Гвоздиков немного рассердился и поспешил с разъяснением своей идеи:
– Ты не представление видел! Ты видел материализованное представление! По-видимому, здесь, в ваших краях, эти представления о нечистой силе сконцентрировались наиболее плотно. И им удалось – вот как, этого я и сам не пойму – материализоваться. Теперь понятно, Петь?
Петр Васильевич поднял грустные глаза на своего ученого друга, и тот сразу понял, что апалихинский старожил не полностью уяснил себе его слова. Но другого ответа у Гвоздикова не было. Повисло минутное молчанье. Наконец, словно очнувшись и выйдя из глубокого раздумья, Петр Васильевич спросил:
– Ну и что с ними делать? С материализованными-то? А?
Но Гвоздиков молчал, наука была бессильна пока ответить на этот вопрос.
– Придется, видно, этих лесорубов искать. – Дедушка снял кепку и положил ее на колени. – А то начнут лес валить, а их и вправду…
Тут Петр Васильевич внезапно замолчал и закашлялся.
– Договаривай, коли начал, – хмуро произнес Гвоздиков.
– И договорю! – рассердился дедушка не известно на кого. – Договорю! Заколдуют их, превратят в какую-нибудь пакость, потом ни один профессор обратно не расколдует. Нужно выручать бедолаг!
Гвоздиков с ним согласился:
– Точно, Петь! Позвоним по телефону…
Договорить до конца он не успел. Петр Васильевич подскочил на скамейке как ошпаренный, кепка его свалилась наземь, но он даже не заметил этого.
– Ты что?! О тайне великой звонить повсюду собрался?!
– Не повсюду, а в институт, – обиделся Гвоздиков.
Но Петр Васильевич снова перебил его:
– Не нужно, сами справимся! Сами экспедицию соорудим. – Тут он заметил валявшуюся на земле любимую кепку, поднял ее и, стряхивая ладонью пыль, уже тише и спокойнее, сказал: – Только Маришке о том – ни гу-гу! Рано ее в такие дела брать, мала еще.
На том и порешили.
Глава десятая
Сначала все получалось по-дедушкиному: тайком от Маришки заготовили рюкзак с необходимыми вещами и продуктами, выбрали кратчайший маршрут до Муромской Чащи, назначили час отправления в поход… И тут случилось непредвиденное: дедушка заболел. Ночью, накануне путешествия, у Петра Васильевича вдруг поднялась температура, появился сильный кашель, и Гвоздиков с бабушкой сразу поняли, что он в Муромскую Чащу теперь не ходок. Понял это и дедушка. Откашлявшись и тяжело дыша, он тихо и виновато прошептал своему другу на ухо:
– Прости, Вань… Вот ведь как у нас все вышло… Хотели два добрых дела сделать: людей от Чащи и Чащу от людей спасти, да ни одного не сделали…
Петр Васильевич уткнулся лицом в подушку, бледной и худой рукой натянул одеяло на себя до самых плеч. Гвоздиков хотел утешить друга и потому сказал бодрым голосом:
– А я и один справлюсь! Всего-то и дел – лесорубов вернуть!
Дедушка высвободил лицо из подушки, с трудом повернул его к Ивану Ивановичу:
– Ты дороги не знаешь…
– Узнаю!
– В трех соснах заблудишься…
– Не заблужусь, я компас с собою возьму!
– В озере или в болоте утонешь…
Гвоздиков хотел было ответить весело и бодро: «Выплыву!», но не успел. В этот момент дверь из соседней комнатки отворилась, и на пороге появилась Маришка.
– Тебе, дедушка, вредно волноваться, – сказала она строго, – спи, пожалуйста.
Потом Маришка повернулась к Гвоздикову:
– И вы, Иван Иванович, тоже спите спокойно. Так и быть, мы вас возьмем с собой.
Гвоздиков очень удивился:
– Куда вы меня возьмете?
– И кто это – «мы»? – добавил дедушка растерянно.
– Как кто? Мы с ребятами! – Маришка потянулась и, прикрывая рот ладошкой, сладко зевнула.
– Ох, как спать хочется!.. – сказала она и, догадавшись, что ее до конца так и не поняли, пояснила: – В Муромскую Чащу возьмем, неужели неясно?
И Маришка бережно, боясь скрипнуть и разбудить уже спящего Митю, затворила за собой дверь.
Глава одиннадцатая
Итак одна хитрость не удалась: тайна экспедиции была Маришкой раскрыта. Но Гвоздиков не унывал. Перед самым рассветом, когда петух Королевых еще сладко подремывал на своем насесте, сочиняя во сне новую утреннюю песню, Иван Иванович поднялся с постели, тихо оделся, взял в руки рюкзак и, надевая его на плечи, вышел из дома.
«Пока Маришка хватится, я уже далеко буду!» – радостно думал он, шагая по пустынной улице. Кругом было тихо. Собаки, облаявшись до хрипоты еще со вчерашнего вечера, теперь крепко спали, уткнув носы в собственные животы. Коровы и овцы, услышав сквозь дрему далекие человечьи шаги и быстро сообразив, что этот одинокий путник не имеет ничего общего с пастухом Васей, принялись торопливо досматривать последние предутренние сны. Легкий ветерок, совсем еще несмышленыш, родившийся каких-нибудь пять минут назад прямо здесь на апалихинской улице, взметнулся из-под ног Ивана Ивановича и весело помчался по дороге, окропляя себя и Гвоздикова пылью столетий. «Ах, баловник!..» – покачал головой старый путешественник, пытаясь спрятать от себя самого ласковую улыбку. Дойдя до конца села, Гвоздиков остановился:
– Сейчас сориентируемся и дальше пойдем…
Иван Иванович стал снимать рюкзак. Расстегнув ремешки рюкзака, он принялся рыться в его содержимом. При этом он не переставал все время бормотать себе под нос:
– Сейчас сориентируемся и дальше пойдем… Найдем компас и – полный вперед!.. По компасу – раз! – и сориентировался…
Гвоздиков дорылся до самого дна рюкзака, но компаса не обнаружил.
– Где же он тут завалялся… – пробормотал Иван Иванович, тщетно ощупывая все рюкзачные закоулки. Но компаса, который он сам положил туда своими собственными руками, нигде не было. Он исчез!
– Странно… – прошептал Иван Иванович, потеряв всякую надежду отыскать пропажу, – очень странно…
Он медленно застегнул ремешки на рюкзаке и снова взвалил его на плечи.
– Ну и как быть дальше?
Вернуться назад он никак не мог, идти вперед без компаса…
И тут Гвоздикова осенило. «Пойду по звездам!» – решил Иван Иванович и бодро вскинул голову вверх.
И вовремя: он успел увидеть, как на небе погасла самая последняя звездочка. Наступал рассвет.
Глава двенадцатая
Маришка тихонько распахнула окно на улицу и, обернувшись, прошептала вглубь комнаты:
– Вылезай скорее!
Поеживаясь от ночной прохлады, хлынувшей в окно, Митя нырнул через подоконник в палисадник. Следом за ним полезла Маришка. Прикрывая за собою окно, она прошептала:
– Теперь за Семкой и Ромкой!
Выскользнув через калитку на улицу, беглецы зашагали к условленному месту. Но Семки и Ромки там не оказалось.
– Не продержались, уснули! – с горечью и обидой проговорила Маришка. – Пусть теперь на себя и пеняют!
– Может быть, еще подождем? – предложил Митя.
Но Маришка мгновенно отвергла его предложение.
– Они теперь до утра продрыхнут, а нам спешить нужно. Люди погибнуть могут, понимаешь? Сама Чаща Муромская погибнуть может!
Маришка перевела дыхание и деловито осведомилась:
– Компас в кармане?
– В кармане, – подтвердил Митя.
– Записку для дедушки и бабушки оставил?
– Оставил.
– Тогда идем! Нам еще Ивана Ивановича догнать нужно, пока он без компаса совсем не заблудился.
И Маришка решительно сделала первый шаг в ту сторону, где их никто не ждал, но ждали необыкновенные приключения и злоключения.
Глава тринадцатая
А теперь, мне кажется, самое время вернуться к нашим лесорубам. Где они? Добрались или нет до заветной цели?
Добрались. Правда, последнюю часть пути до Муромской Чащи бригаде пришлось проделать пешком. Предсказания апалихинских ребятишек стали сбываться, как только грузовик выкатил за село. Сначала лопнула левая передняя шина. Потом правая задняя.
– Все! – сказал шофер, меняя второе колесо. – Запасок больше нет!
