– Да. А что в этом смешного? – Честно говоря, я сразу подумал, что Вилли чуток перебрал с «благородным» напитком.

– У-уф… – Шмайссер смахнул слезы с глаз и уже серьезно переспросил: – Я немного не понимаю. Это помимо того, что лежит в схроне?

– Где лежит? Так эти ящики?..

– Ну да. Около трех тонн отличного динамита завода Нобеля в Шотландии, в немаркированных ящиках. Приобрел по случаю и оставил здесь отлежаться, так как способ его приобретения был совсем далек от законного. А вы что, не посмотрели?

– Топор сказал не трогать, мы и не трогали… – По позвоночнику пробежали мурашки. Нет, Вилли с Хайнцем все-таки редкостные долбодятлы. Да и мы хороши. А если бы… Даже страшно подумать.

– Забирайте, – великодушно махнул рукой германец и поспешно добавил: – Двести фунтов – и он ваш. Кстати, а зачем он вам? Что-о, опять? Mein Gott!!! Вы дьявол, а не человек.

– Да, если угодно – я дьявол, – сухо и безразлично ответил я ему, стараясь не выплеснуть неожиданно вспыхнувшую злобу. – И методы мои – дьявольские. Но если надо будет отвечать за это перед Всевышним – у меня уже приготовлены ответы для него. Я никого не жалею, потому что меня и мой народ тоже никто не собирается жалеть. Понятно?

– Я тебя понимаю, Михаэль, – пристыженно буркнул оружейник. – Но…

Но я уже его особо не слушал, влетая в наше убежище. Аккуратно скинул замки на ящике и взглянул на содержимое. Ага… они самые, динамитные фунтовые шашки. Отлично! То, что доктор прописал. А это что? Надписи на русском языке…

– Вилли, мать твою, а откуда у тебя здесь коробки гуманитарного груза из России?

– Ну-у… – Шмайссер от смущения даже покраснел. – Парочка потерялась, а потом… гм… нашлась у меня… Да тут мелочи, в Республиках даже не заметят.

– Мелочи, говоришь? Что это? – Я начал припоминать, как фон Ранненкампф жаловался мне, что при выгрузке оборудования и медикаментов для госпиталей обнаружилась мелкая недостача. Тогда он списал это на обычное русское разгильдяйство. Сука лифляндская. А оказывается, коробки банально сперли.

– Да мелочи, говорю. Тут… как его…

– Морфий и опиумная настойка на спирту, лаундаум то есть, – пришел ему на помощь Топор. – Пара тюков с ватой и марлей да инструменты. Те, которыми режут при операциях. Вот и все.

– Коки нет? – заинтересовался Волк.

– Было, но уже нет, – проболтался вернувшийся с разведки Хайнц и сразу заткнулся под свирепым взглядом Шмайссера.

– А жаль, – погрустнел Степлтон.

Я хотел разозлиться на дойча, но потом передумал. Да и хрен с ним. Сперли так сперли.

– Стоп!.. – Неожиданно мне в голову пришла одна интересная мысль… А почему бы и нет? В общем, к вечернему разговору с китайцем я уже готов. А ящик с наркотой надо перепрятать. От греха подальше.

Остаток дня мы провели, перетаскивая динамит в закуток неподалеку. Ну его на хрен, такое соседство. Потом долго лазил с Топором по штрекам, рисовал схему тоннелей и занимался расчетами. А уже затем отвел в сторону Яна, общавшегося с Изабель.

– Я знаю, как наказать его.

– Как? – бесстрастно поинтересовался китаец.

– Ты знаешь, что такое опий?

– Да.

– Ты знаешь, что он делает с человеком?

– Да, – Ян презрительно кивнул. – Но мне этого мало.

– Мало?

– Мало, – спокойно повторил китаец. – Я хочу его жизнь. И жизнь его дочери. Можно в обратном порядке.

– Парень, – я едва сдержал раздражение, – ты ничего не спутал? Если ты хотел его жизнь, пошел бы и взял ее, а не сидел на заднице ровно до тех пор, пока не появился я.

– Мистер, – китаец неуловимым движением выхватил из-за плеча мачете, – не надо со мной так разговаривать.

– Ты делаешь самую большую в своей жизни ошибку, парень, – процедил я, посматривая на подрагивающий возле лица клинок и только сейчас заметив, что у Яна ненормально расширенные зрачки. – Еще не поздно все исправить.

– Ян! – предостерегающе крикнул Волк и вскочил с табурета. – Боров – его по праву. Ты можешь выкупить пленника, но не отобрать.

– Эй-эй… – пробасил Оле. – Угомонись, так дела не делаются.

– Давай поговорим, – поддержал Свен брата. – Не дело это – мясня со своими. Майки нормальный парень.

– Не надо мне указывать! – подрагивающим от ярости голосом выкрикнул Ян. – Та жирная сволочь – моя! Только моя! Вы не понимаете. А этот хочет его отдать, а потом и нас кинет…

Он не договорил. Воспользовавшись тем, что Ян на мгновение отвлекся, я скользнул вперед и до упора вбил тычковый кинжал ему под подбородок.

Китаец отскочил, плечо у меня резануло болью, но Ян уже выронил мачете, схватился за горло и, хрипя, ничком рухнул на пол.

– Что не так? – Я быстро выхватил браунинг, краем глаза заметив, что Шмайссер вскинул свой штуцер и направил его на бандитов. – В чем я не прав?

В комнату забежал Топор, мгновенно оценил ситуацию, щелкнул курками двустволки и стал рядом со своим шефом.

Оле и Свен тоже взялись за свои карабины. Повисла тяжелая тишина. Изабель, внимательно наблюдающая за происходящим, с досадой скомкала передник и, цокая каблучками, стремительно скрылась за перегородкой.

– Тихо, тихо… – Волк поднял руку и сделал шаг вперед. – Опустили оружие. Все по правилам. Если ты кому-то угрожаешь оружием, будь готов к тому, что тебе в ответ постараются перерезать глотку.

– Так и есть, – кивнул Оле и озадаченно почесал бороду. – Не понимаю, какого хрена он слетел с катушек?

– Обдолбался, вот почему. Сами знаете, что у него под кокой крыша ехала… – Свен стал на колено и выудил из кармана бившегося в агонии китайца маленький пакетик. – Но откуда она у него? По крайней мере, когда выходили на дело, ее точно не было. Мы нюхнули мой, последний. Вот же крыса! Зажилил, косоглазая макака…

– Дай сюда. – Волк сделал шаг вперед, отобрал пакетик, мельком взглянул, сразу спрятал его в карман и повернулся ко мне. – Майки, ты уж не держи зла… Ты все правильно сделал, с нашей стороны претензий нет и не будет. Так ведь, парни?

– Так, так, – синхронно подтвердили норвежцы. – Не будет.

Я подождал немного и через силу выдавил из себя:

– Проехали.

И, глядя на труп китайца в луже крови, почувствовал странное облегчение. Честно говоря, мне совсем не хотелось сажать губернатора на иглу. Не хотелось, и все. А так проблема решилась автоматически. Но только эта.

– Парни, мы совершим вечерний променад! – Волк вышел из закутка, крепко держа под руку Изабель. – Сами понимаете… Но не волнуйтесь, мы ненадолго…

При этом было явно заметно, что мулатка этому самому «променаду» не очень-то и рада. Но тщательно маскирует свое нежелание.

– Тебя надо перевязать, Михаэль… – Топор мягко взял меня за локоть.

Я вложил браунинг в кобуру и без слов пошел за ним. Как выяснилось, китаец все-таки успел резануть меня по предплечью. Ничего страшного, едва кожу рассек, но крови успело натечь порядочно.

– Тут что-то нечисто… – тихо забубнил Шмайссер, обрабатывая порез йодоформом.

– Вот-вот, – вторил ему Топор, мельком поглядывая на братьев-норвежцев, потащивших за ноги китайца куда-то в коридор. – Готов прозакладывать свои кальсоны против дамских панталон, что к этому делу приложила свою ручку черномазая чертовка.

– Бинт… – Вилли протянул руку к Хайнцу и, получив искомое, зашептал мне на ухо: – Пока Волк играл в карты с норвежцами, она говорила с узкоглазым.

– И Волк догадался, откуда у китаезы кока, – дополнил Топор, помогая мне вдеть руку в рукав блузы. – И повел ее на разборки. Не нравится мне все это.

– Мне тоже. – Я накинул разгрузку, а поверх нее куртку. – Оружие держать при себе. Спать будем по очереди. И еще…

Закончив инструктаж, повалился на топчан уже практически без сил. Стало страшно некомфортно. Раньше я не замечал, а сейчас показалось, что подземелье навалилось на меня всей своей страшной тяжестью. Холодно, мерзкий запах сырости. Точно в могильном склепе. Сука… Интересно, с такой жизнью на сколько меня хватит?

Но на этот вопрос я так и не ответил. Да он и вообще не требовал ответа.