– А вдруг обокрал? – предположил Олег. – Решётки, я видел, совсем новые. Такие на улице не валяются. Это не просто свинец. Они используются в каком-нибудь механизме. Кто станет тратить на них деньги, чтобы сдать вместо макулатуры? Может, это чужие решетки? Может, он их стащил?

– А для чего они вообще-то нужны?

– Не знаю. Надо разобраться.

– Конечно. Может, тогда легче будет понять что к чему, – сказал Димка. – Я-то их вообще в глаза не видел. Где они сейчас?

– Или у Марии Андреевны, или у приемщика, который их в школу приносил. Надо сходить в приемный пункт.

– Лучше к завучу сходить, – запротестовал Димка. – Это ближе.

– К приемщику все равно придется идти. Чем раньше, тем лучше. Нам надо осмотреть пачку.

– Какую?

– В которой лежал свинец.

– На кой она тебе сдалась?

– Понимаешь, чаще всего ребята сдают старые газеты, которые берут дома. Если эти газеты куплены в киоске, это одно. А если их получают, совсем другое. На каждой газете почтальоны пишут номер квартиры, чтобы знать, в какой ящик класть. А зная номер квартиры… – Вовка соскочил со стула и страшно заторопился. – Пошли быстрее, Полкило. Может, эту бумагу еще не увезли…

Так исторически сложилось, что Димка стал первым человеком в их классе, получившим оригинальное прозвище. Никакого отношения к сбору макулатуры его весовая кличка не имела, это случайное совпадение. Когда они только начинали проходить математику, учительница спросила его, сколько получится, если к четырем сливам прибавить пять. Димка простодушно ответил: «Полкило». С тех пор его иначе никто и не называл. Сам он к своему прозвищу относился спокойно и в глубине души был даже рад такому. Слово казалось ему мужественным. Ведь могли прозвать по фамилии, как случается сплошь и рядом. Ну и был бы он Скорлупкой. Ужас. Скорлупка это девчачье прозвище, слово женского рода. И вдобавок напоминает про Дюймовочку, плававшую в ореховой скорлупе. Лучше уж пусть Полкило.

Если бы прозвище Димке не нравилось, Олег обращался бы к другу только по имени. Однако он чувствовал его молчаливое одобрение и называл, как все.

Быстро добраться до приемщика не удалось. Только оказавшись на улице, Олег и Димка сообразили, что не знают, где принимают макулатуру. Пришлось десятки раз обращаться к прохожим. Все же обнаружить его оказалось легче, чем узнать имя преступника. После некоторых мытарств они все-таки добрались до цели.

Приемный пункт представлял собой маленький, обитый листовым железом сарайчик, выкрашенный в зеленый цвет. Стояла очередь, человек пять. Поскольку ребята подошли с пустыми руками, их беспрепятственно пропустили внутрь, к Максиму Семеновичу.

Оказывается, принимали не только бумагу. Сейчас Бакланов сортировал и складывал на весы принесенное кем-то тряпье. Вместо денег сдающие получали мелкую хозяйственную дребедень вроде щеточек для мытья посуды или кухонных полотенец.

– Пачку найти? – переспросил приёмщик. – Ребята, да вы надо мной издеваетесь. Её вообще нет. Рассыпалась, когда снимал с весов. И находится где-то тут. Но… – Он показал рукой на неряшливую гору бумаги. – Многие клиенты плохо пакуют. Разве в таком бедламе что найдешь.

В отличие от школы, Максим Семенович держался здесь очень уверенно. Чувствовал свое хозяйское могущество.

– Ну можно ли посмотреть этот металл?

– Откуда он у меня! Я его в школе оставил, вашему начальству.

– А вы не знаете, для чего нужны такие решёточки?

– Вот чего не знаю, того не знаю, – развёл руками Бакланов с таким видом, будто на все остальные вопросы дал исчерпывающие ответы. – Где-нибудь в технике применяются.

Выходя, ребята увидели стоящего последним в очереди Женьку Варенцова. Меньше всего они ожидали встретить здесь одноклассника. Возле его ног лежала пачка гофрированного картона.

– Ты чего тут делаешь, Варенец? – удивился Димка.

– Макулатуру сдаю.

– А почему в школу её не принёс?

– Как это не принёс? Принёс. Еще неизвестно, кто больше.

– Значит, не всю?

– А почему я должен приносить всю?! – огрызнулся Женька. – Кое-что и оставил. За это я сейчас туалетную бумагу получу. У нас дома туалетная бумага кончилась.

Переглянувшись, Олег и Димка пошли прочь.

– Класс борется за первое место. А он не всю бумагу принёс, – сказал Олег. – Это подозрительно.

– А мне очень подозрительным показался этот приёмщик. – Димка прищурил глаза. – Не мог ли он подбросить нам эти решётки.

– Ты уж, Полкило, совсем чушь городишь.

– Не чушь, а нужно рассматривать все версии, – назидательно произнес Димка. – Так в любой детективной книге написано.

– Зачем ему надо подбрасывать?

– Его запросто могли подкупить. Седьмой «Б» заплатил ему, чтобы стать победителями.

– Откуда у них деньги?

– Скинулись.

– Ага, – усмехнулся Олег. – Это сколько же надо заплатить, чтобы человек согласился переться в школу и терять время.

Димка поскреб затылок.

– Да, пожалуй, многовато. Но все же, если не найдём среди своих, вернемся и к этой версии.

– Почему не найдём? Обязательно найдём, – бодро произнес Олег и, остановившись, сказал: – Слушай, только давай обойдёмся без взрослых. Проведем следствие сами.

– Да. Без сопливых обойдёмся, – согласился Димка. – Так-то оно проще будет. Я и сам хотел это предложить. От них только лишнее беспокойство.

На обратном пути друзья зашли в школу. Однако кабинет Марии Андреевны был закрыт, она уже ушла.

Надо заметить, решение Олега и Димки обойтись своими силами было не случайным. Одна попытка отказа от услуг взрослых в прошлом году у них уже была. Тогда это произошло по инициативе Полкило.

После школьных каникул они еще не втянулись в деловой ритм. Когда учитель географии поставил Олегу и Димке по очередной двойке, друзья приуныли. Домой возвращались понурые.

– Не нравится мне наш Антон Петрович, – вздохнул Олег. – Как увижу его, прямо настроение портится.

Димка поддакнул:

– Уж очень он несправедливый. Чуть что – двойку ставит. Так тоже нельзя. Вот было бы здоров, если бы у нас появился другой учитель географии.

Вдруг Полкило остановился и хлопнул товарища по плечу:

– Слушай, у меня идея. Давай выучим географию лучше самого Антона Петровича. Потом пойдём к директорше и скажем, что сами будем учить свой шестой «А».

Сказано – сделано.

Теперь все свободное время заговорщики стали посвящать географии. Вскоре Олег не путал Гонконг с пинг-понгом, а Димка не называл Вену артерией и не искал на карте Дунай в Костромской области.

Наконец наступил долгожданный день, когда друзья решили, что готовы к преподавательской работе.

– Завтра попросим географа, чтобы вызвал нас и хорошенько погонял по карте, – сказал Олег. – Если ответим на «отлично», значит, пора учить других.

На следующий день оба получили по пятерке.

После урока Димка спросил:

– Ну что, пойдем к директорше? Будем заменять Антона Петровича?

Олег неопределенно пожал плечами:

– Вообще-то он дядька ничего. Знающий.

– Мне он тоже нравится, – поддакнул Юрка. – И главное – справедливый. Таких справедливых еще поискать надо.

– И почерк у него хороший: пятёрки ставит большие. Повезло, что в нашем классе такой учитель. Жалко его менять. Пусть остается. А вот историчка последнее время мне что-то не нравится. Её бы заменить.

И друзья засели за историю.

Так что, опыт самостоятельной работы у них был. Не новички.

В комнате Олег плюхнулся в кресло и, по-наполеоновски скрестив руки на груди, уставился перед собой немигающим взором: думал. Димка предпочитал думать лежа. Развалившись на кушетке, он время от времени прерывал раздумья Олега своими соображениями. То предлагал поискать на металле отпечатки пальцев, то вызвать собаку-ищейку, то расклеить по городу объявления, чтобы разыскать хозяина пропажи. Олег только отмахивался от его гениальных предложений. Утонул в кресле суровый, нахохлившийся, будто настоящий сыщик. Для полноты картины разве что трубки не доставало.