Словно противоестественное продолжение морcких вод на сушу изливалась кошмарная пульсирующая масса -- черная, переливчатая, вонючая. Крупнее чем любой кит, неописуемая тварь состояла из бесформенной пузырящейся слизи. По слабо светящейся поверхности перебегали с места на место бесчисленные зеленоватые огоньки -- это выскакивали там и сям, как прыщи, подобия глаз. И вся эта похожая на черное желе масса клубясь, густея и изменяясь, выползала на берег, словно исполинский слизень, медленно приближаясь к застывшим людям.
Когда расстояние между чудовищем и людьми сократилось примерно до десяти футов, один из негров, словно очнувшись, с гортанным яростным выкриком, метнул копье. Оружие с влажным чавканьем врезалось в блестящую черную поверхность и полностью исчезло в ней. В этот же миг мерзкая тварь выстрелила чем-то напоминающим одновременно щупальца и толстую паутину. Блестящие черные нити оплели негра, издавшего душераздирающий вопль и, в следующий миг цепкие щупальца втянули воина в огромный провал открывшийся в горе слизи. С влажным хлюпаньем жуткая пасть поглотила человека, по телу твари пронесся рой зеленоватых огоньков и она, еще больше разбухнув, разом покрыла расстояние, отделявшее ее от людей. С яростными криками чернокожие схватились за оружие, но тварь словно и не чувствовала их ударов: мечи рассекали колышущееся тела без всякого сопротивления, а студенистая плоть тут же срасталась, копья просто проваливались внутрь нее, утягивая за собой и своих владельцев. Множество щупалец , вырвавшись из черной массы, оплели трех негров и их отчаянные крики, прервались когда извивающиеся отростки втянули их в сразу несколько раскрывшихся пастей. Конан окинул взглядом побережье - справа и слева от уродливой твари, точно такие же безобразные монстры выползали из моря, хлеща воздух длинными щупальцами. Конан похолодел, когда осознал тактику, пожалуй слишком сложную для груд безмозглой слизи: пока люди сражаются с первым чудовищем, окружить их и отсечь им путь к спасению.
-Бегите!!!- заычно крикнул киммериец,- спасайте свою жизнь.
-А ты?!- выкрикнула в ответ Лиса. Конан задержался с ответом, взглянув на идола: уродливая тварь все также сидела у его подножья и на уродливой морде расплывалась откровенно глумливая ухмылка. Но не она, заставила Конана позабыть о смертельной опасности, нависшей над всеми, а полыхавшее в перепончатых лапах Сердце Аримана. Кровь застучала у него в висках, глаза застила багровая пелена и Конан, уже не думая о своей жизни, ринулся вверх по ступеням.
-Бегите!- рявкнул он через плечо,- я догоню!
Стремительно он взбежал вверх, но, едва он занес меч, как доселе неподвижная тварь вдруг ожила, лягушачьим прыжком отскочив от смертоносной стали. В следующий миг тварь проворно запрыгнула на макушку идола. Обезумев от ярости и близости желанной цели, Конан запрыгнул следом, привычно нащупывая мельчайшие щели в черном камне. Яростно глядя на глумящуюся над ним тварь, он сделал выпад мечом, но в самый напряженный момент его нога скользнула по и Конан едва удержался на морде идола, вцепившись одной рукой в выпуклую глазницу.
Конан бросил взгляд вниз: его люди, послушавшись его, бежали к утесам. Тех кто замешкался ожидала ужасная смерть: адские твари давили людей в багровую кашицу, рвали их на куски, высасывая кровь и мозг из раздробленных костей, пожирая кричащих и сопротивляющихся негров заживо. Но и на скалах, словно уродливые звероподобные горгульи, уже восседали мерзкие твари. С воинственными криками пираты обрушились на жабомордую нечисть, прорубая путь к спасению. Некоторые из выползших из моря тварей еще преследовали убегавших, но большинство облепили алтарь, слившись в бесформенную черную массу, светившуюся множеством зеленоватых огоньков-глаз. Колышущееся слизисто-студенистое тело открывалось дырами-ртами, истекавшими зеленой слизью, извивающиеся щупальца ползли вверх по ступеням, точно исполинские змеи.
Конан перевел взгляд на жабовидную тварь на морде которой по-прежнему читалось выражение крайней издевки. Слепая не рассуждающая ярость, овладела Конаном и он, напрягая все силы, забросил тело на морду каменной жабы. Он попытался ткнуть тварь мечом, но та, сжав красный камень, спрыгнула вниз, прямо к колышущейся и пузырящейся мерзости. Черная слизь к тому времени выросла выше половины утеса, а извивающиеся щупальца были и того выше. Глубоководный вскинул над головой Сердце Аримана, что-то проквакав и черная стена перед ним вдруг расселась, открывая широкий проход. Бросив через плечо взгляд, полный злобного торжества, рыбомордая тварь, кинулась по образовавшемуся коридору меж подрагивающих слизистых стен. Конан, спрыгнув с идола, почти готов был броситься за ним, но почти сразу студенистые стенки сомкнулись перед ним, и новый пучок черных щупалец, вырвавшись из пульсирующей массы, устремился к груди Конана. Тот наотмашь рубанул мечом, отсекая шевелящиеся отростки. Тягучие слизи при этом упали на его кожу, опалив ее как огнем, но тварь на мгновение отпрянула и Конан, воспользовался этим, отскочив к идолу. Он не мог взобраться на него, понимая, что едва он повернется спиной к чудовищу, оно тут же схватит его. Словно загнанный в западню лев, он смотрел как поднимается вверх пузырящаяся гора, окружившая монолит сплошным кольцом. Лишь в одном месте непрерывность студенистой плоти нарушалась длинным рваным разрывом, похожим на глубокую рану. И из этого разрыва, словно отблеск адского пламени, вырывался алый свет, быстро двигавшийся в сторону моря. Колышущаяся черная масса расступалась перед сиянием Сердца Аримана и смыкалась за спиной Глубоководного. Вот тело твари расступилось перед самым морем и Конан увидел уродливую фигуру выпрямившуюся на берегу в полный рост. На мгновение рыбоподобная тварь повернулась к нему и Конан скрипнул зубами, когда красный свет осветил уродливую оскаленную морду. Издевательское кваканье вырвалось из зубастой твари и чудовище, развернувшись, нырнуло в набегавшую волну. Какое-то время алое свечение еще мерцало в черной воде, но вскоре растворилось, угаснув в непроглядной бездне.
Конан, окаменевший от бессильной ярости и отчаяния, смотрел на море, пока подобравшиеся совсем близко черные щупальца, не вынудили его отступить еще дальше. Он бросил взгляд на скалы: его люди все еще бились с культистами, пробиваясь к бухте, в которой были спрятаны корабли. Глубоководные, будто потеряв интерес к бойне, прыгали в воду со скал будто огромные жабы. Преследовавшие беглецов слизистые твари, словно тоже охладев к погоне, возвращались на берег, вливаясь в обступившую монолит колышущуюся массу, протягивавшую щупальца к ногам киммерийца. Тот яростно рубил их, но студенистое тело, легко разваливаясь на части, столь же легко срасталось вновь, подбираясь все ближе. Только яростное неприятие подобной смерти заставляло Конана вновь и вновь отбиваться от подползавшей мерзости, сражаясь в своем последнем бою, без всякой надежды на спасение.
Внезапно над головой Конана послышалось хлопанье могучих крыльев и ночная тьма над его головой расступилась, будто воплотившись исполинским драконом. Блеснули алые глаза и белые зубы и Конан не выдержав, издал радостный крик, увидев зависшего над исполинского тенекрыла. Пусть он и погибнет от зубов виверны, но даже такая смерть будет предпочтительней, чем поглощение мерзкой слизью.
-Вижу я вовремя, Амра,- послышался знакомый голос, - поднимайся ему на спину, пока эта тварь не добралась и досюда.
Времени на удивление не оставалось: поддев мечом диадему с отрубленной головы Горта и тиару жреца, Конан запрыгнул на спину тенекрыла. Старый Н'кона, направил его вниз и тварь, сграбастав когтями, распростертое у подножия идола тело жреца, стремительно взмыла вверх, так что Конан, едва удержался, одной рукой цепляясь за острый гребень. Черная колышущаяся масса выбросила вверх несколько щупалец, но им не хватило всего нескольких дюймов, чтобы достать хвост крылатой рептилии. Спустя несколько взмахов мощных крыльев, виверна и ее наездники оказались вне досягаемости смертоносных щупалец шоггота.
