– Я поставлю вопрос по-другому, – наконец заговорил папа, когда и Ранделл и Сенька замолчали, – во что вы втянули нашу дочь?

Противно быть сторонним наблюдателем, когда, можно сказать, решается твоя судьба, но иного выбора у меня не было. Наряду с тем, что тошнота не проходила, мой желудок тихо подвывал, жалуясь на голод. Боюсь, скоро его «песни» услышат и все собравшиеся.

– Наташе ничего не угрожает! – очень уверенно ответил советник, вот только мне в его голосе почудились капли сомнения. Или это всего лишь игра воображения.

– Если бы это было так, то вы вряд ли бы находились здесь. – прищурив серые глаза, которые порой на солнце казались прозрачными, отец попал, что называется, в яблочко.

Ранделл подобрался. Выпрямил спину и напряженно замер, наверняка, пытаясь придумать достойный ответ, но на этот раз ему на помощь решила прийти я:

– Пап, это я предложила ему остановиться у меня, он же не местный, без денег и документов, куда было его отправлять? В полицию? – покосилась на готового предложить именно последний вариант Сеньку и устало покачала головой: – Прости, братишка, но ваша организация не всегда с рвением бросается на помощь пострадавшим. Тем более Делл просто может переждать где-то несколько дней, пока его. – я запнулась, но тут же нашлась, что сказать, – пока его знакомые не восстановят документы и не помогут вернуться домой.

Какой кошмар! Я превращаюсь в искусную лгунью, ведь совесть даже не шевельнулась, пока сочиняла красноречивую небылицу.

В комнате, залитой светом заходящего солнца, вновь воцарилась неуютная тишина, и я отважилась ещё раз попросить прощения:

– Простите меня, я. Мне жаль, что всё вышло именно так.

Мама больше не лила слёз, Лиза перестала вздрагивать после каждого слова, даже отец сменил гнев на милость, смерив меня тёплым взглядом, во всяком случае, я очень надеюсь, что именно теплота отразилась в его глазах. Но непреклонным остался Сенька.

Он обогнул замершего рядом со мной советника, опустился на колени и взял мои похолодевшие ладони в свои мозолистые руки:

– Знаешь, сестрёнка, несмотря на то, что вы тут всё объяснили, желание придушить тебя собственноручно никуда не делось! – улыбка у него получилась какой-то зловещей, но вот печальный взгляд расставил всё по своим местам. – Я же каждый раз, когда в морге отдёргивали эту чертову белую простынь, думал: «Всё, хана!!» А ты. Спасительница.

Стало трудно дышать, а перед глазами так ярко вспыхнула эта картинка, что я не смогла сдержаться и всхлипнула:

– Прости, так… получилось.

Он устало покачал головой и притянул меня к себе, пытаясь задушить крепкими объятьями. Его примеру тут же последовало всё семейство. Вновь полились реки слёз, всхлипы и причитания, чтобы я больше никогда не смела так поступать. Обещание я дала, вот только не знаю, смогу ли сдержать его.

*

Они всё же уехали домой. Правда, с большим трудом удалось убедить их, что не нужно оставаться со мной и охранять от господина советника. Последний аргумент, что я прожила с ним якобы девять дней, а по меркам чужого мира всего три, стал решающим.

Сам Ранделл сидел в кресле мрачнее тучи, и когда захлопнулась входная дверь, вообще никак не отреагировал на воцарившуюся тишину. Я же с трудом стояла на ногах, хотя при родных держалась, делая вид, что всё прекрасно. Главное для меня, что мама больше не будет плакать, она пообещала, Лиза сказала – проследит; отец смерил меня спокойным взглядом и, тяжело вздохнув, попросил думать о последствиях необдуманных поступков.

Как ни странно, об ошейнике, моём побеге со свадьбы и, собственно, Димке никто из них речь не завёл. Хотя о моём несостоявшемся муже что-то пытался сказать Сенька, но мама попросила оставить это на потом.

– Вы. голодны? – опираясь на косяк двери, обратилась к Ранделлу, мечтая только о том, чтобы проглотить что-то съедобное и упасть на кровать.

Да, и опять нужно выпить обезболивающее – хотя, вряд ли поможет.

На мой вопрос мужчина не ответил и задал встречный, свой:

– Ты сбежала со свадьбы?

Ярко-голубые глаза потемнели, выдавая его злость или недовольство, чего именно там было больше я разобрать, к сожалению, так и не смогла. А вот его интерес именно к этому вопросу несколько удивил.

Пожав плечами, бросила равнодушно:

– Какая теперь разница, – и развернувшись, пошла на кухню, – идёмте, накормлю вас, и будем уже отдыхать, мне кажется я от усталости просто упаду.

Хорошо, что Сенька сбегал за продуктами пока мама, вместе с Лизой, пытали меня на предмет моего самочувствия. Не так-то просто, оказывается, обмануть родных, но мне всё же удалось.

Яичница с беконом – это всё, на что я была способна, ну и разогреть замороженные блинчики с какой-то непонятной фруктовой начинкой. Были бы у меня силы, я бы сама напекла их, смешала творог с сахаром, сметаной и изюмом, но. Потом! Удивлять моими кулинарными способностями советника буду завтра, если вообще надумаю. Хотя… Он выручил меня, иначе бы я вряд ли избежала вопросов родителей и наговорила чего-нибудь лишнего.

Я только потянулась к коробке с лекарствами, как меня остановил голос Ранделла:

– Я так понимаю, боль не прошла. – не оборачиваясь к нему, только пожала плечами и распечатала таблетку. – Ничего не хочешь мне сказать?

– Честно? – взяла стакан с водой и запила горькую пилюлю. – Говорить мне совсем не хочется. Я жутко устала и хочу спать.

Настаивать советник не стал, так что после обеда и ужина в одном лице, я отправила его в душ, одолжив вещи Сеньки, которые хранились в моём шкафу – брат иногда после ночных смен ночевал у меня, правда это было давно, ещё до того, как я стала встречаться с Димкой.

О несостоявшемся муже старалась не думать – уверена, наша фееричная встреча не за горами… То-то брат намекал мне, что он вместе с ним рыскал по пустырям, правда только первые три дня, потом бывший жених куда-то пропал и лишь по вечерам звонил и узнавал, нет ли новостей.

Пока Ранделл принимал душ, (объяснять ему как работают краны, пришлось довольно подробно, чтобы он мог отрегулировать воду и случайно не обвариться в кипятке или не окатить себя ледяной водой), я разобрала диван и застелила его простынёй. Принесла плед и подушку из шкафа, а когда всё было готово, присела в кресло, чтобы дождаться его возвращения. Да только сама не заметила, как уснула.

Глава 17

В какой-то момент он почувствовал себя лишним. Болезненные воспоминания о собственной утраченной семье сейчас ранили как никогда раньше. Стараясь не вспоминать, мужчина тряхнул головой и сжал руки в кулаки.

Таша выглядела измученной, кажется, девушку вовсе не волновало то, почему родные не заметили ошейника и так просто поверили его словам. И его беспокоило это, в частности потому, что он догадывался, по какой причине названная племянница мучается от боли.

Низший дух своего не упустит, раз уж нашёл жертву.

Ранделл не хотел донимать её вопросами, даже не думал об этом, вот только слова, будто против воли сорвались с губ. Свадьба. Так вот почему на ней было то платье, правда после пребывания в лапах Двэйна больше похожее на нищенские лохмотья. И вот почему она так замялась, когда рассказывала о том, что легко согласилась на просьбу мага примерить ошейник.

Стоило её брату, этому темпераментному молодому человеку, упомянуть о том, что Таша сбежала с собственного торжества, Делл почувствовал необъяснимое желание спрятать девушку ото всех, в частности от того, кто метил в её мужья. Глупо, неуместно и… вряд ли он имеет право думать о таком. Ему стоит избавить её от низшего духа, вернуться в свой мир, а Наташу оставить здесь, она не заслужила всех этих страданий и уж тем более обвинений со стороны близких людей.

Только здесь, в её реальности, он осознал – она, вряд ли хоть когда-то мечтала оказаться в гуще интриг и заговоров. Её мир хоть и был для него нагромождением одного непонятного на другое, не выглядел таким уж враждебным. Скорее свободным от предрассудков и привычных для него норм приличия. Но ведь это не повод считать Ташу шпионкой.