Волна чистейшей радости на мгновение захлестнула его. Однако вся радость разбилась вдребезги, как только альвы заговорили. Они спешили сюда, чтобы сообщить, что огромное войско Ракота с большой скоростью движется сюда через северную часть Равнины.

– Жители Селидона уже предупреждены, – сказала женщина-альв, – и теперь мы с Лиданом поскачем в Бреннин. Мы пытались связаться с Верховным правителем с помощью магического жезла еще прошлой ночью, так что теперь он, должно быть, уже все знает и направляется в Данилот. Мы постараемся с ним пересечься. Куда нам его тогда лучше направить?

Айвор обрел наконец способность говорить, хотя в ушах у него стоял какой-то странный гул.

– К Адеин, – сказал он хрипло. – Мы постараемся отразить первый удар и оттеснить войско Ракота к реке. А потом будем держать оборону до тех пор, пока не подоспеет подмога. Как вы думаете, это возможно?

– Если выехать немедленно и скакать очень быстро, то вы, возможно, еще успеете, – сказал тот альв-мужчина, которого звали Лидан. – А мы с Галин поспешим к Айлерону навстречу.

– Но как же так! – вскричал Айвор. – Вам ведь нужно хоть немного отдохнуть! Во всяком случае, вашим ратиенам уж точно передышка требуется. Если вы без остановки мчались сюда от самого Данилота…

Должно быть, эти альвы были братом и сестрой, так удивительно они были похожи. И отдыхать они отказались тоже в один голос.

– А ратиены и без того слишком долго отдыхали – целую тысячу лет, – сказала Галин. – Они оба участвовали в той битве у горы Рангат, но с тех пор на свободе, увы, не бегали.

От изумления Айвор разинул было рот и, с огромным трудом закрыв его, уставился на брата и сестру.

– А сколько же их у вас? – услышал он вопрос потрясенного Кектара.

– Эти двое и еще трое других. Они не размножаются с тех пор, как начались войны с Могримом. И слишком много их погибло во время последней войны. С тех пор что-то в них переменилось. Когда умрут и эти пятеро, на свете больше не будет ратиенов, способных обгонять ветер. – В голосе Лидана слышалась глубокая печаль.

Айвор посмотрел на этих удивительных животных с горькой тоской и сказал:

– В таком случае ступайте. Пусть пробегутся, раз они так соскучились по воле. И пусть луна ярко освещает вам путь! Знайте: мы, дальри, никогда вас не забудем!

Оба альва одновременно подняли в приветственном жесте руки, развернули ратиенов и что-то им сказали. И собравшиеся вокруг дальри увидели, как в воздух взвились две золотисто-серебристые кометы и устремились по темнеющей Равнине к далекому горизонту.

А в это время Айлерон, Верховный правитель Бреннина, только что вернулся в Парас Дерваль из Тарлиндела. На обратном пути ему передали весть, что магический жезл ночью светился, и он сразу же отдал приказ готовиться к походу. Но не знал он, каким далеким станет для его воинов этот поход. Не знал, сколь многие из них уйдут в те заповедные края, откуда нет возврата.

Ливон, спрыгнув с коня, сразу подошел к отцу. За ним следом двинулся Мабон Роденский. И Айвор сказал им:

– Вы два дня не слезали с седла. Мабон, я не могу просить твоих людей сразу отправиться со мной. Сможешь ли ты обеспечить охрану лагеря и защитить наших женщин и детей?

– Приказывай, я выполню любой твой приказ, – тихо ответил ему герцог Мабон. – Но сможешь ли ты обойтись без нашей поддержки? Все-таки в нашем отряде пятьсот воинов!

Айвор явно колебался.

– Нет! – раздался вдруг женский голос. – Нет, тебе без них не обойтись, авен! Возьми их всех с собой. Селидон не должен попасть в руки врага!

Это была Лит. Айвор посмотрел на жену и поразился той решимости, что была написана у нее на лице.

– Но в руки врага не должны попасть также ни наши женщины, ни наши дети, – возразил он ей.

– Пятьсот человек нас не спасут, отец. – Это сказала Лиана, стоявшая рядом с матерью. – Если армия Ракота одержит над тобой победу, эти пятьсот человек не спасут никого – ни женщин, ни детей, ни себя. Возьми их лучше с собой.

И он понимал, что Лиана права. Но как ему, авену, оставить их совершенно беззащитными, без всякого прикрытия? И вдруг в голову ему пришла одна мысль, от которой он сперва внутренне содрогнулся, но потом авен в нем взял верх.

– Табор! – окликнул он сына.

– Да, отец, – И его мальчик тут же шагнул вперед.

– Если я заберу всех воинов, сможешь ли ты охранять лагерь? Ты и Она?

Он слышал, как невольно охнула и затаила дыхание Лит. И ему стало жаль ее, мать этого мальчика; ему было жаль их всех!

– Да, отец, – твердо сказал Табор, бледный, точно лунный свет. Айвор подошел к нему и внимательно заглянул в глаза. Ах, как уже далеки они были друг от друга!

– Да поможет тебе Ткач, дорогой мой, – прошептал Айвор. – Да поможет он всем нам! – И он снова повернулся к герцогу Роденскому: – Итак, через час выступаем. И до Адеин будем двигаться без остановок, если только не подоспеет подмога. А на берегу реки сразу займем оборону. Ступайте сейчас с Кектором: вашим людям понадобятся свежие лошади. – Он обратился к Ливону и собравшимся возле него обри и отдал им соответствующие приказания; и обри тут же вскочили в седла, чтобы разнести весть о предстоящем походе другим племенам. В лагере мгновенно началась суета.

Выбрав подходящий момент, Айвор посмотрел Лит прямо в глаза и обрел бесконечное утешение в тишине этих спокойных глаз. Они так и не сказали друг другу ни слова: все слова меж ними давно уже были сказаны – в тот или иной момент их совместной жизни.

И уже менее чем через час Айвор ласково погладил жену по густым волосам и склонился к ней с седла, чтобы поцеловать на прощание. Глаза Лит были сухи, лицо спокойно и сурово, как и лицо ее мужа. Она знала, как легко он может порой заплакать от радости или небольшого домашнего горя, или охваченный любовным волнением, но сейчас это был настоящий авен народа дальри, первый со времен Ревора, настоящий хозяин Равнины, и лицо его в эти минуты выглядело мужественным и мрачным. А в сердце у него была смерть и горькая ненависть, и яростная холодная решимость.

Тьма уже сгустилась, и должны были потребоваться факелы, чтобы освещать путь, пока не взойдет луна.