном свете шляпа уже не скрывала лицо. Горожане таращились на незнакомца. Расстегнутый плащ открывал всеобщему обозрению скрещенные ремни из сыромятной кожи, но висящие у бедер кобуры видеть не мог никто, если только любопытствующий не обладал воистину волшебным зрением.

Стрелок преследовал вполне конкретную цель; искал шакалов.

Благо, долго поиск не продлился. Район фактически принадлежал шакалам, хищной неразборчивой братии, незримо управлялся крепкими когтистыми лапами.

Снейк приметил заведение и направился к гостеприимно открытым дверям.

Ресторация «Казенный дом» носила следы запустения, но в сравнении с захудалым предприятием Клэтча казалась образчиком бессовестнейшего процветания.

Тому имелась причина, Снейк узрел ее тотчас, едва ступил внутрь – алчность, вооруженная когтями, клыками и сталью. Шакалы не останавливались ни на день, ни на минуту. Все, что попадало в сферу их интересов, приносило доход.

Ресторатор съежился перед мохнатыми тушами, пытаясь втолковать мздоимцам, что неделя выдалась убыточная, а бизнес предельно рискованный. Шакалы поигрывали мускулами, но переходить от угроз к делу не спешили – малый доход лучше никакого.

Появление Снейка бандитов заинтересовало. Игнорируя взмокшего ресторатора, они проводили посетителя взглядами. Собственно, в зале гуляло эхо, но и в переполненном заведении ганслингер оказался бы в эпицентре внимания.

Усевшись за стол, Снейк взял потрепанное меню.

Усталая официантка получила заказ и отчалила восвояси.

Обед прибыл неожиданно быстро. Снейк неторопливо поедал грозового кальмара – тушеного с пряностями, – запивая пивом. Он не мог рассчитывать на успешное осуществление задуманного, но пообедать в любом случае стоило.

Впрочем, он держался столь непринужденно и независимо, что шакалы стерпеть не смогли.

– Эй, ты!.. – рыком, как подобает человекоподобному хищнику, окликнул гангстер.

Снейк трапезничал.

– Эй, в шляпе, я к тебе обращаюсь!..

– Прошу, оставьте его, – лепетал ресторатор. – Клиентов почти не осталось…

– Заткнись, – бросил бандит. – Слушай, парень, ты нарываешься!..

Шакал был абсолютно прав.

Кальмар пускал сок, расцветал многообразием вкусов.

– Ну все, урод, дождался. – Бандит двинулся к столику Снейка.

Остальные вразвалку топали следом, пока ресторатор, заламывая руки, причитал о посуде и мебели. Стрелок не отрывался от тарелки. Ножом и вилкой он орудовал прямо в перчатках, сидящих плотно, как вторая кожа.

– Эй, падаль, – прорычал шакал, нависнув над Снейком, – дай-ка на тебя поглядеть…

Когтистая, заросшая густым мехом лапа протянулась, чтобы сорвать шляпу. Стрелок не отпрянул, не отодвинулся. Неуловимым движением вонзил вилку в локтевой сгиб шакала, аккурат в перекрестье артерий. Гангстер взвыл, наткнулся на стул и с грохотом рухнул.

Шакалы зарычали, шерсть встала дыбом и будто бы наэлектризовалась. Глаза мгновенно покраснели от набухших капилляров, клыки скрежетали и блестели слюной. На Снейка, впрочем, это не произвело впечатления.

Ближайший бандит выхватил нож, двое других тянулись за пистолетами.

В зале громыхнуло, затем еще и еще. Снейка окутали клубы порохового дыма. Револьверы в его руках трижды изрыгнули огонь и металл. В черепах двоих шакалов зияли сквозные дыры, третьему пуля разорвала сердце. Оставался последний, в ужасе сражающийся с вилкой. Опомнившись, достал пистолет, что было довольно глупо с его стороны, но, по правде, мощным интеллектом полузвери, полулюди не отличались.

Снейк усилием воли обуздал рефлексы. Вместо того, чтобы прострелить противнику голову – промеж глаз, это было почти неизбежно, он уловил образ внутренним зрением, – отвел револьвер в сторону. Пуля выбила пистолет из лапы гангстера, а заодно оторвала два пальца. Теперь ему не стать метким стрелком, да и ласкать самок будет не так удобно.

Бандит с воем прижимал к груди изувеченную кисть.

Вложив револьверы в кобуры, Снейк бросил на стол пару монет и вышел вон.

Ресторатор застыл с отвисшей челюстью.

Некоторое время стрелок посвятил довольно бесцельному блужданию по округе, пока не убедился, что ему прочно сели на хвост. Лишь после этого он направился прямиком к «Крысиной глотке». Мальчишки-шакалы, в сущности своей еще щенки, следовали на почтительном расстоянии, то и дело сменяя друг друга на ведущей диспозиции, и, чтобы не примелькаться, регулярно перебегали на другую сторону улицы. Дело свое они знали, могли одурачить довольно многих, даже тертых копов, но Снейк их видел как на ладони – отражения в стеклах витрин и паромобилей, среди разноликой толпы.

В «Крысиной глотке» стрелок потребовал у Клэтча виски и уселся за дальний столик. Всякий вошедший в салун тотчас оказывался на виду, сам же Снейк был погружен в глубокую тень. Впрочем, его новые враги, как вскоре выяснилось, входить в уязвимое положение не имели вовсе никакого намерения.

– Клэтч!.. – донесся с улицы рык.

Бармен, безмятежно протиравший до этого момента стойку, всполошился.

– Что ты натворил?.. – зашипел он. – Это шакалы! У меня с ними что-то вроде перемирия, и вот, появляешься ты, создаешь головную боль!..

– Да, шакалы, – кивнул стрелок. – Но ты им даром не нужен. Их интересую я.

Клэтч обреченно застонал.

– Клэтч! – проревели снаружи. – У тебя наш враг! Он прикончил нескольких наших!..

– Убил шакалов?.. – бармен, казалось, не верил собственным ушам. – Когда, скажи на милость, ты успел?.. Нет, легко нам теперь не отделаться…

Снейк пожал плечами.

– Мы знаем, он внутри! – продолжал шакал. – Выдай его, или сожжем твою хибару!..

– Они подожгут салун! – запаниковал Клэтч. – Как пить дать, им ничего не стоит! А у меня ничего нет, только этот сраный салун, Снейк, ты должен что-то сделать, спаси меня, – тараторил бармен, – ведь это ты все заварил…

– Тихо, – бросил Снейк. – Сиди здесь и не высовывайся.

Он встал со стула и двинулся к выходу.

Клэтч затаился, приготовившись в любой момент нырнуть за стойку. Он обратился в слух, но разговоров не последовало. Прогремели выстрелы, один за другим, более громкие, чем пистолетные. Винтовочные или револьверные.

Бармен дрожал и обливался потом, не зная, что для него будет лучше – если шакалы убьют Снейка, или если Снейк прикончит пришедших за ним шакалов.

Стрельба прекратилась удивительно скоро.

Стрелок вошел в салун. Отброшенные полы плаща обнажали лежащие в кобурах револьверы.

Не говоря ни слова, Снейк поднялся в свою комнату.

Клэтч убедился, что на нем ни царапины.

Немногим позднее, когда волнение вокруг «Крысиной глотки» улеглось, а Клэтч пришел в себя, стрелок спустился в общую залу и купил традиционное виски – целую пинту в хрустальном графине с щербатым горлом.