– И что, молодой человек, сработало?
– Что сработало, Ваше превосходительство?
– Ну… Поглощение.
Вместо ответа Витольд Львович выставил руку перед собой, нервно сглотнул подкативший к горлу ком и внимательно посмотрел на конечность. Вена на его виске вспухла, а по носу потекла капля пота. Но влияние свое действие возымело. Сначала пальцы, потом уже и сама рука вместе с мундиром растаяли в воздухе.
– Ох, святые угодники, – заключил Муханов.
Подождал, пока рука появится снова, достал платок с вензелями и оттер шею.
– Я сам из простой дворянской семьи. Из молодой совсем. Дослужился вон оно, до генерал-майора, но к магии до сих пор настороженно отношусь. У меня под началом из истинных семей-то и людей немного, которые ну это… – он сделал несколько пассов в воздухе. – Гоблинарцы вон, вовсе без магии обходятся, и ничего: паровозы строят, каких в Славии и не видали, пароходы, самоходные машины. Ну да ладно…
Лирическое настроение Муханова прошло так же быстро, как исчезла и появилась рука молодого человека. Он прочистил горло, побарабанил пальцами по газете и посмотрел в окно.
– Мне нужен такой человек… По особым поручениям, каков был Дашков. С определенными способностями, – сказал он будто бы сам себе. – Правда, он по чину выше был, но это ничего, до титулярного советника вытяну… Отчитываться ни перед кем не будете, только передо мной. С жалованием не обижу.
Он резко повернул голову и посмотрел на Меркулова.
– Ну что скажете, Витольд Львович?
– Простите, я, право, не понимаю…
– Мне нужен пристав следственных дел по особым поручениям… Для особо щекотливых ситуаций. Судя по всему, – он хлопнул ладонью по раскрытой папке, – человек вы неглупый, сметливый. С вашей биографией выше титулярного на обычной службе подняться будет трудно. У меня можно и до надворного советника вырасти, дворянство вернуть.
– Я не к этому… Я просто слегка растерян.
– Ну так это пустое. Не время уши развешивать, когда неспокойно вокруг. Так это «да»?
– Да, Ваше превосходительство.
– Ну и славно. Кабинет тебе подготовят, хотя, между нами, работа не сидячая, свою хм… новую магию частенько придется применять. Смекаешь, о чем я, Витольд Львович? Я, с твоего позволения, на ты, коли уж ты теперь у меня в подчинении.
Меркулов кивнул, отвечая на вопрос и одновременно соглашаясь с новыми правилами игры. Ему хотелось сорваться с места и бегом пуститься на улицу, радостно крича и обнимая прохожих. Наказание, которого он так боялся, обернулось карьерным взлетом. И пусть прочие дворяне гнушались работы в полицмейстерстве (оставалось загадкой, по какой причине сюда прибился Михаил Николаевич, поверженный на дуэли), Витольд Львович подобному обстоятельству исключительно обрадовался. Служить Государю Императору, развеять дурную славу о фамилии, делать Моршан и всю Славию чище, расправляясь с преступниками. Что может быть лучше?
– Ваше превосходительство, а что с Михом?
– С кем? – Искренно удивился Муханов.
– Михайло Бурдюков, орчук.
– А… – брови обер-полицмейстера сдвинулись. – По-хорошему, его в острог надо, чтобы не болтал чего лишнего, так не за что. Вышлю, думаю, из Моршана. Да, вышлю, – кивнул он сам себе.
– Ваше превосходительство, столько хлопот будет. И ему, и вам.
– Не понимаю, куда клонишь, Витольд Львович, но ты ежели чего предложить хочешь, то предлагай. Я к инициативам всяким отношусь с интересом. Порой бывает, действительно что дельное скажут.
– Ваше превосходительство, вы поправьте меня, если ошибаюсь. Но титулярному советнику по должности требуется подчиненный. Для разных нужд.
– Ну за этим не беспокойтесь, письмоводителя я тебе выделю.
– Так и не нужно. Мих грамоте обучен, писать умеет. Опять же, силен, надежен, веры православной – с детства в Славии среди людей живет. Слишком много беспокойства будет, если его отсылать. А так и при деле, и под присмотром.
– Орчук в полицмейстерстве? – Изумился Муханов. Поднял голову на портрет Государя Императора, а потом громко расхохотался. – А ведь это будет презабавно. Орчук и сын ссыльного. Уж прости, Витольд Львович, но весьма презабавно. Будь по-твоему. Станет Мих ярыжкой при тебе, точнее уж коллежским регистратором, – новая идея поистине веселила обер-полицмейстера. – Как его там?
– Михайло Бурдюков.
– Решено.
Муханов заскрипел пером, что-то себе записывая.
– Ну а теперь надобно о делах поговорить. Есть одно щекотливое поручение. Не сказать чтобы государственной важности, но и так его оставлять нельзя. Слушай, Витольд Львович. Ты, верно, знаешь, что аховмедцы с дрежинцами, а через них и с нами, объявили перемерие. Делегации прибыли с первыми лицами… Ну и такой карамболь произошел. По пьяной лавочке одного из аховмедцев зарезали. Хорошо хоть прислужника какого-то, а не принца, но и то легче не становится. Надобно разобраться со всем, очень как бы это…
– Тактично, – подсказал Меркулов.
– Вот именно, Витольд Львович, тактично. Я уж сомневаюсь, что там что-то серьезное. Поди, мужик какой дворовой увидел козлоногого и прирезал. Но ты разберись. И магии не гнушайся, пользуйся. Твоего предшественника она часто выручала. Самому этим заниматься несподручно, да и некогда, тут вишь что.
Он сложил газету и хлопнул ладонью по главной странице.
– А где расположилась аховмедская делегация? – Тщетно пытался разглядеть первую полосу вверх ногами Меркулов.
– Так где же им быть. В Захожей слободе. Адрес Константин Никифорович выдаст. Это мой первый полицмейстер.
– Тогда разрешите откланяться, Ваше превосходительство?
– Экая вы, молодежь, быстрая пошла. Это что ж, Витольд Львович, вы изволите к первым лицам аховмедского королевства в таком виде явиться?
Обер-полицмейстер придирчиво оглядел потертости на мундире своего подчиненного и покачал головой, явно неодобряя общую заскорузлость одежды. Меркулов в этот самый момент было готов провалиться сквозь землю, прямиком до первого этажа, где аккурат в этом самом месте находилась арестанская.
– Ты, Витольд Львович, давай горячку не пори. Съезди к нашему портному. Обшлагов из золотой нити и узорные воротники не гарантирую, но на человека станешь похож. И это… Константин Никифорович!
Дверь открылась, будто покорнейший помощник только и ждал окрика своего начальника, и на пороге появилась высоченная фигура первого полицмейстера города. Еще недавно Константин Никифорович был рядовым исправником в обычном захолустье, но лично Александр Александрович, будучи проездом, его заметил да и перевел в столицу. Положительных качеств у полицмейстера была масса. Самое главное, помимо исполнительности и почти собачьей преданности, Константин Никифорович не пил.
– Голубчик, приказ надобно составить на титулярного советника Меркулова Витольда Львовича. Назначением в приставы следственных дел по особым поручениям… как там дальше?
– Сыскного управления при Моршанском обер-полицмейстерстве, – подсказал полицмейстер.
– Именно. Хотя не приставом, а исполняющим обязанности пристава. Все-таки, надобен хоть какой-то испытательный срок, – постучал Муханов по газете пальцем. – И орчука его…
– Михайло Бурдюкова, – настала пора подсказывать и Меркулову.
– Именно, – вновь согласился обер-полицмейстер, – его личным помощником по четырнадцатому чину. И проследи, чтобы и на Витольда Львовича и на Михайла этого одежду хорошую справили. Чтобы понятно было к какому они ведомству приставлены.
– Будет исполнено, Ваше превосходительство.
– Вот и ладно. А ты, Витольд Львович, что узнаешь, сразу ко мне. И привыкай, у тебя должность особенная, могу и средь ночи с мягких перин выдернуть.
– Не приучен к мягким перинам, Ваше превосходительство, – повеселел к концу разговора Меркулов. Он тут же спохватился, взял себя в руки и закончил, – чуть что, прибуду в самый краткий срок.
– Ну вот, вроде, и договорились. Еще одно, Витольд Львович, ты хоть и у меня в подчинении, однако ж полную защиту я тебе дать не могу. А у тебя теперь недоброхотов вдоволь будет. Семья Дашковых достаточно влиятельна, любому кровь попортить смогут. Поэтому старайся лишний раз особо не выпячиваться. Понимаешь, о чем я?
