-...? - Альфонсо не понял её душевного порыва к самобичеванию, - Да что с тобой не так?
"Только запомни хорошенько, это будет наш с тобой большой-большой СЕКРЕТ! Если не сдержишься и кому-либо его откроешь, ты УМРЕШЬ! Либо умрет тот, кому ты откроешь нашу маленькую тайну. В чем суть уговора поняла?.. Прекрасно, а теперь..."
-...могла бы сразу догадаться, что ГАДИНА задумала пакость! - кончики её ресниц увлажнились от проступивших слез. - Она использовала мой же прием против меня и у меня недостало ума это понять. Меня провели, как неразумное дитя! - с каждым словом голос Креции повышался на октаву, она притопывала ногой, пыхтя от злости и становясь багровой лицом, как свекла. Арагонский пару секунд прикидывал, что ему делать со стремительно разрастающейся в ней истерикой и стоит ли вообще соваться к этой драчунье близко, когда она напоминает пороховую бочку. Когда она схватилась за волосы и потянула их резко вниз, он схватил её за руки и применил один из приемов отца. Её пальцы невольно разжались, с губ сорвался глухой стон, и она посмотрела на него с осмысленным отчаяньем. - Я не могу рассказать, насколько все плохо, ясно? - она попыталась вырваться из его цепкого захвата, - Пусти! Иначе отец объявит о моей кончине и я опоздаю с объявлением о... - в следующий миг она оказалась на свободе.
-Ну и? Чего ждешь? - они смотрели друг на друга, тяжело дыша. Первым развернулся и, ухватив её за локоть, в сторону Сикстинской капеллы побежал парень. Подобрав подол платья, она постаралась "лететь" вровень с ним. На резких поворотах он притягивал её к себе, не давая впечататься в угол... стену... столик с цветами... массивный шкаф...
-Скажешь им, что коронер ошибся. Что сердцебиение и дыхание во время лихорадочного забытья настолько замедлились, что лекарь в силу возраста не сумел их разобрать. Скажи им, что просто заснула и тебе снилась какая-нибудь белиберда. Что эта была не кантарелла, а какая-то лесная ягода, которую ты приняла за чернику...
-Разве они ещё не убедились, что это была кантарелла? - она ойкнула, когда парень резко остановился, и с размаху налетела на него, - Чего ты остановился?
-Там умывальник, - он потащил её к воде, - тебе следует умыться. Или хочешь, чтобы твоих стариков удар хватил от одного твоего вида? Выглядишь ты отвратительно!
-Твоя честность более ядовита, чем моя ложь. - сдавленно прошептала она, опуская лицо к вазону и пытаясь стереть ледяной водой следы воска, пудры и бальзама. Она позволила ему помочь себе, стерпела, когда он обтер её лицо рукавом шелковой рубахи. Взявшись за руки, они побежали дальше и лишь у входа она почувствовала, как он отпустил её.
***
По инерции Крецию повело дальше и она смогла затормозить лишь посреди помещения. Двери за ней тихо прикрылись и на вкрадчивый скрип все присутствующие повернулись к ней. Родриго с всхлипом схватился за сердце, подхваченный за руки со обеих сторон Корельо: "Да не убоюсь я пройти долиной смертной тени..." Горячечный шепот десятков голосов нервной волной прокатился под сводом Капеллы. Ванноца неловко упала в кресло, любезно кем-то поставленное позади неё. Мораг угрожающе оскалилась, демонстрируя удлинившиеся клыки. Похоже было что, кто-то со страху забыл, где и в присутствии кого находится... Яго заметил её реакцию, быстро спрятав хищницу за спину: "Тут смерды, тихо!" Мефисто нервно сглатывал, сверля мрачным взором нежданную гостью: "Живая? Обращенная? Древний передумал? Она голодна?" Хоффи "намочил" штаны и заплакал не то от обуявшего его ужаса, не то от радости. "Я же видел её мертвой..." Цезарь тоже, как отец, схватился за сердце, слепо глядя "мимо неё": "Я знал, что у тебя получится!"
Их мысли долетали до неё пощечинами, поцелуями, толчками и объятьями. Но никто даже не попытался заговорить вслух! И Креция поняла, что придется это сделать ей:
-Я жива! - она развела руки в сторону и сделала шаг навстречу Папе, все отступили на два - от неё. -...? - Креция потрясенно замерла, ощущая удушливый смрад страха, исходя-щий от присутствующих: они все, абсолютно ВСЕ, её боялись! Отлично, и что теперь?
***
Можно всю жизнь прожить рядом с человеком и так и не узнать, что он на самом деле думает о тебе. Но иногда жизнь подкидывает ситуации, которые словно волшебные хрустальные шары "проявляют" окружающих, высвечивая их истинные сущности...
...будто мало ей было слышать их мысли, так она ещё и ощущала их эмоции. В этом помещении не оказалось ни одного воистину близкого ей человека, который несмотря на испытываемый страх заставил бы себя приблизиться к ней и обнять, демонстрируя остальным, что бояться нечего и некого, и её, что ей верили и продолжают верить.
Проклятье, она никогда не думала, что все её многочисленное семейство, смертные и хищники, приближенные к нему, окажутся одним большим стадом тупоголовых баранов!
"Я тоже такого не ожидал..." - Она почувствовала, что НОВЫЙ ЛУЧШИЙ ДРУГ стоит за спиной и это знание неожиданно согрело. Креция ощутила, как он обвивает её руками за талию и... материализуется на глазах у всех, говоря вслух, - Она совершенно безопасна! Если не верите мне, можете подойти и потрогать...
И тут послышались вскрики, охи, вздохи, всей гурьбой они накинулись на парочку, растаскивая их друг от друга и тщательно изучая каждую деталь в Лукреции:
-Ты Божий дар, - Ванноца до боли сжимала её кисть, дергая на себя в желании притянуть девочку к себе для радостных объятий. - Это само чудо, что ты смогла выжить...
-Рано мы тебя "похоронили", - Родриго даже и не думал скрывать своих слез облегчения.
-Ты всех нас провела. - Мефисто крепко обнял девочку. - Никогда прежде я не был рад тому, что меня так страшно обманули. Какое счастье, что ты смогла вернуться.
-Кеси-и-и-и... - Хоффи, позабыв о небольшом конфузе, радостно обнимался с Санчией, поскольку через взрослых не мог дотянуться до сестры, а так хотелось почувствовать её любовь и ласку. - Моя Кеси победила даже Смерть, вернувшись к нам с того света!
-Кеси помог мой братик, - ворковала Чия, тая от ласки мальчика, ставшего за короткое время ей близким и родным, - Он всегда заботиться о тех, кого считает членом семьи.
Раздираемая на части Креция не сопротивлялась чужим объятьям, поцелуям, ласкам. Её передавали с рук на руки, словно какую-то игрушку. Механически она кивала им, даже улыбалась, но глаза... не отводила от отошедшего в сторонку парня. Если бы не он, сумела бы она разрядить накалившуюся обстановку своим злым языком? А они, кто сейчас прикасается к ней так беспардонно, дерзко, сподобились бы на это, если бы не он?
Она даже не сразу поняла, что её целует в уголок губ Цезарь. Ощутив столь грубое нарушение личного пространства, она резко отшатнулась назад и замерла... не чувствуя ровным счетом ничего! И от этого отсутствия какого-либо ощущения по отношению к ранее горячо любимому брату ей стало по-настоящему страшно. Сглотнув подкативший к горлу ком, она снова посмотрела на то место, где стоял парень, но его там уже не было. Или был, но она не могла прочувствовать его через толпу беснующихся взрослых.
-Кеси, ты как деревянная, - прошептал Цезарь, - ты, правда, чувствуешь себя хорошо?
Она даже не знает, как его зовут! Как она найдет того, чьего имени не знает?
-Да, - бесцветным голосом соврала она, не краснея. От смеси всех запахов её мутило. Её замучили пчелиным роем вопросов, что не переставал гудеть в головах каждого. Ей бы закричать, да, кажется, голос садится. Наслаивающиеся ощущения становились с каждой секундой все невыносимей. Тьма обвила острыми шипами ещё не оправившееся от воздействия кантареллы сердечко и стала расползаться внутри неё.
Он сказал им, что она совершенно безопасна. Что же, он не хуже неё умел искусно лгать окружающим. Ведь даже она ненадолго сумела поверить в желаемое...
Повинуясь порыву, Лукреция закрыла себе ладонью правую половину лица и узрела...
