- Мама, а можно мне сладкого? - спросил сын, когда она подошла поцеловать его тоже. Кирилл успел подставить щеку первым.

- Можно, но только, когда даешь кашу.

- Ну, мааама, - обиженно протянул сын. Хотя оба прекрасно знали, как только она скроется за дверью, бабушка тут же позволит Даньке и сладкое, и что там еще захочет ее чертенок.

По дороге в салон девушка размышляла о том, как могла бы сложиться ее жизнь, если бы бабушка в 18 лет не сбежала к любимому, если бы ее семья приняла их тогда. Ведь она и Олеся - погодки, но их детство и юность были настолько разными, что Ольга до сих пор не понимала, почему та дружит с ней, почему позвала на свадьбу? Родители кузины не одобряли общения наследницы с нищей родственницей.

Сейчас, безусловно, Ольга не была нищей. Но доходы ее семьи все равно нельзя было сравнивать с доходами семьи Кишеных. После смерти отца около года назад Олеся унаследовала сеть мастерских по ремонту автомобилей и еще что-то. Ольга никогда не вдавалась в подробности. Она меньше всего сейчас ценила деньги. Ей всегда было достаточно сытной еды и крыши над головой. Семья - вот, что для нее имело первостепенное значение.

Олеся рассказывала, что они с Толманским любят друг друга. Но Ольга очень скептически относилась к таким высказываниям сестры. Безусловно, кузина была им очарована, а особенно ореолом той власти и богатства, сопутствующих ему. После свадьбы кузина автоматически попадала в Высшую Лигу, как она это называла. А это совершенно новый уровень, недоступный простым смертным, к коим Ольга относила себя и свою семью. Девушка искренне любила кузину, но считала его слишком поверхностной. И понимала, что после свадьбы она будет себя чувствовать в обществе Олеси уже не так свободно. А Толманский был расчетливым, циничным, жестоким и властным мужчиной, иначе не смог бы всего за десять лет взлететь так высоко и прочно удерживаться на небосклоне. Не зря он получил кличку 'Рвач'. Ольга прекрасно знала значение этого слова. Это могло характеризовать его, как беспринципного человека. Она также не верила в то, что такой мужчина способен хоть на какие-то чувства, особенно искренние. Ей он представлялся чёрствым, неотзывчивым сухарем. В какой-то момент ей даже стало жалко Олесю. Девушка добровольно обрекала себя на незавидную судьбу с не умеющим любить и ценить доброе человеческое отношение мужчиной.

Когда Ольга только приехала в Санкт-Петербург подавать документы в ВУЗ, ей пришлось поступиться собственной гордостью и попросить помощи у родственников, ведь денег на жилье у нее не было. Родители кузины даже не пустили на порог. Но на ее счастье сестра была в городе. Олеся разрешила пожить у себя, пока ей не выделят место в общежитии. У той уже в 18 лет была отдельная квартира и машина. Хотя училась девушка в Англии, приезжая в Россию только на каникулы. Почему кузина тогда так поступила, Ольга не понимала до сих пор. Но проявленной доброты никогда не забывала и при случае старалась оказать ответную услугу.

Кузина рассказала ей много чего занимательного об их общей родословной. Говорят, до революции их род был дворянский и весьма обеспеченный. Но бабушка не любила говорить о своем прошлом, потому Ольга ничего не знала о своих корнях.

Исконно ленинградская интеллигенция никогда не знала нужды, семья бабушки во всяком случае. В 50-х годах прошлого века первокурсница Наташа - любимица семьи, поступив в Государственный Ленинградский университет, отправилась на сельскохозяйственную практику. В деревне она умудрилась влюбиться в молодого тракториста и наотрез отказалась возвращаться в город. Родители не смогли принять такой выбор и просто отказались от нее. Забыли, что у них есть дочь. Но не забыл брат. Редко, но они продолжали видеться, иногда он даже помогал деньгами. Об этом Ольге рассказала бабка, давая питерский адрес, письмо и несколько фотографий, когда девушка уезжала в северную столицу.

Полгода назад сестра ее огорошила тем, что выходит замуж за Виктора Толманского. Изначально он проявил интерес к ее наследству. Олеся, рассказывая это, всегда смеялась. Но стоило ему увидеть ее, как он потерял голову и предложил выйти замуж.

Ольга вспомнила его взгляд на фотографиях и содрогнулась, совершенно не завидуя ей. Она не очень любила сильных мира сего, справедливо полагая, что от них больше вреда, чем пользы. Ведь облеченные властью люди очень часто не видят границ дозволенного.

Ей вовсе не хотелось вечером куда-то ехать. Ольга понимала, что будет чувствовать себя неуютно в том обществе. Хорошо хоть всегда рядом будет Кирилл. Девушка вспомнила, как они несколько недель выбирали подарок на свадьбу и поморщилась. Им явно было не по средствам ходить на такие мероприятия. Но Олеся очень настаивала, а Ольга не смогла отказать ей. Хотя она бы с большим удовольствием провела очередной спокойный вечер с семьей перед камином или с Кириллом в уютном маленьком ресторанчике. Поэтому сейчас она сидела в кресле у стилиста и терпеливо выносила разнообразные косметические процедуры.

Девушка, с детства не привыкшая к достатку, очень болезненно относилась к бесполезным тратам. Хотя последние пять лет она не работала и жила весьма обеспеченно, старалась избегать необоснованных расходов. Походы в салон и к косметологу относила именно к этой категории. И сейчас в косметологическом кресле чувствовала себя неуютно. Какое-то нехорошее предчувствие не отпускало ее с самого завтрака.

- Вам нравится? - спросила визажист.

Ольга рассматривала себя и не узнавала. На нее из зеркала смотрела разрисованная кукла. Ничего, абсолютно ничего знакомого. Ни ее живой мимики, ни выразительных глаз. Лишь правильные черты лица, нарисованные умелым мастером. Она сошла словно с обложки журнала, точно была одной из.

- Нет! - решительно произнесла девушка. - Стирайте это безобразие. Просто выровняйте тон и подчеркните глаза. Не хочу яркий макияж.

- Вы же сказали, что у вас солидное вечернее мероприятие, - начала мастер, но была прервана недовольной клиенткой.

- Да, но это не подойдет, - Ольга сама понимала, что не права. Вечерний макияж, сделанный визажистом, был безупречен и очень ей шел. Ее симпатичное личико превратилось в красивое, ухоженное и дорогое. Но внутреннее чувство противоречия было сильнее доводов рассудка. Она не хотела, чтобы на нее обращали лишнее внимание, не хотела, чтобы сравнивали, хотела просто смешаться с толпой на празднике. Откуда взялось это иррациональное желание она не понимала.

Визажист нехотя стерла часовые усилия, и спустя каких-то двадцать минут довольная Ольга возвращалась домой.

Когда сестра говорила, что свадьба будет пышной, она явно поскромничала. Толманский снял для празднования один из дворцовых комплексов, так щедро рассыпанных вокруг бывшей столицы. Около дворца было раскинуто не менее десятка огромных шатров, наряженные толпы гостей и обслуги в черно-белом сновали туда-сюда. Очередь из автомобилей, казалось, была бесконечной. А над всем этим безобразием кружил вертолет.

Когда подошла их очередь парковать машину, вышколенный парковщик сверился со списком гостей, куда-то позвонил, потом выдал им какой-то жетон. Забрав ключи, он очень вежливо попросил подождать.

- Что происходит? - тихо поинтересовалась Ольга у мужа, прижимаясь к его плечу.

- Сейчас узнаем, - также тихо прошептал Кирилл, отцепляя ее руку. - Подожди, пожалуйста, тут.

Мужчина быстро достал тысячную купюру и подошел к парковщику. Перекинувшись с тем несколькими фразами вернулся к жене.

- Ну, - нетерпеливо спросила девушка.

- Мы оказывается VIP-гости. Олеся тебе, видимо, забыла об этом сказать. За нами сейчас придут и проводят в какую-то из закрытых гостиных.

- Ничего себе, - ошарашенно протянула она. И мысленно поморщилась. Ей меньше всего хотелось иметь VIP-статус, но она не решилась высказывать свои опасения, видя, как лихорадочно загорелись глаза мужа. На мгновение ей даже показалось, что перед ней стоит незнакомец. Ведь она всегда полагала, что Кирилла, как и ее не волнуют светские условности.