– Я всё смогу! – воскликнула она, как на аутотренинге, и спустила ноги с дивана. Но тут же повалилась обратно, кряхтя, как столетняя бабулька.

Всё, абсолютно всё болело. Каждая мышца, каждая клеточка тела ныла так, будто по ней проехал каток-асфальтоукладчик. Ругая последними словами Алика и его армейскую гимнастику, Лида снова попыталась подняться. И уныло поплелась в ванную, стараясь не делать лишних движений. Стянув пижаму, залезла в воду, сделав ее максимально теплой – такой, какую только смогла выдержать. Где-то читала, что тепло помогает расслабить мышцы и ускорить распад молочной кислоты, которая и вызывает боль после физнагрузок.

Боль и вправду чуть стихла. Понежившись в ванне полчаса, Лида нехотя вылезла и прошла в комнату за феном. Хотела открывать дверцу тумбочки, но она уперлась в край лежащей на полу гантели и та покатилась к Лиде. Быстро присев, она прижала гантель рукой и машинально отодвинула её в сторону. За ней – вторую. Да так и застыла возле них, раздумывая.

Вот точно так же она отодвигает всё.

Свою красоту.

Желание быть здоровой.

Возможность стать счастливой.

Всё в сторону, лишь бы не напоминало о себе. Чего удивляться, что в итоге ее жизнь просто зарастает пылью – как эти гантели, больше года пролежавшие под диваном? Она ведь и сейчас готова их туда отправить.

Лида уселась на пол как была – в двух махровых полотенцах: одно обмотано вокруг тела, другое на волосах, в виде кривобокой чалмы. Что она будет делать сейчас? Снова завалится спать? Включит телек? Целый день проваляется, прислушиваясь к ломоте в мышцах и ругая Алика? Будто бы он вопреки ее воле начал улучшать жизнь Лиды-распустёхи! А той, лентяйки, хватило только на полдня… И перед каждым новым шагом к цели она вредничала и упрямилась. Как младенец, которого взрослый человек пытается накормить полезным фруктовым пюре!

– Ну-ка вставай, боец! – скомандовала она себе и тяжело поднялась, прихватив из тумбочки фен. – Нас ждёт великая битва!

И уже высушив голову, натянув тёплый спортивный костюм и меховые наушники, она вспомнила, что вчера вечером она купила пакетик семечек. Потому что потащилась-таки в магазин за тирамису, которое потом слопала в одно лицо, как воришка, наслаждаясь тем, что не надо ни с кем делиться… Проглотила тонну калорий на ночь глядя, уничтожив все утренние усилия, за которые теперь приходится расплачиваться болью в мышцах.

Сожаление накатило горькой волной. «Буду гонять себя по парку, пока не отработаю это проклятое пирожное!» – решила Лида. И сунула пакетик с семечками в карман: для белок, которые живут в сквере. На той самой ёлке, украшенной самодельными игрушками.

…Белки довольно цокали и проворно скакали по снегу, собирая рассыпанные Лидой семечки. Она наблюдала за ними издали, не желая спугнуть. Любовалась, и дышала воздухом, готовясь к испытанию на прочность.

А затем побежала по расчищенной от снега дорожке: сначала медленно, потом – наращивая темп. Кроссовки пружинили на асфальте, по телу плыла горячая волна, морозный воздух покалывал ноздри. А навстречу Лиде двигался вчерашний бегун. И опять кроме них в сквере никого не было.

Пробежав один круг, она медленно шла, пытаясь отдышаться. И, разминая тело, энергично махала руками. Погуляла так несколько минут и снова взяла быстрый темп. А когда навстречу снова попался бегун, они переглянулись, как два заговорщика. «Всегда думала, что ЗОЖ – это секта, в хорошем смысле, – размышляла Лида. – И эти сектанты без слов друг друга понимают. Как мы с этим бегуном. Другой мужик сказал бы: чокнулась девка, по парку круги нарезает в такую рань, да ещё и зимой. А он не видит в этом ничего странного, потому что сам такой». И на третьем круге Лида благодарно улыбнулась ему, совсем забыв о том, что пока не принадлежит к его секте.

…Вернувшись домой, она залезла в душ, твёрдо намереваясь повторить вчерашнюю процедуру. Но когда подошел нужный момент, у неё не хватило духу сменить горячую воду на ледяную. Лида малодушно побрызгала на себя прохладной водичкой и вылезла из ванной.

Вытирая волосы, она прошла на кухню. Заварила свежий чай и принялась готовить «правильный» завтрак: творог, политый йогуртом, и пару хлебцев с кружочками помидора и сыром. Жевать в тишине было ужасно скучно. И она, скрепя сердце, включила телевизор. Он заработал, еще больше укрепив ее уверенность в том, что накануне Алик просто вырубил его каким-то своим, волшебным способом.

Мысль об улучшателе вызвала смешанные чувства. Лида торжествовала, потому что сумела-таки побороть свою лень, отбросить жалость к себе и выйти на пробежку. Но в то же время внутри жил страх. Сможет ли она продолжать в том же духе? Уже сейчас ее решимости не хватает на контрастный душ и на то, чтобы не отвлекаться во время еды. Ведь воспитать в себе терпение и целеустремлённость она ещё не успела. Улучшатель бы помог… Но сводничество, которого Лида терпеть не могла, но которое позволил себе Алик, было непростительным грехом! А, значит, этот Алик не заслуживает того, чтобы она поставила смартфон на подзарядку!

– Кстати, о сводничестве, – вслух проговорила Лида, когда на экране телевизора появилась сваха из «Давай поженимся». – Я сама в состоянии устроить личную жизнь! И я это докажу. Вот соберу в кучку всё своё упрямство – и докажу!

Больше не раздумывая, она притащила из ванной косметичку и уселась наводить красоту. Не слишком ярко, иначе сосед решит, что она хочет ему понравиться. Но и не блекло, потому что даже у Лиды Ивановой есть выигрышные черты, которые нужно подчеркнуть! Покончив с макияжем, она почувствовала себя увереннее – будто теперь на ее лице была маска, которая скрывала от любопытных глаз истинную Лиду. Надела те же самые джинсы и рубашку, влезла в старые кроссовки и спустилась на один этаж. Чуть замешкалась, перебарывая стеснительность, и заставила себя надавить на кнопку звонка.

– Привет, соседка! – открыв дверь, обрадовался брюнет. – Ой, пардон, я сейчас!

Повернувшись, он ринулся в сторону комнаты.

Лида отвела глаза: теперь на нём и штанов не было. Только широкие синие трусы в клеточку, а на голове – треугольная шапка из газеты, забрызганная то ли бежевой краской, то ли шпаклевкой. «Как будто у него вся одежда перепачкалась, а шапка – единственное, что невозможно отправить в стирку», – думала она.

– Я пришла помочь с ремонтом, – Лида почувствовала, как дрогнул голос, и закашлялась для отвода глаз. – Я это… чисто по-соседски. Кхе-кхе, ну и пыльно же у вас… Так что, нужны рабочие руки?

– Ноги нужны, – откликнулся из комнаты сосед. И через минуту снова вышел к ней уже в приличном виде: в джинсовых шортах и чёрной футболке с надписью «Metallica». Глянув на нее, Лида всерьёз задумалась, не зря ли пришла налаживать добрососедские отношения – вдруг этот брюнет, как только обживется, начнет радовать весь дом звуками тяжелого рока? И тогда ей придется колотить в ответ по батарее, вызывать полицию, и совершать прочие недобрососедские поступки… Но отступать было поздно.

– Зачем вам еще одни ноги? – спросила она, проходя за ним в комнату. Часть стен уже была оклеена бежевыми обоями, в углу стояла стремянка, а на полу был раскатан рулон.

– А мне неудобно туда-сюда по стремянке прыгать, – признался сосед. – Но если вы умеете мазать обои клеем и подавать наверх, я смогу работать быстрее.

– Я еще не то умею, – мрачно сказала Лида. – А вы рокер?

– Что?.. – он недоуменно сдвинул брови. И, проследив за Лидиным красноречивым взглядом, оттянул краешек футболки: – А, нет! Это мне друг из Америки привёз, лет десять назад. Вот он – рокер. А я, знаете ли, как-то равнодушен к музыке. Кстати, мы так и не познакомились. Я Алик.

Лида чуть не села. «Ещё один Алик! – подумала она, едва удержавшись, чтобы не поморщиться. – Да они издеваются! Я же ненавижу это имя!»

– А вы, случайно, не программист? – спросила она.

– Программист, – оторопел Алик. – Но вы правы – совершенно случайно. Это скорее хобби, чем профессия. А как догадались?