– Да, плохо нам зимой! – жаловался он Тику. – В животе так и пищит от голода…
– Ты прав, ты прав! – соглашался озябший и голодный Тик.
Так бы хорошо и прошла зима для Чика, если бы его не заметил однажды Васька. Нервно пошевеливая хвостом, он долго слушал, как чирикает-заливается Чик, а потом стал красться к кормушке.
Васька был белый, и снег белый, и Чик ничего не замечал. Подойдя совсем близко, Васька дальше идти не осмеливался, а прилег и стал терпеливо ждать, когда Чик отвернется. Вдруг он так удивился, что даже привстал: воробей перелетел на сук ближайшего дерева, встряхнулся, взъерошился, закрыл глаза и задремал!
Васька подполз к дереву с другой стороны и осторожно стал подниматься вверх по стволу. Поднявшись, он выглянул из-за ствола: воробей спал так сладко, что даже похрапывал.
Васька вылез на сук, подобрал под живот лапы, изловчился и прыгнул. С Чиком в зубах он свалился с дерева и прыжками помчался к дому.
Чик проснулся от ужасной боли, вытаращил глаза, увидел Васькин огромный глаз и толстые белые усы – и даже чирикнуть не смог.
Тут бы ему и конец, но Ваську с воробьем в зубах заметили люди, выскочили на крыльцо, затопали, закричали на разные голоса: «Брысь! У-у! Васька! Брось сейчас же!» Васька выронил воробья и залез на всякий случай на дерево.
Чика принесли в теплый дом. Сначала он не подавал признаков жизни, потом очнулся, слабо подпрыгнул и стал биться об оконное стекло, не понимая, что мешает ему улететь в лес. Его выпустили, когда убедились, что он может летать.
Чик взлетел на макушку елки, сел там и почувствовал, что не может дальше лететь. Так он и сидел неподвижно до самого вечера.
Уже совсем стемнело, когда он добрался до деревни и сразу забился за трубу. А утром во всем покаялся и рассказал о страшном звере, который его схватил. Выслушав его, старый воробей сказал:
– Это тебя схватила кошка! Она бы тебя никогда не схватила, если бы рядом были мы. Тебя нужно прогнать из нашего общества. Но ты глуп, потому что молод. Чтобы исправить свою ошибку, ты покажешь нам это место.
С тех пор воробьи каждый день летают к лесной кормушке, и возле дома весело звенят их голоса. Иногда к ним пробует подкрадываться Васька, но его кто-нибудь обязательно замечает, воробьи взлетают, рассаживаются по веткам и насмешливо чирикают сверху на Ваську.
А люди радуются, что птицы привыкли к их дому, и каждый день подсыпают им корму. Всем хватает!
Зачем мыши хвост?
Хотя Алеше было пять лет – он был такой умный, что я даже боялся его.
Как увидит меня, так и спросит о чем-нибудь таком, чего я не знаю.
«Угадай!..» – говорит.
Я думаю, думаю и никак угадать не могу!
Так и на этот раз.
Сидел я как-то в один прекрасный летний день у раскрытого окна и читал книгу. Слышу – бежит кто-то по дорожке во весь дух. Потом слышу, лезет к подоконнику снаружи и пыхтит. Только я успел голову повернуть, как появился в окне Алеша и так хитро на меня посмотрел, что я вздрогнул и даже книгу закрыл.
Ну, думаю, так и есть! Сейчас опять о чем-нибудь спросит, чего я не знаю.
Только я так подумал, вдруг Алеша как крикнет:
– А вот скажи – знаешь?
– Что? – спросил я. – Что знаю?
– А вот скажи, зачем мыши хвост, знаешь?
А я растерялся и молчу. «В самом деле, – думаю, – зачем?»
Подумал я, подумал и говорю:
– Нет, – говорю, – не знаю. А ты знаешь? Скажи!
– Хитрый какой! – закричал Алеша. – Так я тебе сразу и сказал! Сам думай!
– Да я, – говорю, – все передумал, ничего не получается.
– Ну, тогда я тебе завтра скажу. А ты пока еще подумай. Я и сам три дня думал, пока догадался!
Убежал Алеша, а я стал думать.
Ну, зачем, например, хвост корове? Чтобы по бокам и по спине себя стегать, разных мух и слепней отгонять.
И лошади – для того же самого.
А собаке? Ну, это всем известно – для радости и любви. Если она хвостом виляет, значит любит тебя и радуется.
Даже обезьяне известно, зачем нужен хвост! Она хвостом за ветки дерева цепляется. Зацепится, висит вниз головой, а сама всеми четырьмя руками бананы уплетает за обе щеки.
А у мыши хвост как будто совсем даже лишний. Он и не болтается, не виляет, крючком не загибается, а просто волочится за ней, как веревочка. И если зимой она по снегу пробежит, то между следов от ее лапок как раз посередине – бороздка от хвоста. Будто маленький-маленький человечек разогнался и поехал потом на одной лыже.
Ничего я не придумал и пошел на улицу. «Спрошу, – думаю, – у какого-нибудь умного человека».
Только вышел, гляжу, идет умный человек. Человек как человек, только по лицу сразу видно, что умный.
– Так и так, – говорю, – объясните мне, зачем мыши хвост? Засмеялся умный человек и отвечает:
– А затем, что у всех зверей есть хвост. Один только человек без хвоста, а у остальных – хвост!
Ну и обрадовался же я!
«А и в самом деле, – думаю, – у всех зверей хвосты. Даже у зайца и у медведя есть хвосты, только маленькие. И у птиц, и у рыб, и у китов у всех. До чего же просто!» – решил я и со спокойной совестью пошел домой.
На другой день опять явился Алеша, залез из сада на подоконник и с любопытством уставился на меня.
– Ну как, угадал?
– Еще бы! – сказал я.
– Ну и зачем?
– А затем, – важно сказал я, – что ни зверь, ни птица, ни рыба…
Но Алеша больше и слушать не стал, спрыгнул на землю и закричал.
– Эх ты! – закричал он и запрыгал на одной ножке. – И не знаешь! И не знаешь! И не знаешь! А хвост ей – для кота!
– Как для кота?
– А вот и так! Кот ка-а-ак на нее прыгнет! А она от него в норку – юрк! Что? Скажешь, не так?
– Значит, она в норку спрячется…
– Вот тебе и значит! Она сама уже в норке, а хвост у нее снаружи! Кот ее за этот хвост – цап! Попа-а-алась! Вот зачем ей хвост. А ты думал?
– Да-а, – грустно согласился я. – Вот, значит, зачем ей хвост. Бедная мышка!
– Вовсе и не бедная! – радостно крикнул в ответ Алеша. – А ты знаешь, коту зачем хвост?
– Ну? Зачем?
– Не скажу! Сам догадайся!
– Ну скажи!? – стал просить я. – Пожалуйста!
– Сказать? Ну ладно, так и быть… А коту хвост – для мыши! Догадался?
– Ничего не понимаю, – сознался я.
– Эх ты! Кот как мышь ловит? Ляжет, к земле прижмется… Вот ни за что не заметишь! А хвост у него шевелится туда-сюда, туда-сюда, так и ходит! Это он для того шевелится, чтобы мышь его заметила и скорей бежать! Ну? Понял теперь?
– Здорово! – догадался, наконец, и я. – Значит, у мыши хвост для кота, а у кота – для мыши? Здорово!
– Еще бы! – согласился Алеша.
– Ну, ты молодец! Сам придумал?
– А кто же еще? – гордо ответил Алеша. – Я еще и не такое придумаю, нипочем не отгадаешь!
Алеша шмыгнул носом и убежал придумывать новые загадки.
Как я строил дом
Когда я был маленьким, я больше всего любил рисовать дома´. Я рисовал их целыми сотнями. Я рисовал их в тетрадях, в альбомах,
на оборотной стороне фотокарточек и на обоях,
на стенах домов и на заборах,
во дворе на асфальте
и в кухне на кафельной стене.
На каждом кафеле я нарисовал по дому.
Другие ребята тоже рисовали. Но они рисовали разные вещи: человечков и собак, коров и кошек, лес, траву и солнце. Один я рисовал только дома. Они у меня были одноэтажные и двухэтажные, с высокими крышами и низенькими. Одни дома выходили у меня в пять окошек, другие в восемь, или десять, или в одно окошко. На каждом доме была у меня труба, а из трубы обязательно шел дым. Дым выходил у меня лучше всего.
Дым выходил у меня такой замечательный, что все останавливались и долго не могли опомниться, а потом говорили разные слова.
Одни говорили:
– Ай-яй-яй!
Другие говорили:
– Вот это да!
Третьи говорили:
– Ну и ну!
А четвертые говорили:
– Ничего не скажешь!
