Арлен кивнул:

– Наведывался, когда был вестником. В поселке жило десять семей. «Шестьдесят семь работяг», – любили они говорить. Немного чудаки, но всегда были рады вестнику, а самогон гнали – крепче не бывает.

– Ты бы хлебнул у моего папаши, – буркнула Ренна. – Годился и как выпивка, и как керосин.

– В Сладком Колодезе варили такой, что герцог Энджирса его запретил, – с ностальгией проговорил Арлен. – Стер поселок с карт и приказал гильдии вестников там впредь не показываться.

– Но вы все равно приезжали.

– Еще бы, провалиться мне в Недра! Что он о себе возомнил – отрезать поселок? Да и один самогонный рейд в Сладкий Колодезь приносил вестнику доход, равный полугодовому жалованью. К тому же мне нравились колодезники. Они пометили весь поселок, жизнь кипела в нем днем и ночью. Их песни слышались за милю.

– Что же произошло? – спросила Ренна.

Арлен пожал плечами:

– Работа загнала меня далеко на юг, и я несколько лет не навещал это место. Вернулся вот этим путем, когда уже начал расписывать метками свою плоть. Я уже несколько месяцев жил сам по себе, вдали от всех. Мне было так одиноко, что я разговаривал с Плясуном, вел диалог за обоих. Я сходил с ума и знал это.

Ренна вспомнила, как часто общалась с животными на отцовской ферме. Сколько задушевных бесед провела она с Сударыней Царапкой и Копытцем? Она познала одиночество, хотя рядом был Харл.

– Однажды я сообразил, что нахожусь неподалеку от Сладкого Колодезя, – продолжил Арлен, – и решил закутать лицо и руки да наплести маревниковых баек про то, как обгорел после огненного плевка. Все что угодно, лишь бы поговорить и послушать. Но в поселке впервые за все время было тихо.

Они миновали купу деревьев, и показалась деревня: десять крепких домиков с соломенными крышами и Праведный дом ровно окружали центральный дощатый тротуар с большим колодцем в центре. По внешнему периметру высились меченые столбы, а в каждом доме было два этажа: верхний – жилой, и нижний – под мастерскую или лавку. Там обнаружились кузница, таверна, конюшня, пекарня, ткацкая мастерская и другие заведения.

Ренне стало жутко, когда они пересекли тротуар и направились к конюшне. Все отлично сохранилось. Ничто не указывало на нашествие демонов, – грезилось, что вот-вот кто-нибудь выйдет наружу. Мысленным взором она прозревала призраков местных жителей с их жизненным строем.

– Я подступил ближе и увидел, что тротуар завален костями, залит кровью и дерьмом демонов, – сказал Арлен. – И вонь стояла, словно прошло всего несколько дней. Дней! Приди я раньше, мог бы…

Ренна молча тронула его за руку.

– Один меченый столб выглядел так, будто треснул и повалился на ветру, – продолжил Арлен. – Должно быть, лесные демоны нашли прореху и напали, когда люди ужинали. Несколько человек бежали в ночь, но я прошел по следу и обнаружил только останки.

Ренна живо представила, как колодезники собрались за деревянными столами на тротуаре за общей трапезой, совершенно не подготовленные к удару подземников. Она услышала крики и увидела смерть. Стало дурно, она опустилась на колени, и ее вывернуло.

Мигом позже Арлен положил руку ей на плечо, и Ренна поняла, что плачет. Она виновато вскинула взгляд.

– Здесь нечего стыдиться, – произнес он. – Я сам воспринял случившееся намного хуже.

– Что ты сделал?

Арлен с силой выдохнул:

– Отключился на несколько недель. Дни напролет хоронил кости, хлестал самогон, а по ночам убивал все демоново отродье, что восставало в пределах десяти миль от Сладкого Колодезя.

– Я видела свежие следы по пути сюда, – заметила Ренна.

– Завтра утром займутся костры, – прорычал Арлен.

Ренна положила ладонь на рукоятку ножа и плюнула на деревянный тротуар:

– Честное слово.

Они вошли в конюшню, и Арлен уложил Сумеречного Плясуна на пол. Он крякнул от натуги, но справился с задачей. Ренна покачала головой, сомневаясь, что сможет повторить подобное, даже заряженная магией в ночи.

– Нужна вода, – сказал Арлен.

– Я принесу, – отозвалась Ренна и повернулась к центральному колодцу. – Хочу проверить, так ли сладка вода, что в ее честь назвали поселок.

Арлен схватил ее за руку:

– Вода уже не сладка. Я нашел в колодце поселкового старейшину Кеннита, по прозвищу Сладкий Колодезь. Гнил там больше недели, пока я не сумел спуститься и выудить то, что от него осталось. Отныне в колодце яд. Насосы за таверной еще подают чистую воду, но ничего подходящего для названия поселка больше нет.

Ренна вновь сплюнула, подхватила ведро и зашагала к таверне. Ее рука опять потянулась к ножу, лаская костяную рукоять. Дождаться бы ночи.

Позаботившись о Плясуне, они вымылись и перекусили холодной пищей в пустой таверне.

– Наверху сдавалась комната, – сообщил Арлен. – Можем несколько часов поспать до наступления ночи.

– Сдавалась комната? – переспросила Ренна. – Пустуют же целые дома!

Арлен помотал головой:

– Негоже занимать постель, владельца которой выпотрошили. В этой комнате я ночевал в мою бытность вестником, и она достаточно хороша.

«Я люблю тебя, Арлен Тюк», – подумала Ренна, но повторять уже сказанное не было смысла. Она кивнула и последовала за ним наверх.

Даже съемная комната оказалась больше любой, где доводилось спать Ренне. В ней стояла большая кровать с пуховой периной. Ренна села, дивясь ее мягкости. Она никогда не спала на чем-либо толще соломенного матраса. Она легла навзничь и словно очутилась на облаке.

Утопая в пуховых объятиях, Ренна шарила глазами по комнате. Ясно, что Арлен уже провел здесь какое-то время. Всюду виднелись его вещи, разбросанные в характерном беспорядке: банки с красками, кисти, гравировальные инструменты и книги. Маленький письменный стол превратился в верстак, пол покрывали стружка и опилки.

Арлен пересек комнату, свернув коврик и обнажив расшатанные половицы. Он поднял целую секцию пола. Изобличающие щели были предусмотрительно засыпаны опилками. Ренна села и округлила глаза, когда увидела, что находится внутри. Склад оружия – смазанного, наточенного и густо измеченного. Она соскользнула с постели, подошла и присела на корточки, пожирая глазами работу Арлена.

Арлен выбрал небольшой лук из златодрева и колчан стрел. Вручил их Ренне со словами:

– Пора тебе научиться стрелять.

Ренна недовольно скривилась. Опять он ее бережет. Удерживает от ближнего боя. Сохраняет целой и невредимой.

– Не хочу. И копий мне не нужно.

– Почему?

Ренна воздела бусы из речных камешков и выхватила нож:

– Не хочу убивать подземников из укрытия. Я убью демона так, чтобы он знал, кто это сделал.

Ренна ожидала спора, но он лишь кивнул:

– Отлично тебя понимаю. – Арлен по-прежнему протягивал ей оружие. – Но иногда мы оказываемся в меньшинстве или должны уничтожить демона быстро, пока он кого-нибудь не растерзал. – Он улыбнулся. – И должен признать, это довольно приятно – прицелиться и свалить подземника издалека.

Ренна глубоко вздохнула. Конечно он прав. Да, он защищает ее, но на свой обычный манер.

Обучая обороняться самостоятельно.

«Я люблю тебя, Арлен Тюк».

Она взяла лук и восхитилась его легкостью. Арлен вручил ей маленький колчан с мечеными стрелами, после чего извлек остальное оружие и завернул в промасленную ткань.

– Зачем тебе все? – не поняла Ренна.

– Этого даже мало, нужно намного больше, – отозвался Арлен. – Я поступлю так, как следовало давным-давно. Выдам меченое оружие каждому мужчине, женщине и ребенку – достаточно сильному, чтобы его удержать. Я понаделал арсеналов по всей Тесе, но все хранил для себя. Хватит. Мне не нужно оружие, чтобы убивать демонов. Я шагнул дальше.

– Как это?

Ренна решила, что он и сейчас отведет глаза, как делал всегда, когда уклонялся от ответа. Любовь не любовь, а пусть только попробует – она в момент расшибет его лысую кочку.

Но Арлен взглянул в лицо, и в его глазах плясал огонь.