Близилось время ужина. Послонявшись немного по комнате, я спустился в столовую. Вряд ли Старик – я твердо решил называть его в уме именно так, – решит начать обучение прямо сегодня. Впрочем, кто его знает?..
Спустившись в кухню, я присел на табуретку и стал наблюдать за стряпней миссис Сойер. В голове копошились, суча тонкими лапками, назойливые мысли. Кто он такой – этот старик? Не было ли с моей стороны неосмотрительностью – по меньшей мере, – просить о такой серьезной вещи, как ученичество? На киллера он не походил даже внешне. Какой-то серый, потрепанный плащ, видавшие виды саквояжи… Усталые морщины. Я же представлял себе киллеров совсем иначе. Как, впрочем, режиссеры и сценаристы всех тех безумных фильмов, которые я пересмотрел в своей жизни. Сами знаете, какой романтический образ они в них воспели…
Однако Старик кое-что умел – я испытал это на собственной шкуре. Да и говорил он как киллер – зловеще и путано.
Как говорится, синица в руках… Объявления никуда не денутся.
Миссис Сойер накрыла на стол, и я уселся между хозяевами. Старик явился последним. Длинные волосы были стянуты на затылке белым хвостом, борода аккуратно расчесана. Только сейчас я смог разглядеть его целиком, – прежде плащ оставлял снаружи лишь кисти и голову, – и был приятно удивлен. Чистая сорочка и черные брюки прекрасно сидели на поджаром теле. Ни брюшка, ни старческой худобы. У старика было тело сильного, здорового мужчины.
Вот так вот. Сомнения неохотно отступали.
Мы начали ужин. Все молчали. Я – в компании трех стариков. Видели бы меня кореша… Молчание мистера Сойера было делом обычным – он молчал угрюмо. Миссис Сойер, явно отвыкшая от такого наплыва постояльцев, молчала смущенно. Старик молчал, скорее, задумчиво. Я же молчал потому, что боялся начинать расспросы. Кажется, ученикам положено сидеть и молча ждать, пока учитель сам к ним обратится.
Старик ужинал с аппетитом, тщательно прожевывая каждый кусочек сочного ростбифа, которые он отрезал небольшим ножом. Я сразу заметил, как мастерски он это делает. Что ж, наемный убийца должен уметь все. Не знаешь ведь, какой заказ получишь. Вдруг придется отрезать от жертвы по маленькому кусочку, пока та не умрет от потери крови… Бывает и такое. Сосредоточившись, я постарался взять нож так, как его держал Старик. Ростбиф даже не сопротивлялся.
Старик пил сухое красное вино. Он один – мне никто не предлагал, – хотя я бы не отказался, – чета Сойеров на себе экономила. То ли алкоголь пошел в кровь, то ли просто время пришло – Старик начал вещать. Вступил в вялую беседу с мистером Сойером, делая весьма опасные и провокационные заявления. Под конец беседа превратилась в монолог. Заявления стали все более сумбурными, теряя взаимную связь, последовательность и внутреннюю логику. Не помню уже, что он там морозил. Помню, что слушал с открытым ртом. Старик говорил совершенно спокойно, но от слов его разило то жаром, то холодом. А то и ядовитыми аммиачными парами.
Мне стало страшно. Не может быть, чтобы он притворялся. Старик без башни. Ку-ку. Я понял, что вляпался. Настроение резко упало. Как он собирается меня учить?.. Вот именно – я этого не знал. Возможно, навыки не тронет даже маразм. Возможно, знания и опыт въелись настолько глубоко в его мозги, что их не тронет любая эрозия.
Блин… Как много вопросов. А я уже устал от них. Настанет ли когда-нибудь время, когда я смогу пожить спокойно, не терзая себя по поводу и без повода?..
Каждый сам кузнец своего счастья. Но это только на словах так просто. Тот, что бредет, спотыкаясь, к своей цели, меня поймет. Ничто в жизни не дается легко.
А если дается – подумайте трижды, не пытаются ли вас обмануть.
Нет? И слава Богу. Я рад за вас.
В общем, ужин захлебнулся. Подошел и рухнул в пропасть. Миссис Сойер, подчистив свою тарелку, быстренько смылась на кухню. Мистер Сойер, проворчав что-то невразумительное, также счел за лучшее убраться подальше. Я остался наедине со Стариком.
Вздернув брови, он пытливо поглядел на меня. Ни тени опьянения. Узкие сухие ладони соприкоснулись, тонкие пальцы, на которых шарнирами выделялись суставы, сплелись хитрым узором.
– Ну, ученик, давай же наконец познакомимся. Меня зовут Иган Маккензи. Это мое настоящее имя, значение которого понятно лишь мне одному. С тех пор, как родители меня нарекли, прошло немало лет. Мне пришлось сменить не один десяток имен. Гораздо больше в Империи известно мое короткое прозвище, ты, безусловно, также его слышал. Перед тобой Седой.
Я вздрогнул. Но перед этим в голове повис бестактный вопрос. Какой-такой седой? Цвет волос? Это я и так видел. Но потом пришли воспоминания… Тогда-то я и вздрогнул.
Седой – знаменитый убийца, киллер-легенда. Про его подвиги сняли два художественных фильма и целую кучу документальных. Если исходить из этого, Старику должно перевалить за сотню лет!.. Но Седым он был всегда. Во всяком случае, с ранней молодости. Знатоки объясняли это по-разному, двух одинаковых мнений не было.
Седой прославился тем, что никогда еще не отступал от принятых обязательств. А брался он за самые отчаянные заказы, умело и в срок устраняя власть предержащих – людей и Иных, – подобраться к которым, казалось, киллеру не представлялось возможным. Вполне естественно, что услуги Седого стоили недешево. Зато принятый заказ являлся гарантом того, что все будет сделано.
Пару раз объявлялись шулера с выкрашенными в белый цвет волосами. Спустя недолгое время находились их изуродованные трупы, разрезанные лазером – любимым оружием подлинного Седого, – а деньги возвращались хозяевам. Как правило, те увеличивали сумму, и заказ выполнялся.
Седой никогда не повторялся. Выдумка и изобретательность, неповторимый стиль сопутствовали каждому убийству. Никто не мог скрыться от Судьбы, если за дело брался Седой.
Все это промелькнуло у меня в голове, пока я смотрел в холодные бесцветные глаза. Глаза самой Смерти. Нет, не может этого быть. Это просто старик. Седой исчез задолго до моего рождения: предполагали, будто киллер нашел свою смерть на одном из диких миров Пограничья. Но Старик продолжал смотреть прямо в мои вытаращенные глаза, и ни один мускул не дернулся на морщинистом лице. Переплетенные пальцы поддерживали заросший подбородок. Каким-то образом я понял, – не разумом, до него это еще не дошло, – желудком, что ли, что это и есть Седой.
Невероятно, непостижимо, граничащее с помешательством, но это так. Я удостоился чести быть учеником одного из величайших киллеров Галактики. А в живых к тому времени величайших осталось совсем немного…
По-моему, я прослезился. Мне стыдно об этом вспоминать, но иначе вы и близко не поймете всех моих чувств. Я нашел того, кого искал всю жизнь. Этому человеку предстояло заменить мне отца, передать мне все то, чему сам он учился долгие годы. (Мне эти годы ясно представились в виде черных чугунных ступеней, залитых кровью, уходящих в бесконечность…)
Наверное, я сидел бы так долго. С вытаращенными глазами, застывший каменным изваянием над пустой тарелкой. Старик первым нарушил молчание:
– Теперь ты знаешь мое настоящее имя. Как зовут тебя?
Я вздрогнул. Из пересохшего горла вырвались какие-то лающие звуки, ничуть не походящие на имя. Прокашлявшись, я повторил:
– Гэс Скиммер, сэр.
– Откуда ты, Гэс? Зачем явился на Зевс? – Старик усмехнулся. – Думаю, не за тем, чтобы прозябать в этом отеле.
– С Геры, сэр. Я прибыл на Зевс, чтобы найти учителя. Другого жилья, кроме этого отеля, мне пока найти не удалось. Здесь не так уж и плохо, если подумать. Денег не платят, зато кормят отлично.
Теперь настала очередь Старика удивляться. Будто в издевке, он вытаращил глаза. Я задумался, что же из сказанного его так удивило.
– Ты прибыл в столицу, чтобы найти учителя? – осторожно, будто нанизывая каждое слово на тонкую нить, повторил Старик. – Учителя-киллера?
Я кивнул. Что тут сказать?
Старик покачал головой. Пальцы с хрустом сжались в кулаки.
