Но теперь в этом отношении путь ей открыт. Соня замужем, и все внимание и кудахтанье матери переносятся на нее, Сару. Поэтому не сегодня, так завтра ее могут застать в компрометирующей ситуации, чего девушка никак не желала.

Вздохнув и прижавшись на мгновение к двери, Сара на ватных ногах все же поплелась в ванную. Аккуратно и медленно стягивая порванное платье, стараясь не задеть при этом мелкие царапины, она горестно сокрушалась о дорогой сердцу вещице. Потому что лучше горевать о вещи, чем предаваться постыдным воспоминаниям. Но стоило под теплыми струями душа лишь на мгновение прикрыть глаза, как перед внутренним взором вставала картинка удирающего от нее мужчины.

Это приводило в бешенство, пробуждало в душе злость и негодование. А какой женщине понравился бы такой поступок? Какая не чувствовала бы себя растоптанной? И как после такого не заиметь кучу комплексов? Зная, что сегодня от нее стремительно сбежал самый потрясающий мужчина из всех, что встречались в ее жизни? Что с ней было не так? Что она сделала неправильно?

Неужели в какой-то момент ему стала противна ее доступность, и, ощутив презрение, он решил не заходить еще дальше? А его поспешное тихое «прости», прозвучавшее как гром среди ясного неба? Прости что? Прости, ты не достойна меня? Прости, но твое тело не пришлось мне по вкусу? Прости, я не хочу тебя? Что? Что? Что?!

Большой знак вопроса поселился в ее мыслях с того момента, как это слово сорвалось с его уст. Самое отвратительное слово, которое ей говорили во время секса. Самое разрушительное. Ведь, в отличие от него, она впервые испытала что-то запредельное. То, из-за чего ее тело до сих пор млело в сладкой истоме, желая еще большего. Почти требуя этого. Настолько, что хотелось просто протянуть руку и самой приласкать себя. Единственное, что останавливало, – понимание, что этого будет недостаточно. Ничего не будет достаточно. И никого.

Да как он посмел показать ей врата рая и так жестоко спустить на землю?! Затмить собой всех предыдущих любовников, какими бы искусными они не были? Просто в один миг стереть их из ее памяти, оставив там лишь свой образ?

Большой плохой волк!

Она просто ненавидит его. Ненавидит и желает.

За своими гневными мыслями Сара и не заметила, как натерла мочалкой кожу до покраснения. Еще немного и разодрала бы ноющие царапины до крови. Легким движением провела пальцами по раздраженной коже, а после скользнула ими на внутреннюю поверхность бедра. Нет, не для того, чтобы приласкать себя, а скорее из-за любопытства, потому что вспомнила, как касались там ее кожи острые (если верить ощущениям) зубы.

Нахмурившись, попыталась вспомнить, укусил он ее или нет, но воспоминания были затянуты мутной дымкой безумного наслаждения. И все же мелькнувшая тогда резкая боль наводила сейчас на мысль, что он попробовал ее плоть на зуб. Сара не знала, чем это ей грозит. Заразил ли он ее, сделав оборотнем, или это всего лишь привычное для него поведение во время предварительных ласк? Только двое могли дать ей ответ на этот вопрос, и ни к одному она не желала с ним обращаться. Первым был сам Алек, а вторым – ее зять, Дрэйк.

Она просто сгорит от стыда, если рискнет спросить о таком у мужа сестры. Нет, лучше подождать и посмотреть, изменится в ней что-то или нет. И только если не останется другого выхода, тогда она обратится к Дрэйку.

Неяркий утренний свет прокрался в комнату через щель между гардинами и упал на постель, где, свернувшись калачиком, лежала девушка. После продолжительного душа Сара долго ворочалась на кровати, пытаясь успокоить дрожащее тело. Подаренный Алеком оргазм был самым мощным, интенсивным и всепоглощающим из всех, когда-либо пережитых ею. Даже теплая вода не смогла успокоить разбушевавшуюся плоть. Отголоски наслаждения, словно не желая покидать женское тело, пробегали по нему будоражащими мурашками. Девушка надеясь, что хотя бы сладкий сон утихомирит ее либидо, но к утру ей стало только хуже.

Зябко вздрогнув, Сара натянула на себя простыню и это при 35 градусах жары. Ее трясло, словно в лихорадке, кости крутило, а пот холодной струйкой стекал по спине. Но самой неприятной была тянущая боль внизу живота. Она жгла внутренности, связывала в узлы мышцы и посылала по венам пламя. Дыхание было тяжелым. Рывками втягивая в себя воздух, Сара скулила от накатывающей волнами боли.

Опустив руку вниз, девушка прижала ее к своему распухшему от прилива крови клитору. Ощутив на пальцах вязкие выделения, Сара быстро подсчитала дни и поняла, что до месячных еще примерно неделя. Противозачаточные отлично регулировали их, помогая не сбиваться и приходить вовремя. Да и не было у нее никогда таких болей при месячных, не было. Тогда что же с ней происходит?

– Твою ж мать! – громко закричала Сара в подушку, когда интенсивность боли снова возросла.

Через несколько часов ее уже трясло настолько явно, что зубы стучали. Сара не знала, что и где она подхватила, только надеялась, что это никак не связано с вчерашним происшествием. Хотя мысль позвонить сестре и ее мужу все-таки всплывала, девушка вновь и вновь отвергала ее. Рассказывать Дрэйку и Соне, что она вытворяла с практически незнакомым мужчиной в их доме да еще посреди приема?.. Сестра такого не поймет, а выслушивать нравоучения Сара терпеть не могла.

«Просто это, скорее всего, какой-то дурацкий вирус и ничего более», – успокаивала она себя. Постепенно сознание стало уплывать, растворяясь в агонии, но что-то не давало полностью провалиться в такую спасительную темноту. Словно специально удерживало на краю, заставляя ощущать всю глубину непрекращающихся мучений.

Время утекало как песок сквозь пальцы. Сара не представляла, сколько это продолжается. Минуты и часы перестали иметь для нее значение. Остались только боль и огонь, сжигающий дотла ее внутренности. Где-то на периферии сознания девушка услышала далекие голоса. Мелькнула мысль, что это не могут быть родители, так как по идее оба уже давно должны находиться на работе. Но и версию, что в дом залезли воры, Сара тоже отбросила. Ее измученный болью мозг практически моментально забыл о голосах, вновь сосредотачиваясь на очередном приступе.

Вот только настойчивый стук в дверь не давал сконцентрироваться, врываясь в сознание так неумолимо, что девушке пришлось напрячься в попытке уловить, чего от нее хотят. И она поняла, что слышит взволнованный голос сестры.

– Что она тут делает? – простонала девушка, выгибаясь на кровати, чтобы посмотреть на дверь.

– Сара!!! – обеспокоенный крик Сони, а вслед за ним твердый голос ее мужа с нотками стали и четкий приказ:

– Сара, открой дверь!

Она действительно хотела ответить им, но в горле першило, а губы настолько пересохли, что, сколько бы она ни проходилась по ним языком, это ни капли не помогало.

– Дрэйк, ломай дверь! – краем уха услышала девушка, и хмурая складка обозначилась на ее лбу.

«Что значит – ломай дверь? – удивилась она. – Зачем это делать?»

– А-а-а-а-а… – болезненно застонала она, когда очередной приступ новой усиленной волной ударил в ее тело.

Секунда и один удар – и белая дверь валяется на полу.

– Твою ж мать! – выругался мужчина, когда аромат, пропитавший помещение, ударил ему в нос. – У нее течка!

– Как течка? – ошарашенно переспросила Соня, врываясь в комнату вслед за мужем.

«Такой же вопрос», – сквозь нестерпимую муку подумалось Саре, но мысль сразу же затерялась в приступе боли.

– Такая же, что была и у тебя. Течка при спаривании.

Соня быстро подскочила к сестре и опустилась рядом с ней на кровать, а Сара протяжно застонала, потому что даже такое незначительное движение возле нее вызывало боль. Ей хотелось замереть в одной позе и не двигаться. Поймать тот миг, когда боль отступает, и жить только в нем.

– Соня, не трогай ее! – приказал Дрэйк, все еще обнюхивая спальню, пытаясь определить, кто причастен к возникновению такой ситуации. – Ей будет только хуже от твоего прикосновения.