Четверть часа они наблюдали, как разъезжаются гости посольства. Одним из последних через ажурную арку ворот прошел французский военный атташе. Он наклонился к водителю своего мобиля с открытым верхом, что-то сказал. Водитель кивнул, а зеленоглазая спутница француза вдруг тронула дипломата за плечо, с решительным видом заговорила. Месье Ламбер ответил, прервав ее на полуслове одной короткой фразой. Маленькая англичанка умолкла – Дронову даже показалось, что на ее обычно бесстрастном лице мелькнуло… смущение? Француз улыбнулся ей, кивнул водителю. Авто сорвалось с места, умчалось на восток. Дипломат и его миниатюрная спутница неторопливо зашагали следом по тротуару. Джейн привычно держалась чуть позади, но Тьерри постоянно оглядывался на нее, явно о чем-то рассказывая. На ходу он обильно жестикулировал…
– Он решил пойти пешком, – ровным голосом произнесла Анастасия, сложив руки на груди и следя взглядом за французом и англичанкой. – Она напомнила ему о безопасности. Он сказал, что делает это потому, что хочет погулять с нею под луной. Она была ошарашена и не смогла возразить. Простая душа, похоже… До сих пор не догадывалась…
– Ты это прочла по губам? – выгнул бровь майор.
– Нет, – с усмешкой мотнула подбородком сыщица. – Только что выдумала. Но похоже на правду, верно?
– Планируешь за ними проследить?
– Зачем? – пожала Настя плечами. – Эта мелкая златовласка мигом нас заметит. Выйдет совсем глупо. Что хотела, я увидела. А теперь – давай гулять под луной.
– Ты серьезно?
– Абсолютно. – Девушка стиснула его локоть, обхватив двумя руками. – Ты уже несколько часов в Берлине, а города, считай, не видел. Мы – в историческом центре. Одно из немногих мест, которое мне знакомо действительно хорошо. Я тут все с детства помню. Гуляем до парка Тиргартен.
И они гуляли – под руку, не спеша. По усаженной липами улице, до небольшой площади, в конце которой высилась ярко освещенная громада мраморных ворот. Квадратные, массивные, выполненные из белого и желтого камня, те были увенчаны бронзовой фигурой в виде колесницы-квадриги. Крылатая возница, девушка с мечом в поднятой руке, возвышалась над крышами окружающих площадь дворцов.
– На самом деле это не настоящие Бранденбургские ворота, – тихо произнесла Анастасия, когда мраморная арка нависла над их головами. – Копия, которую закончили лет сорок назад. В официальных бумагах сказано – «отреставрировали». Но когда что-то воссоздают на ровном месте – разве это реставрация? Тут хорошо если несколько камней в фундаменте осталось от тех ворот.
Впереди, за аркой, показалась широкая дорожная развязка, пустая в столь поздний час. За ней виднелась темная стена деревьев.
– И это – про весь Берлин, – продолжала Настя. – Здесь нет ни одного здания старше ста лет. И в парках, даже в окрестных лесах – всего несколько деревьев, отметивших век. Все здесь построили заново…
– После войны, – мрачно кивнул Николай.
– Да. – Сыщица шагала рядом, держа спутника за локоть, но глядела вниз, под ноги. Дронов не видел ее глаз за козырьком кивера. – После войны города не было. То есть совсем. Ничего не осталось. Даже парки пришлось сажать заново – и они быстро разрослись на пепле прежних. Памятники «отреставрировали» – так же, как эти ворота. Правда, Колонна Победы на площади Большой Звезды – настоящая. Ее поставили в двадцатом году. Жители предместий теперь зовут город «Нойе Берлин» – «Новый Берлин». Берлинцы обижаются.
– По виду и не скажешь. – На ходу Николай поглядывал по сторонам – ему было как-то беспокойно. Улица с липами кончилась давно, как и площадь вокруг ворот. Теперь они шли по обочине широкого шоссе, и совсем рядом шумели листвой деревья. Парк Тиргартен напоминал лес, и ночью здесь было жутковато. – Город красивый, здания солидные…
– В этом – лучшие черты немцев. – Анастасия подняла голову, ее очки блеснули в желтом свете фонарей. – Они вернули город из небытия, своими руками подняли из пепла. Трудились сотню лет и лишь недавно закончили работу. И… я бы не хотела, чтобы их труд пошел прахом.
– На тебя не похоже. – Дронов накрыл ее ладони, лежащие на сгибе локтя, своей, свободной. – Столь возвышенные слова.
– Дело слишком серьезное, чтобы дурачиться, – вздохнула сыщица. – Если мои подозрения насчет этих взрывов верны – кто-то успел забыть, почему Великая Война кончилась ничьей. Почему в ней не было победителей – все проиграли. И этот кто-то идет к своим целям, считая риск новой войны оправданным. О, вот и наш экипаж.
«Извозчик» действительно ждал их на обочине, около боковой дорожки, вливающейся в шоссе как приток в реку. Дорожка вела на север, совсем недалеко – до мраморного монумента, окруженного знакомыми уже липами. Солдат в русском мундире стоял на груде обломков, опустив винтовку с примкнутым штыком и глядя перед собой одновременно устало и мрачно. Его голова была непокрыта, пехотный кивер валялся у ног, на битых камнях.
– Памятник нашим солдатам, павшим на германской земле, – указала на него сыщица. – Будет нам с тобой хорошим напоминанием, верно?
– М-да… – протянул Дронов.
– Здесь мы пока расстанемся. – Настя неожиданно отпустила руку мужчины. – Карета отвезет тебя к «Жандарму», а я пройдусь пешком.
– Чего? – уставился Николай на подругу с тем же выражением лица, что было у мраморного солдата.
– Надо освежить пару знакомств, – объяснила девушка. – А потом я зайду в штаб-квартиру Штази, попрошу доступ к уликам с места взрыва. Спорить могу, дядюшкины коллеги каждый выбитый камень там собрали и пронумеровали. Просмотрю вещдоки – вдруг увижу что-то, чего они не увидели. Постараюсь вернуться к утру. Тогда и обмозгуем вместе новые сведения. Согласен?
– Нет. – Дронов несколько секунд смотрел в глаза сыщице, потом сдался. Поднял взгляд на почти круглую серебристую луну. – Но кого это волнует…
Глава 3
Встал Николай довольно рано – Анастасии еще не было, в окно спальни пробивался серый утренний свет. Взяв с тумбочки часы, он обнаружил, что стрелки показывают ровно шесть. Армейская привычка крепко засела в подкорке – хотя майору давно не требовалось просыпаться по расписанию, организм отказывался перестраиваться. В принципе, можно было подремать еще немного, однако заурчавший желудок напомнил офицеру, что вчера он так и не поужинал.
Приведя себя в порядок, Николай спустился в вестибюль с намерением вызнать у портье адрес ближайшей закусочной, – но тот неожиданно сам вышел ему навстречу и протянул какую-то бумажку. Сказал:
– Только что принес мальчик-посыльный. Я думал передать вам позже.
Бумажка оказалась разлинованным листом, вырванным из блокнота. Текст на русском сообщал: «Уважаемый Николай Петрович! Появилась возможность выполнить вчерашнее обещание и устроить встречу с вашими иностранными коллегами, а также познакомить вас еще кое с кем. Считайте, что полковник фон Шварцвальд приглашает вас и лейтенанта Тельман на завтрак. Встреча – в кофейном заведении «Вороной конь», в десять. Я заеду к вам в девять. Если у вас иные планы – передайте записку по адресу из моей визитки. С уважением, Егошев П. Н.». Ниже стояла подпись. Дронов, пошарив в карманах, выудил визитку молодого дипломата, сравнил росчерки – они совпадали.
– Ну, с завтраком на первый раз вопрос отпал, – хмыкнул офицер и обратился к портье: – У вас тут хоть чаю попить можно?
– Конечно, герр майор, – с готовностью улыбнулся тот. – Кухни у нас нет, но чайник греем в котельной. Вам черный или зеленый?
– Черный. И… можно добыть карту города? Не обязательно подробную.
Портье ничуть не удивился – очевидно, постояльцы «Жандарма» отличались необычными запросами и прежде. Он молча достал из-под стойки отпечатанный на плотной бумаге туристический буклет и подал Николаю. Внутри нашлись не только складная карта Берлина и цветные рисунки достопримечательностей, но и координаты различных кафе и ресторанов – именно то, что майору требовалось.
Оставшиеся часы он провел в кресле у журнального столика, потягивая остывающий чай и запоминая карту. Дронов понимал, что знание города очень скоро может ему пригодиться, – а времени изучать улицы лично попросту нет. На помощь пришел опыт городских боев и военной службы вообще. Офицеру с первых лет в армии доводилось зубрить на память планы сражений и карты местности. Отыскав в буклете «Жандарма», он достаточно быстро разучил схему улиц и переулков вокруг гостиницы, затем во всем районе Веддинг. За пару дней наедине с картой Николай, пожалуй, смог бы запечатлеть в памяти всю столицу Рейха, однако без пяти минут девять в дверь постучали.
