Омар Хайям Рубайат в переводах великих русских поэтов В качестве иллюстраций в книге использованы рисунки английского художника-графика Эдмунда Салливана (1869–1933), который впервые проиллюстрировал Рубайат в 1913 г. © ООО «Издательство АСТ», 2018 Василий Львович Величко (1860–1904), русский поэт, публицист, драматург, переводчик, потомок знаменитого запорожского летописца Самуила Величко (1670–1728), составителя «Летописи событий в Юго-Западной России в XVIII веке». В.Л. Величко – первый русский переводчик Омара Хайяма. * * * Умерь желания и жажду бренных благ, Коль счастья хочешь ты; сумей порвать оковы, Которыми тебя опутал свет суровый, С земным добром иль злом связав твой каждый шаг… Живи, довольный всем: спокойное движенье Сияющих небес прерваться не должно, А нашей жизни суждено Исчезнуть в вечности, блеснувши на мгновенье… * * * Безумцы в мире есть, которых самомненье Во мрак надменности и чванства завело; Иных влечет мечта о райском наслажденьи, О замках, где всегда прохладно и светло, Где гурии нежней и краше роз Востока… Безумцы! Как они обманутся жестоко! Аллах! Настанет день – и с тайны бытия Завесу темную сорвет рука Твоя, И обнаружится, что все они упали Далеко от Тебя, во мглу безбрежной дали… * * * О, бойся тело отдавать На пищу горю и страданьям, Томясь слепым любостяжаньем, Пред белым серебра сияньем, Пред желтым златом трепетать! Спеши с друзьями пировать, Пока веселья час не минет И теплый вздох твой не остынет: Твои враги на пир тогда Придут, как хищная орда!.. * * * Счастливо сердце того, кто в жизни прошел неизвестный, Шелковых тканей не знал и пряжи волнистой Кашмира, Кто, словно птица Симург, вознесся к лазури небесной, А не гнездился совой в развалинах этого мира… * * * Достойней, чем весь мир возделать, заселить — В одной душе людской печали утолить, И лаской одного в неволю заковать — Чем тысяче рабов свободу даровать! * * * Я непокорный раб… Где ж воля, власть Твоя?! Душа моя черна, объята мглой порока… Где ж свет дающее, Всевидящее око?! О, если Ты нам рай, Всесильный наш судья, Даешь за то, что мы блюдем Твои веленья, Ты выполняешь долг – и больше ничего! Где ж милосердие, свет лика Твоего, Куда ж девается Твое благоволенье?! * * * Скажи, ты знаешь ли, за что в устах народных Лилея, кипарис названье «благородных» Стяжали с давних пор? Для люда грешного их воздержанье – диво: Ей десять языков дано – и молчалива! А у него сто рук – и он их не простер!.. * * * Коль знаменит ты в городе – ты «Худший из людей»! Коль ты забьешься в угол свой – ты «Вредный чародей»!.. Святым ли будь, пророком ли – разумнее всего Здесь быть для всех невидимым, не видеть никого!.. * * * Зла речь твоя, мулла, и ненависть – ей мать! Ты все зовешь меня безбожником, неверным… Ты прав, я уличен! Я предан всяким сквернам, Но… Будь же справедлив: тебе ли обвинять?! * * * Никто на свете не проник В начала вечного тайник; Не мог никто ступить ни шагу За грани личного мирка! Я вижу: от ученика До тех, кто нас ведет ко благу, Несовершенно все и вся, — Все то, что матерью зачато, — Несовершенства яд нося От дней рассветных до заката!.. * * * О друг, будь весел и беспечен! День скорби будет бесконечен — И в сочетанье роковом, Сойдясь на небе голубом, Светила встретятся лучами, Твой прах землею, кирпичами Мгновенно стане, и из них Дворцы построят для других. * * * Нет в суетной любви могучего сиянья: Как пламя зыбкое в минуту угасанья, Она не может дать живящего тепла! Ее наследие – холодная зола! Но кто божественной любовею пылает, — Ни отдыха, ни сна, ни пищи тот не знает! В сияньи радостном взойдет ли яркий день Иль мир окутает чадрою ночи тень, Несутся ль месяцы, года чредой крылатой — Все призрак для души, любовею объятой!.. * * * Назначьте свиданье, друзья: Когда под землей буду я, Сойдитесь в условленном месте! Завету верны моему, Возрадуйтесь сердцем тому, Что дружно пируете вместе!.. Когда ж виночерпий младой К вам с чашей войдет круговой, Рубины заблещут огнями В живительном старом вине, — Пусть каждый, вздохнувши по мне, Пьет в память о бедном Хайяме!.. * * * В могилах спящие земле возвращены, Частицы праха их рассеяны повсюду, — Рассеяны, как пыль!.. Какому ж злому чуду, Увы, подвержены ничтожества сыны?! Какой напиток их так держит в опьяненьи, В неведеньи всего, в тревогах и сомненьи, И будет омрачать рассудок их всегда, До дня последнего суда?! |
