Спал Турлох недолго. Когда он пробудился, солнце едва показалось над морем. Чувствуя себя освеженным, как будто проспал целую ночь, гэл поднялся и огляделся. Широкий белый пляж полого поднимался от воды к колышущемуся раздолью гигантских деревьев. Среди них, казалось, вовсе не рос подлесок, но стволы стояли так плотно, что взгляд не мог проникнуть далеко в глубь джунглей. Этельстан стоял неподалеку, на уходившей в море песчаной косе. Опираясь на свой громадный меч, сакс глядел в сторону рифов.

Тут и там на пляже лежали выброшенные на берег окоченевшие тела. Из груди Турлоха вырвался внезапный удовлетворенный рык: у самых его ног лежал дар богов – мертвый викинг в полном облачении, которое тот не успел скинуть, когда корабль пошел ко дну. И шлем, и кольчуга, как обнаружил гэл, были его собственными. Даже закинутый за спину северянина легкий круглый щит принадлежал ему! Не задумываясь о том, каким образом все его вещи оказались в собственности единственного воина, Турлох раздел покойника и облачился в простой круглый шлем и кольчужную рубаху из черных колец. После чего направился к Этельстану с недобрым блеском в глазах.

Сакс обернулся, когда Турлох подошел ближе.

– Привет тебе, гэл! – окликнул он. – Судя по всему, мы – единственные выжившие с корабля Лодброга. Всех остальных проглотило жадное зеленое море. Клянусь Тором, я обязан тебе жизнью! Под весом доспехов, да еще и приложившись головой о поручень, я точно отправился бы на корм акулам, если бы не ты. Теперь все это кажется сном.

– Ты спас мою жизнь, – прорычал Турлох, – я спас твою. Долг уплачен, мы в расчете, так что поднимай меч, и покончим с этим.

Этельстан уставился на него.

– Ты хочешь со мной сражаться? Но почему? Зачем?..

– Твой род мне ненавистнее дьявола! – проревел гэл, и в его глазах зажегся огонь безумия. – Пять столетий ваши волки разоряют мой народ! Дымящиеся развалины южных земель и моря пролитой крови требуют отмщения! Крики тысячи поруганных девушек звенят в моих ушах днем и ночью! Вот бы у Севера было одно тело, чтобы я мог вонзить свой топор ему в грудь!

– Но я не северянин, – беспокойно пророкотал великан.

– Тем хуже для тебя, отступник, – откликнулся разъяренный гэл. – Защищайся, чтобы мне не пришлось просто зарубить тебя!

– Мне это не по нраву, – возмутился Этельстан, поднимая свой могучий клинок. Его серые глаза смотрели серьезно, но без страха. – Правду говорят, что тебя одолевает безумие.

Оба умолкли, готовясь к смертельному поединку. С горящими глазами гэл принял боевую стойку и стал приближаться к противнику. В ожидании нападения сакс встал, широко расставив ноги и держа меч обеими руками. Топор и щит Турлоха против двуручного меча Этельстана. Один удар мог решить итог поединка в пользу любого из них. Как два хищника из глубины джунглей они разыгрывали настороженную смертельную партию. И тут…

В то мгновение, когда Турлох напрягся, готовясь к смертоносному прыжку, тишину разорвал пугающий звук! Оба воина вздрогнули и отступили. Из глубины леса за их спинами донесся ужасающий нечеловеческий вопль. Пронзительный, но, тем не менее, невероятно громкий, он поднимался все выше и выше, пока не оборвался на высочайшей ноте, как триумфальный крик демона или отвратительного чудища, насмехающегося над своей добычей.

– Кровь Тора! – воскликнул сакс, опуская оружие. – Что это?

Турлох покачал головой. Это было испытанием даже для его стальных нервов.

– Какая-то лесная тварь. Быть может, на этом острове посреди незнакомого моря находятся врата в ад, и тут правит сам Дьявол.

Этельстан посмотрел на него с сомнением. Он был в большей мере язычником, чем христианином, и верил в языческую нечисть. Которая, вместе с тем, была не менее пугающей.

– Оставим на время наш спор, – сказал он, – пока не разузнаем, в чем дело. Два клинка лучше, чем один, и, будь это человек или демон…

Его оборвал дикий визг. На этот раз голос был человеческим, исполненным непередаваемого страха и отчаяния. Одновременно раздался звук бегущих ног и треск деревьев, сквозь строй которых проламывалось некое тяжелое тело. Обернувшись, воины увидели, как из-под сени леса выбежала полуобнаженная женщина, похожая на белый лепесток, несомый ветром. Распущенные волосы золотым пламенем струились у нее за спиной, обнаженные руки белели в лучах утреннего солнца, а в глазах горел неизбывный ужас. А за ней следом…

Даже у Турлоха волосы на голове встали дыбом. Преследовавшее девушку существо не было ни человеком, ни животным. По форме оно напоминало птицу, но такой птицы мир не видал уже долгое время. Уродливая голова чудовища со злобными красными глазками и устрашающим изогнутым клювом раскачивалась на высоте двенадцати футов на гибкой шее толще мужского бедра. Сама голова была размером с лошадиную. Громадные украшенные когтями лапы могли бы обхватить убегающую женщину с той же легкостью, с которой орел хватает воробья.

Все это Турлох заметил в единое мгновение, которое понадобилось ему, чтобы прыгнуть наперерез чудовищу и встать между ним и его добычей; женщина, вскрикнув, рухнула на песок. Чудище смертоносной горой нависло над ним, и страшный клюв опустился с такой силой, что на поднятом воином щите осталась вмятина, а он сам пошатнулся. В то же мгновение Турлох нанес ответный удар, но лезвие топора погрузилось в густую массу остроконечных перьев, не причинив твари никакого вреда. Вновь ударил гигантский клюв, и гэл сумел остаться в живых, только в последний момент отскочив в сторону. И тут подбежал Этельстан и, расставив ноги для лучшего упора, взмахнул мечом со всей силой, что была в обеих его руках. Могучий клинок срезал одну из древоподобных ног прямо под коленом, и чудище, яростно хлопая короткими крыльями, с отвратительным воплем рухнуло набок. Турлох вонзил черный шип на обухе топора между выпученных красных глаз, гигантская птица конвульсивно дернулась и замерла.

– Кровь Тора! – воскликнул Этельстан с боевым огнем в серых глазах. – Мы и впрямь оказались на краю мира…

– Смотри, чтобы из леса не вылезло что-нибудь еще, – бросил Турлох, оборачиваясь к женщине, которая торопливо поднялась на ноги и теперь стояла, тяжело дыша и глядя на них широко распахнутыми от изумления глазами. Она оказалась великолепным молодым созданием с изящными конечностями – высокой, стройной и хорошо сложенной. Единственным ее одеянием был небольшой лоскут шелка, небрежно обернутый вокруг бедер. Но в то время, как скудность наряда говорила о нецивилизованности, ее кожа была белоснежной, глаза – серыми, а распущенные волосы отливали чистейшим золотом. Наконец она заговорила на языке северян, неуверенно, как будто не вспоминала его многие годы.

– Вы… кто вы? Откуда вы? Что вам нужно на Острове Богов?

– Кровь Тора! – пророкотал сакс. – Она из нашего рода!

– Не из моего! – отрезал Турлох, не способный ни на мгновение забыть свою ненависть к людям Севера.

Девушка посмотрела на обоих воинов с любопытством.

– Должно быть, мир сильно изменился с тех пор, как я его покинула, – сказала она, очевидно, совершенно овладев собой, – иначе отчего бы волку охотиться вместе с диким быком? Судя по черным волосам, ты – гэл. А ты, здоровяк, говоришь с акцентом, который может быть только у сакса.

– Мы – два изгнанника, – ответил Турлох. – Видишь этих мертвецов на песке? Все они составляли команду драккара, попавшего сюда по воле шторма. Это – Этельстан из Уэссекса, и на том корабле он был одним из воинов, а я – пленником. Меня зовут Турлох Даб, и когда-то я был вождем племени О’Брайен. Кто ты, и что это за остров?

– Это самая древняя страна в мире, – ответила девушка. – По сравнению с ней Рим, Египет и Катай – все равно что дети. Меня зовут Брюнхильда, я – дочь сына Рейна Торфинссона с Оркнеев, и всего несколько дней назад я была королевой этого древнего царства.

Турлох неуверенно оглянулся на Этельстана. Все это звучало как какое-то колдовство.