– М-да… Ладно, даю свое слово, что ее никто не тронет. Это все?

– Да! – энергично мотнул мешком парень.

– Тогда вперед…

Провозился я с ним до самой полуночи. Но поверьте, это стоило того. Теперь надо грамотно распорядиться информацией – и крупные неприятности наглам обеспечены. Возможно, даже жуткий международный шкандаль.

Перед сном тщательно вымылся, хватил еще шнапса и задрых с чувством полного удовлетворения. Ну а что? Однако орел ты, Мишка Орлов!

Тьфу ты…

Глава 12

Южная Африка. Наталь. Дурбан

19 июня 1900 года. 05:00

Они шли плотными рядами, четко печатая шаг. Уланы, драгуны, обычные пехотинцы, моряки в белых форменках и смешных беретках с помпонами. Даже гражданские люди в потрепанной рабочей одежде, разбавленные записными щеголями в элегантных костюмах. Мужчины, женщины с детьми на руках… Мертвые. Они были все мертвые…

Я прекрасно осознавал, кто их убил. Сотни, даже тысячи мертвецов, объединенных тем, что их отправил на тот свет бывший мичман КТОФа Михаил Александрович Орлов.

«Простите… простите меня… – хотел я выдавить из себя, смотря в мертвые пустые глаза. – Это война! Гребаная война вас забрала… Простите… Я только защищал людей, которые вдруг стали мешать чертовой империи…»

Но не мог вымолвить ни слова и от дикого ужаса… проснулся.

– Зараза… так и свихнуться недолго… – буркнул я, осознав, что это был всего лишь сон. Утер ледяной пот со лба и сел на топчане.

Оле и Волк мирно похрапывали по соседству. А где Ян со Свеном? Я вышел из-за загородки и обнаружил китайца сидевшим на корточках перед губернатором. Он неподвижно сидел и молчал, уставившись на британца, скрючившегося на полу клетки в позе эмбриона.

Я помедлил мгновение, подошел к Яну и присел рядом с ним.

– Куришь?

– Нет, спасибо, – как всегда вежливо и спокойно ответил китаец.

– А я закурю… – Я чиркнул спичкой, раскурил сигару, помолчал немного и сказал: – Я все понимаю, парень. Но, увы, не могу дать тебе его убить. Вот такая чертова несправедливость. Если умрет он, взамен англичане заберут жизни у хороших людей. Одна из них – женщина, которую я когда-то любил.

– Я не хочу его убивать, – чуть помедлив, ответил Ян. – Но эта свинья должна ответить за то, что сломала мне жизнь. Как ответить? Я еще не знаю. Только думаю. И он ответит, даже если ты соберешься помешать мне. Но я не хочу ссориться с тобой. Как быть?

– Значит, подумаем над этим вместе. Подожди немного.

– Хорошо, – неожиданно покладисто согласился Ян. – Я подожду. А пока пойду готовить завтрак… – Китаец пружинисто встал и пошел к плите. По пути обернулся и спокойно сказал: – Я буду ждать до вечера, мистер Майкл. До сегодняшнего вечера.

«Завалить тебя, что ли? – со злостью подумал я, глядя ему вслед. – Пока не поздно… Ты смотри, условия он мне ставить собрался! Нет, я тебя понимаю, но пойми и меня… Вот же задачка. Ну и что же придумать?..»

Ломая себе голову, даже не понял, чем завтракал. А после завтрака… После завтрака забот прибавилось настолько, что стало как-то не до китайца. Впрочем, это я немного сгущаю.

Прибыл Топор. Но не один. Он притащил с собой герра Шмайссера и Изабель, возлюбленную Волка. А оружейник привел с собой кота. Жирного, полосатого, с наглой мордой и подранным ухом.

– Verfluchte Schweine![5] – рычал оружейник, с кряхтением сбрасывая с себя здоровенный рюкзак. – Inselaffen! Hurensohne! Schwuchteln![6] Господи, жил себе и никого не трогал… Как хорошо, что я успел отправить свою Грету в милый фатерлянд! За что мне такая кара?!

Надо сказать, он сейчас был больше всего похож на булочника, разъяренного булочника, почему-то с ног до головы обвешанного оружием. На объемистом пузе, перечеркнутом патронташами, здоровенный пистолет «Борхардт К93» в деревянной кобуре, на бедре тоже немалый «Бергманн М1897 № 5» с длиннющим стволом, а на плечах помимо кавалерийского карабина «Манлихер» еще и крупнокалиберный охотничий штуцер, шикарно отделанный золотом и серебром.

– Островные обезьяны устроили в городе сущий ад, – пояснил Топор, поправив дробовик на плече. – Счет арестованным идет уже на сотни. «Селедку» разгромили, а Тюленя повязали. Герру Шмайссеру кое-кто успел шепнуть, что и его арест не за горами, поэтому он предусмотрительно решил скрыться.

– Grüne Scheiße![7] – напоследок ругнулся оружейник, глянул на меня волком и поплелся занимать свободный топчан, гремя стволами и уныло таща за собой по полу рюкзак.

Изабель, стройная и жгучая красавица-мулатка, в отличие от германца, не ругалась, она крепко прижималась к Волку и красноречиво молчала.

– Она здесь по тем же причинам, – посмеиваясь в усы, прокомментировал Хайнц. – А также из-за страстного чувства любви.

– Понятно, – зло буркнул я. – Что с моими делами?

– Там мы бросили твои цацки, просто не смогли дотащить. – Топор ткнул ручищей куда-то в коридоры. – Идем заберем, а по пути все расскажу.

– Идем… – Я был вне себя от ярости и едва удерживался от ругательств на родном, великом и могучем.

Вот как это называется? Обузы прибавилось ровно в два раза. Ладно кот, сидит себе бубенцы вылизывает; хрен с ним, со Шмайссером, он хоть стрелять умеет: а эта девчонка? Бритты рано или поздно полезут в канализацию, если уже не полезли. И что тогда с ней делать? Твою же мать!

По пути Топор прояснил ситуацию. Информация о похищении, естественно, просочилась в газеты, вышедшие с сенсационными заголовками. Пенни стала героиней, да еще какой: в одиночку, раненая, отстреливавшаяся от орд диких буров… Почему буров? Ну а кому еще надо было похищать Колли? Вывод напрашивается сам. Полиция и военные устроили в Дурбане настоящий террор – городская тюрьма уже не вмещала арестантов. За информацию о похитителях объявили вознаграждение в размере десяти тысяч фунтов. А это сумма, на которую сейчас можно безбедно прожить всю жизнь. Весело… за такие деньги желающий обязательно найдется. Тем более бритты обещают полную амнистию, даже если информатор засветился в этом преступлении.

На фронте сейчас наступило затишье. Британцы концентрируют части у перевалов в Драконовы горы и около Кимберли, но боевых действий пока не открывают. Возможно, из-за нехватки боеприпасов или еще по каким причинам. Ну хоть эта новость более-менее положительная.

– Что с… – Я собирался задать вопрос о германском резиденте и осекся. Оный в лице герра Штольца, брезгливо подстелив платочек, сидел на моем ящике.

– Вот, общайтесь… – Топор резко развернулся и скрылся в темноте.

– Добрый день, герр Вест. – Штольц подвинулся и похлопал по ящику: – Присаживайтесь.

– Добрый…

– Итак, – германец достал из кармана портсигар и тщательно выбрал себе папиросу, – надо понимать, источником всего этого переполоха являетесь вы и теперь хотите использовать нас в качестве посредников при обмене губернатора и его дочери на Максимова и Чичагову. Не так ли?

– Так. Но не только это.

– Хотелось бы знать, как вы это устроили, – одобрительно покачал головой дойч. – Вы уникальный человек, герр Вест. И что же еще вы хотите?

– У меня есть информация, которая очень заинтересует Германию. И не только ее.

– Робинзона разговорили? – с легкой насмешкой поинтересовался Штольц. – А вы не думали, что сыграли на руку британцам? Не исключено, что Колли не так уж и нужен им. Он и его дочь вполне могут сыграть роли очередных сакральных жертв, которых так удобно будет повесить на буров, доказав международному обществу, что они дикари и фанатики. Нет? Впрочем, это только мое предположение, и не факт, что оно верное. Мы согласимся вам помочь. Но с одним условием.

– Излагайте… – Мне этот разговор сразу перестал нравиться.

– Вы отдадите нам секретаря губернатора. Немедля, – сухо отчеканил Штольц. – И еще: все, что вы от него узнали о покушении на Родса, никто и никогда не должен узнать. Понятно? В этой части нам будет достаточно вашего слова.

«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… – изумился я про себя. – Что за игры? На хрена он им нужен? Роби – агент? Провалившийся агент? Если так, то дойчи давно знали, что готовится Родсу. И ничего не предприняли. Вот же суки!»