…Как-то командир бригады Павел Гулевич, комиссар Алексей Мурашов и начальник штаба Иван Карпов сидели в землянке, обсуждая план засады, и ждали возвращения с задания группы разведчиков во главе с Семеном Фомичем Юховичем.

В полночь в землянку почти вбежал весь покрытый инеем усатый, немолодой партизан в овчинной шапке, на которой алела партизанская лента.

— Товарищ командир, место для засады выбрано недалеко от деревни Клетище, — четко доложил он. — Мы должны быть на месте не позже четырех часов. К этому времени, по нашим расчетам, туда подойдут фрицы…

— Ясно! Спасибо, Семен Фомич, — поблагодарил Гулевич партизана и, обратившись к Карпову, добавил:

— Отдайте приказ отрядам на выход. А вы, товарищ Юхович, с разведчиками — вперед!

— Есть, товарищ командир! — ответил партизан и вышел из землянки.

Гулевич посмотрел на карту:

— Вот здесь мы их и встретим. Это место я хорошо знаю. Удачно выбрал дядя Клим, молодец!

Прославленный партизанский разведчик, дядя Клим с первого дня войны вступил в борьбу с врагом.

…Гитлеровцы приближались к Лиде и высадили десант под Минском. В этих местах, западнее белорусской столицы, вела бои дивизия под командованием Кузьмы Никитовича Галицкого.

После упорных многодневных боев гитлеровцы окружили дивизию, Галицкий принял решение вывести оставшихся людей из кольца. В начале июля измученные красноармейцы пришли в леса Налибокской пущи. Дальнейший путь дивизии на восток был перерезан крупными силами гитлеровских войск.

Однажды ночью к командиру дивизии привели прихрамывающего человека в крестьянской поддевке. Когда Галицкий спросил, откуда он, тот ответил:

— Я житель этих мест и хорошо знаю леса и болота. Окажу вам любую помощь, если доверите…

Выслушав крестьянина, Галицкий поинтересовался: кто такой, чем занимается.

— Я из села Новая Рудица, — ответил крестьянин. — В гражданскую воевал с белополяками, в двадцатом сидел у них в тюрьме. В первые годы Советской власти писарем работал в сельсовете, затем в колхозе трудился. Мне здесь каждый кустик, каждая кочка знакомы…

И Семен Фомич Юхович вывел остатки дивизии из окружения. Продвигаясь по лесам и болотам к Слуцку, он размещал в селах больных и раненых бойцов и командиров, наказывал крестьянам выхаживать их и помогать добираться до своих.

В походе Семен Фомич всегда был впереди, часто ходил с бойцами в разведку.

Проводив воинов в слуцкие леса и убедившись, что они благополучно выйдут из окружения и соединятся с нашими войсками, дядя Клим сказал:

— Дальше пойдете сами. Я должен вернуться в свои края. Там ждут меня товарищи…

— Большое солдатское спасибо, — поблагодарил его командир дивизии и крепко обнял проводника.

Когда дядя Клим вернулся в свое село, там уже были гитлеровцы. Он связался с подпольщиками города Дзержинска и стал работать по их заданию.

Гитлеровцы решили организовать в селе Новая Рудица пункт по сбору молока. Вот тут-то и появился Семен Фомич Юхович. Он был беспартийным и когда предложил гитлеровцам свои услуги, они охотно назначили его заведующим молокопунктом.

Дядя Клим разъезжал по селам, тайком посещал больных и раненых красноармейцев, снабжал их продуктами.

Вскоре в некоторых населенных пунктах района были организованы полицейские участки. Обстановка с каждым днем ухудшалась. Дядя Клим создал группу подпольщиков для ведения разведки. Днем и ночью его верные люди посещали соседние села, ездили в Минск, Дзержинск, Столбцы и доставляли сведения о намерениях полицейских и их хозяев.

В те дни особенно свирепствовал гебитскомиссар города Дзержинска. (Гитлеровцы называли этот город по-старому — Койданово.) Нужно было немедленно убрать этого фашиста, по приказу которого расстреливали местных жителей. Чтобы облегчить себе выполнение этой задачи, дядя Клим решил войти в доверие к гебитскомиссару. В этом деле ему помог один из укрытых им раненых воинов — батальонный комиссар Сергей Александрович Рыжак. Согласовал дядя Клим свой план и с подпольщиками Дзержинска.

Вскоре заведующий молокопунктом поехал к гебитскомиссару «по служебным делам». На окраине Койданова его задержали эсэсовцы.

— Везу подарок гебитскомиссару, — угодливо доложил дядя Клим.

Эсэсовцы порылись в повозке, открыли кошелку, увидели масло, яйца, яблоки и пропустили крестьянина. Оставив повозку на улице и прихватив с собой подарки, дядя Клим пошел к гебитскомиссару. Стоящий у входа гитлеровец проверил документы и проронил:

— Шнель! Шнель!

Поднявшись на второй этаж, дядя Клим попросил разрешения у солдата, дежурившего в приемной, пройти к гебитскомиссару. И тут же показал ему подарки. Солдат, увидев масло, заулыбался:

— О, карашо, карашо!

Они вошли в кабинет, и гебитскомиссар, приняв подарки, через переводчика спросил:

— Где живешь, чем занимаешься?

— В селе, в селе живу, господин. При Советах преследовался. А вот сейчас заведую молокопунктом. Население теперь поставляет молоко для германских войск. Да только вот ваши часовые не пропускают в город.

Убедившись, что Семен Юхович «свой» человек, гебитскомиссар приказал выдать ему пропуск на право въезда в Койданово.

На следующий день в доме, где под присмотром надежных людей лежал раненый батальонный комиссар Сергей Рыжак, собрались дядя Клим, раненые лейтенант Алексей Мурашов и красноармеец Николай Будник. Было решено использовать пропуск гебитскомиссара для сбора оружия, а самого фашиста пока не трогать.

Шло время, дни, недели. Рискуя своей жизнью и жизнью семьи, дядя Клим на глазах у гитлеровцев смело выполнял задания подпольного центра.

Как-то эсэсовцы и полицейские прослышали, что жители окрестных сел скрывают раненых советских воинов. И гитлеровцы решили устроить облаву.

Под покровом ночи дядя Клим с помощью семьи соорудил в лесу две землянки и перевез туда на своей лошаденке двадцать восемь раненых и продукты.

В августе 1941 года, когда многие красноармейцы и командиры подлечились, они стали полноценными бойцами еще немногочисленного партизанского отряда, который возглавлял дядя Клим.

Обстановка в округе осложнялась. Гитлеровцы хозяйничали жестоко, грабили жителей, сжигали села, угоняли в Германию молодежь. Любого, кто вызывал у них хоть малейшее подозрение, хватали, бросали в тюрьмы, сажали в концлагеря, расстреливали.

Однажды в деревню Боровое направился отряд эсэсовцев для поголовной проверки документов у жителей села. В селе находилось до сорока раненых советских воинов. И тут дядя Клим прибегнул к уже испытанному средству. На виду у всех жителей села заведующий молокопунктом преподнес командиру карательного отряда два литра самогону, пять килограммов масла и несколько литров сливок.

Гитлеровец с радостью принял «дар», но тут же приказал дяде Климу попробовать продукты. Под гогот фашистских солдат дядя Клим выпил кружку самогона, съел немного масла, отпил сливок, довольно сказал:

— Зер гут!

Офицер был вполне удовлетворен и как бы между прочим спросил, нет ли в селе советских командиров и красноармейцев.

— Нет здесь никого, господин офицер, — уверенно ответил дядя Клим. — Были, но ушли. Куда — неизвестно. Это уж вы мне поверьте. Я здесь тружусь на благо Германии…

Грозу пронесло.

В каждом селе у дяди Клима были свои надежные люди. Они предотвращали облавы, предупреждали население о замыслах полицейских и эсэсовцев.

В конце 1941 года с помощью комсомольца Семена Быстримовича дядя Клим организовал сбор оружия. В лесах и болотах партизаны собрали за месяц 70 винтовок, 8 пистолетов, 20 гранат. Это было большое подспорье для отряда. Оружие складывалось в подвале дома дяди Клима.

В апреле 1942 года группы партизан объединились в один отряд, командиром которого единодушно был избран Сергей Рыжак.

— А вы как думаете действовать, дядя Клим? — спросил его командир.

— С вами в лес пойду, — решительно заявил Семен Фомич.

Но Рыжак сказал:

— И все-таки придется вам, дядя Клим, оставаться здесь. Вы наша опора.